?Как не потерять карьеру

— Роза. Голландская. Отвезу, потом пересажу, — пояснила Любовь Петровна гордо.

— Зачем ты вообще ее выкапывала, — проворчал Виктор Степанович, выискивая ремни безопасности и пристегиваясь, оглядывая салон, — хорошая колымага. Сколько стоит?

— Много, — буркнул Паша, отворачиваясь, копаясь на панели в компьютере, проверяя уровень топлива, а затем принялся задавать маршрут в навигаторе. Раза два набрал Пятые сады и Краснобуйские, но общего маршрута так и не нашел. Затем набрал по отдельности каждый, уже понимая, что дело пахнет керосином. Дачи на Пятых садах и поселок городского типа находились в совершенно разных местах. Более того. Противоположных. Он резко повернулся к Кире и поинтересовался:

— Помогать людям, да? — девушка съехала по креслу, насколько позволял ремень, попытавшись слиться с окружающей обстановкой, а парочка на заднем сидении подавала голос.

— Ой. Как хорошо, что вы нас решили подвезти.

— Да, мать, это ты отлично придумала. А то сейчас бы пока метро на конечную, пока автобуса дождались, пока дотелепались, а тут Паша нас с ветерком домчит, да Павлик? — радостно заметил Виктор Степанович, на что «Павлик» скрипнул зубами, тихо выругавшись, открывая окно и включая плейлист. Из колонок забили басы, а машина тронулась с места, выруливая по пустому двору. Ведь нормальные люди по субботам спят.

— Ой, Пашенька. А можно включить Стасика Михайлова?

— Какой Михайлов, мать? Паха, давай включи шансон, Мафик это то, что нужно для хорошей поездки. Ты молодой, оценишь!

— Достал со своим Мафиком, каждый день его слушаем! Лучше Лолиту, да Кирочка, ты же слушаешь Лолиту Милявскую?

— Началось, успокойся Любка, Кира девка молодая, еще под стол пешком ходила. Когда твоя Лолита уже телесами трясла!

— Да чтоб ты понимал в хорошей музыке! — возмутилась Любовь Петровна, едва не подпрыгнув до потолка вместе с розой, — только и горазд эти жуткие тюремные песни слушать!

— Поженимся, будем ходить на оперу и слушать классическую музыку, — буркнула Кира тихо, пока на заднем сидении ругались соседи. Паша бросил на нее заинтересованный взгляд и улыбнулся.

— Ты делаешь мне предложение? Это ты правильно, Моцарта я буду слушать только после штампа в паспорте, — усмехнулся Кенар, останавливаясь на светофоре, — только давай не на мюзиклы, мне хватило того кошмара про Суинни Тода.

— Да ты же все проспал, — возмутилась девушка, поворачивая к нему голову, — и концерт в филармонии тоже!

— Скука смертная, вот и проспал, — отмахнулся Кенар, а Кира закатила глаза.

— Не выйду я за тебя замуж.

— Чего это? — возмутился Паша, снова взглянув на нее. Ответить девушка не успела, между креслами просунулась кудрявая голова с красными волосами, в которых прослеживалась седина, и Любовь Петровна улыбнулась.

— Простите, что прерываю. А вы жениться надумали?

— Мать, да че ты пристала к ним? Молодые еще, успеют! — пробурчал Виктор Степанович.

— Это Паша успеет, — отозвалась его жена, обернувшись, — а Кирочка вон, — женщина кивнула на съежившуюся девушку, — не молодеет! Ишь че удумали жениться поздно. Надо рано. Как мы. В восемнадцать!

Кира помрачнела, а Паша закатил глаза, включая поворотники и сворачивая вправо, следуя указкам навигатора.

— Вот лучше бы я не женился! Паша не слушай эту дуру старую, нет там ничего хорошего!

— Чего сказал, пень трухлявый? Да я тебе лучшие годы отдала!

— Да ты мои лучшие отняла!

— В следующий раз, когда в тебе проснется филантроп, вспомни эти минуты. — буркнул Паша, а Леонова прислонилась к боковому окну, чувствуя, как Сникерс обнюхивает ее пальцы на дверце переноски. Она вздохнула, мысленно с ним соглашаясь, но все равно было обидно.

— Ой, все, разведусь с тобой! — рыкнула Любовь Петровна и замолчала. Наступила тишина, которую прерывали только тихая музыка, да недовольное сопение самой женщины. Кира с Пашей, было, расслабились, как внезапно в тишине раздался очередной вопрос:

— А вы когда планируете детей?

Они переглянулись и синхронно застонали. Поездка обещала быть очень насыщенной и богатой на впечатления.

Глава 19. Дачное приключения, мать его, ученье

Шел третий час пути по пыльной, совершенно не асфальтированной дороге. Машины проносились со скоростью сорок километров в час, ибо видимость была отвратительной из-за бесконечных клубов пыли, что поднимало малейшее движение автотранспорта. Например, сейчас, вперед плелся, виляя ржавым покореженным задом старый рейсовый автобус, двигающийся прямо к отдаленным поселкам, внутри которого с трудом можно было разглядеть любопытные лица старушек, везущих будущий урожай в стаканчиках на свои огороды. Сеть сдалась еще час назад, не желая больше показываться в виду отсутствия связи с космосом и станциями, еще раньше грустно пискнул навигатор, отказывающийся показывать точную дорогу. Потому что даже всемогущий Гугл не знал таких дебрей, как Пятые сады.

Если бы Паша мог повернуть время вспять, в жизни бы не согласился куда-то кого-то везти. Он бы вообще никуда не поехал, потому что сейчас ему казалось, что итогом станет заглохший двигатель, ибо никакие фильтры не способны справиться с таким количеством пыли — значит, они умрут. Вот прямо тут, на обочине и та кадка с шипастой палкой, по недоразумению именуемая розой станет их цветком на братской могиле.

— А вот туточки щас будет поворотик и скоро будет на месте, — радостно сообщила Любовь Петровна, от возбуждения даже подпрыгнув на месте. Всего-то час назад эта женщина жаловалась, что ей дует кондиционер, потому пришлось его выключить и страдать в душном пространстве, а сейчас она оклемалась и была готова выпрыгнуть из кабины. Собственно, Кенар был не против. Даже помог бы, по-соседски.

— Налево, давай налево, — скандировал Виктор Степанович, а Паша крутанул руль, чувствуя, как машину слегка занесло, а прямое колесо попало в невидимую колею. Кира тихонько сжалась у окошка, а сам Канарейкин зверел, сатанел и жаждал крови. Потому сворачивая, мысленно прикидывал, где и как похоронит соседей. В конце концов, никто же не будет их искать, двое одиноких стариков. Хотя, кажется, они два часа что-то рассказывали о непутевых детях и таких внуках, но разве оно важно?

— Паша?

Голос Киры пробился сквозь пелену сладких мыслей начинающего маньяка, а недовольный взгляд зеленых глаз встретился с глазами Киры.

— Что? — недовольно буркнул, вглядываясь в дорогу.

— Меня что-то тошнит, — выдохнула она, вдыхая полной грудью и стараясь, совладать с неприятными ощущениями. Кенар тихо выругался, а соседка с любопытством сунула голову между креслами.

— Ты чай не беременна ли, девонька? — поинтересовалась, а Паша от неожиданности даже руль отпустил, Кира забыла о тошноте и выпучила на нее глаза, повернув резко голову.