Как не умереть дважды

Я не стала уточнять, как часто ей при жизни доводилось имитировать свое присутствие в спальне, но справилась она мастерски – ну точь-в-точь я, спящая на боку, даже что-то вроде змей торчало.

В это время я одевалась. Ну, как сказать, одевалась… Я тупо смотрела на пустую полку в шкафу, куда несколько часов назад положила свои вещи, чтобы не перепутать с выданным нам комплектом. Так вот – они исчезли.

– Чего копаешься? – шикнула на меня Мия. – До завтрака тут модничать будешь?

– Мой лифчик… – только и смогла прошептать я. – Мои… Мои трусики…

Паучиха выглянула из-за моего плеча и присвистнула.

– В нашем шкафу все появляется, а тут, наоборот, пропадает. Хорошо, что мы там Чернушку не прячем.

– Гугу! – испуганно выдал черный комок и нырнул под подушку.

С дрожью в руках и тяжестью в сердце я натянула панталоны и майку в убогий мелкий цветочек.

– Не пялься так. – Я показала Мие кулак, и она поспешно отвернулась, пряча ухмылку.

Ничего, я даже в мешке из-под картошки буду королевой, и пусть только кто-нибудь попробует поспорить – давненько я никого не закаменяла.

В коридоре было тихо. Я выглянула с чердачной лестницы и прислушалась – аж мороз по коже. Честное слово, даже половицы не скрипят под шагами. Я, зачем-то приподняв полы юбки с двух сторон, прокралась к лестнице и спустилась в холл, причем уже не так воровато. Ни там, ни на крыльце, ни на аллее не было ни души. Ни одно окошко в общежитии не горело, в кромешной тьме мерцали только уличные фонари.

– Совсем непуганые, – сказала я, пожала плечами и бесстрашно направилась на поиски кухни.

Повода красть еду на Темном факультете не было, нам давали блюда на любой вкус, даже на такой, как у Рэнди. Про питание паучихи и спрашивать боюсь. Так что расположение кухни представляла себе смутно. Логично предположить, что недалеко от первой столовой. Наверное.

Я принюхалась, но нос уловил только приторный запах каких-то ночных цветов. В столовую проникла через перила открытой веранды, когтем вскрыла хлипкий замок и забралась в здание. Тут едой все-таки пахло, причем не такой уж пресной и противной, как ожидалось. Так и знала, что это специально для нашей делегации кашеварили! Перемахнула через столы раздачи и…

Поскользнулась.

– Твою ж… хреноматать!.. – Я раскинула конечности, как белка-летяга в полете, и кое-как удержала равновесие. На подошве туфли осталось липкое пятно неизвестного происхождения. – Мыши у них тут, что ли, гадят по ночам? Фу.

Попавшейся под руку бумажной салфеткой стерла грязь и продолжила свой путь ниндзя. За дверью обнаружился короткий темный коридорчик, а за ним она, вожделенная территория еды! И там уже кто-то копошился, судя по шороху и пыхтенью.

Я на ощупь стащила с ноги всю ту же заляпанную туфлю и с каблуком наизготовку (невесть какой высоты, а все оружие) вышла из тени.

Что-то белое и маленькое торчало из-за огромного стола и крутило, хм… Хвостом? Руку я не опустила, но и бить сразу не торопилась, не хватало еще зашибить насмерть местного поваренка. Вот белый зад попятился, вылезая из укрытия, и в слабом свете приоткрытого холодильника показалась остроносая пасть с зажатой в ней сосиской. От добычи тянулась длинная-предлинная сосисочная цепочка, берущая свое начало на холодильной полке. Наконец, пушистый вор отошел достаточно далеко, и последняя сосиска шлепнулась на пол.

– Попался! – выкрикнула я, и шпиц испуганно сел на задницу. Но сосиску не выронил. – Ты… Ты?!

Ошарашенное выражение мордочки сменилось гневным, и я была награждена белозубым оскалом.

– Прекр-р-рати ор-р-рать. Мы не у себя дома.

– Это я заметила.

Шпиц поднялся на лапки и деловито потащил добычу мимо меня, а я проводила взглядом мясной шлейф, тихо шуршащий за ним по полу.

– Ты украл сосиски, – озвучила я и без того ясный факт.

– Я… Я изъял их в качестве моральной компенсации.

– Откуда ты тут вообще взялся? Да еще, – я пригляделась и присвистнула, – в ошейнике с бляшкой.

Собака вздохнула совсем по-человечески и оглянулась.

– Давай поговорим об этом в более подходящей обстановке?

И в тишине оглушительно громко раздалось бурчание в животе. В чьем именно, и не разобрать.

– Хорошо, – кивнула я. – Выйдем и поговорим.

Прозвучало чуть более угрожающе, чем необходимо, но Лайз Амилота заслужил. Мало того, что я перепугалась, застав на кухне еще одного вора, так к тому же и более удачливого. Вот в ком и не подозреваешь подобных преступных талантов.

Поскольку шпиц весьма бодро удалялся, я успела только, прежде чем закрыть холодильник, схватить что-то с боковой полочки, какой-то пакет, и побежала следом за куратором. Он уже был в столовой, когда прямо на моих глазах его накрыло камзолом. Амилота закружился волчком, а Морис и Рэнди кинулись на него сверху и прижали к полу, только вереница сосисок одиноко торчала из-под этой кучи малы.

– Я его поймал, поймал! – непонятно чему радовался Рэнди. – Мы его съедим!

– Сначала отберем мясо, потом съедим, – поправил Морис, и ворчание из-под ткани переросло в скулеж. За неимением иного, я швырнула в друзей тем, что уперла из холодильника.

– А ну слазьте! Вы нам куратора раздавите!

Если тут были какие-то следящие заклинания или артефакты, то утром светлых ждало увлекательное кино. Я тыкала когтем в компанию, распластавшуюся на полу, змеи на голове стояли дыбом, а сосисочный хвост обличительно складывался в фигу.

Шутка, ни во что он не складывался. Но если бы мог, то обязательно бы так и сделал.

– Рита, ты в порядке? – тихо спросил Морис. – Откуда здесь взяться ку… кура… Рэнди! Балбес ты плотоядный!

Он спихнул гуля и сам откатился в сторону, срывая бархатный покров с притихшего Лайза. Тот, кстати, не терялся, и, пока мы разбирались, заглотил уже минимум одну сосиску, умудрившись как-то избавить ее от оболочки.

– Это не я предложил, – сразу открестился Морис и с достоинством накинул на себя камзол того самого чернильно-синего оттенка, о котором он упоминал. Причем это все прямо поверх длиннополой белой сорочки с завязками у горла. Рэнди щеголял в такой же, но еще и с колпаком на голове. Колпак! А я-то думала, это типа носового платка, вот я и забросила его под подушку, не разворачивая.

– В смысле? – растерялся Рэнди и дернул себя за уныло висящий кончик колпака. – Ты сказал, что мы на охоте.