Как мы с Вовкой. История другого лета

Папа понял, что с дедом спорить бесполезно, но лучше бы он не сдавался.

– Ладно, – папа махнул рукой. – Поехали. Но недалеко. Вокруг деревни.

Дед сказал, что вокруг деревни – это вообще подарок. Он думал максимум выехать со двора и вернуться обратно. На что папа предложил так и сделать, но дед ответил, что вокруг деревни не он предложил и не ему отказываться.

Дед, конечно, выехал со двора на нервах папы и ещё на некоторых словах, которые даже запоминать было запрещено, не то что повторять. Папа так и сказал, чтобы мы закрыли уши и не открывали, пока он не разрешит. Если бы мы последовали его совету, то всю дорогу с Вовой так и проехали бы с закрытыми ушами.

Дед ругался, папа нервничал. Машина дёргалась, но дед не сдавался. Говорил, что ему надо привыкнуть к педалям. Папа ругался, дед нервничал. Машина продолжала дёргаться, но мы наконец-то выехали со двора.

Я пропущу большую часть маршрута, так как она состояла преимущественно из междометий и не всегда они относились к «Ой! Ничего себе! А это как так?». Судя по выражениям деда, он был в восторге от поездки. Папа же, наоборот, был в смятении. Вроде и дед, а вроде и машина.

– Так! Вторая! Вторая, я же говорю! – кричал папа. – Да уже третья! А-а-а-а! Сцепление!

Мне так показалось, что дед совсем не умеет управлять машиной. Я легко преодолел свой, пусть и небольшой путь длинной в два чемодана, но даже тогда я не переживал так, как сейчас. Впрочем, переживал я скорее за деда. Или за папу. Я так и не понял.

– На дорогу! На дорогу смотри! – кричал папа. – Да чтоб тебя!..

Почти всю оставшуюся часть поездки ничего событийного и познавательного не было. Её сопровождал разговор двух взрослых людей на повышенных тонах, когда один думает, что всё уже в жизни видел и ничему новому его уже не научат, а другой утверждает, что хуже только баба за рулём. Я не понял связи, но к диалогу подключатся не стал.

Спустя некоторое время мы с Вовкой и дедом вошли в дом.

– Накаталось дитятко? – спросила бабка, собирая на стол.

– Слуш, Валь, – дед смотрел куда-то в сторону в неопределённом направлении. – А Витька сегодня работает? Нам бы это… того… трактор.

Когда бабка выяснила, в чём дело, в ход пошли новые междометия и тряпка.

Спустя ещё некоторое время мы снова оказались на том месте, где дед, как партизан, пустил под откос «жигули» василькового цвета в васильковое поле. Витька ещё не успел закончить свою работу, но был очень рад, что у него есть ещё одна сверх норматива.

Он прицепил трос к «жигулям» и вытащил их на дорогу. Мы с Вовкой всё это время находились в кабине Витькиного трактора и наблюдали всю эту пантомиму: как бабка махала руками, как папа что-то там пытался объяснить и как дед разводил руками, извиняясь сразу за всех и за всё. Самое главное, что «жигули» были целы.

Позже, вечером, мы все вместе сидели за столом.

– Ты уж извиняй меня, зять, но хрусталя у нас нет, – ехидничала бабка. – Будешь из стекла?

Папа ничего не понял и посмотрел на маму. Та уже успела понять настрой бабки.

– Мам, машина – это ещё не признак богатства, – пыталась она оправдаться. – У нас, допустим, больше ничего такого и нет.

– А югославская стенка? – вставил Вовка.

– При чём тут югославская стенка? – не поняла мама.

– Бабушка сказала, что если, помимо машины, у нас есть югославская стенка, то жизнь удалась, – пояснил я.

– Мам, и югославской стенки у нас нет. И цветного телевизора. И хрусталь тоже по праздникам.

Из всего этого я понял одно, что мы не так-то и далеко от этого абсолютного счастья. Пусть у нас нет югославской стенки, но по праздникам мы всё-таки можем позволить себе хрусталь. Ну и цветной телевизор купим.

В баню Глава 4

Утром мы проснулись последними. Впрочем, как обычно это и бывало. Но в этот раз нас разбудило не то, что мы с Вовкой выспались, а крик папы во дворе. Судя по его неодобрительным возгласам, он кого-то откуда-то прогонял. Не успели мы встать, чтобы самим разобраться, что к чему, как крик переместился в дом.

– Ну Валентина Николаевна! Ну куры! Куры в машине! Они там всё… – судя по отчаянному «эх», последовавшему далее, папа был не в восторге от того, что куры там что-то «всё».

Бабка была на кухне и готовила всем завтрак. Её как будто и не удивило то, что возмутило папу.

– А что куры?

– Всю машину внутри… – далее он продолжил, понизив голос, – загадили.

– Насерили что ли? – не понижая голоса переспросила бабка.

– Тихо! Дети спят ещё, – подала голос мама.

– Мы не спим, – ответил я и вышел из комнаты.

– А что курицы сделали в машине? – появился следом Вовка.

– Да отец ваш кур зачем-то в машину пустил, – крикнула бабка с кухни. – Мало ему. Дед его вчера ничему не научил, так он кур за руль сегодня посадил, а оказалось, что они только серить умеют. Вот чудо-то какое для вашего папки удивительное.

Далее последовало непродолжительное выяснение обстоятельств, как куры попали в машину. Оказалось, что окна машины почему-то были открыты и, когда бабка утром выпустила на улицу кур, те облюбовали новые «жигули» для своих нужд. Папа пытался было найти виноватых, но дед ему напомнил, что вчера вечером они курили в машине.

– А окна тут при чём? – не понимал папа. – Почему они открыты?

– Так ты сам сказал, что курить только в открытое окно, – напомнил ему дед.

– А зачем мы вообще курить пошли в машину? – не мог вспомнить папа.

Дед потрогал шишку на лбу.

– Не иначе, бес попутал.

Тут бабка напомнила папе, с чего всё началось. Вчера вечером, после застолья, они собрались с дедом закурить в доме, но она их выгнала на улицу. Папа обиженно ответил, что не очень-то и надо, можно и в машине покурить. И даже всем разрешит там покурить, если кому надо. Ему не жалко. Дед сказал, что ему надо. В итоге они ушли курить на улицу. Тут папа и вспомнил всё…

Папа вышел во двор и открыл машину. Затем они с дедом заняли места: папа за рулём, дед рядом.

– Прокатить? – поинтересовался папа у деда. Тот кивнул.

– Только курить в открытое окно.

Через несколько минут мы услышали, как завёлся двигатель. Мама с бабкой сразу побежали на улицу. Мы следом.

Никто никуда прокатиться не успел. Пока папа вспоминал, открыт выезд или нет, во дворе оказались бабка с мамой. И, надо сказать, в самый неожиданный момент. Папа как раз обернулся назад и пытался рассмотреть в темноте жерди в заборе. Когда он обернулся, в свете фар материализовалась фигура бабки. То, что это была бабка, папа понял уже потом. В тот момент для него это была просто неожиданно появившаяся фигура.