Как ограбить швейцарский банк

– Ничего. Но завтра меня с ней свяжут. Сальвиати растолковал Контини идею Марелли.

Воспользоваться перевозкой наличных, чтобы завладеть ими, извлечь выгоду из того, что операция будет проходить в режиме предельной конфиденциальности.

– Конфиденциальность, это да, – заметил Контини, – но тебе не кажется, что дело малость рискованное? Если там десять миллионов, они уж постараются за ними присмотреть.

– По-видимому, у Марелли будут все сведения о сроках и обеспечении безопасности. Всего они проведут с десяток перемещений, каждый раз – несколько миллионов франков, наличными в евро и франках, каждый раз – в разные отделения. Достаточно выбрать верное отделение…

– Что-то вроде ограбления à la carte. [19]

– Более или менее.

Контини опорожнил бокал и поставил его на столик. Потом взглянул Сальвиати в глаза:

– Но ты решил уступить шантажу?

– Почти, – ответил старый грабитель. Контини посмотрел на него вопросительно.

– Скажем так: я хотел бы попытаться понять, где моя дочь, и освободить ее. Если мне это не удастся… что я могу сделать?

Молчание. Контини уже знал, о чем его спросит Сальвиати, и упредил его вопрос.

– Я могу помочь тебе в поисках дочери. Сальвиати медленно кивнул. Потом пробормотал:

– А если не удастся…

– Если не удастся, посмотрим. Я не полицейский, уже говорил тебе. Но рискованно это, Жан… Очень рискованно.

– Если не хочешь…

– Не говори этого.

– Мм.

После этого мычания Сальвиати разговор угас. Каждый погрузился в свои мысли. Хотя они не произносили ни слова, диалог продолжался. Каким-то образом двое мужчин рассказывали друг другу о последних десяти годах жизни.

В таком состоянии их и застала Франческа. Два силуэта на веранде, высеченные отблесками лампы, неподвижные. Она остановилась на пороге и покашляла. Ни тот ни другой не вздрогнул, словно они ожидали, что их прервут.

– Франческа, – сказал Контини, – знакомься, это Жан Сальвиати. Старый друг.

Сальвиати встал.

– Очень рад. – Он слегка поклонился. – Элия не говорил мне… Простите за позднее вторжение.

Элия.

Франческа не ответила ничего, но заметила, что гость обращается к Контини по имени. Еще ее поразили слова «старый друг». У Контини было мало друзей, и Франческа думала, что знакома со всеми. Контини понял, что она озадачена, и сказал:

– Мы не виделись что-то около десяти лет.

– Ага, – Сальвиати улыбнулся. – Уйму времени.

Франческа поняла, что эти двое слеплены из одного теста. Не виделись многие годы, а теперь сидят тут, как коллеги по работе во время перерыва на кофе. Франческа была уверена, что они даже не обнялись. Улыбнувшись про себя, она сказала:

– Должно быть, вы рады встрече! А повод какой, спустя столько времени?

– Это длинная история… – пробормотал Сальвиати.

– Знаешь, Франческа, – Контини подошел к ней и коснулся ее плеча, – в ближайшее время мне надо будет помочь Жану в одном важном деле.

Жану. Франческа удивлялась все больше.

– В важном деле? – спросила она, приобняв Контини. – В каком же?

Контини обернулся, чтобы посмотреть ей в глаза. Франческа поняла, что он не шутит. Он заговорил тихо, медленно:

– Его дочь похитили. Если мы ее не найдем, Жану придется украсть деньги.

8 Прогулка по озеру

Лука Форстер не был швейцарцем, как, впрочем, и американцем, англичанином или итальянцем. Вообще-то у него было несколько паспортов. И только самые осведомленные люди знали, какой из них подлинный. И может быть, сам Форстер не знал родного языка своей матери.

Работал он в основном скупщиком краденого. Ведя машину вниз по серпантину с Корвеско, Контини пытался составить представление об этом человеке. У него много связей в разных странах – впрочем, он довольствуется процветанием в тени более могущественных структур.

Контини поднял окошко, прежде чем выехать на автостраду. Он жил в Корвеско, в районе Сопраченери, и каждый день ездил на работу в Парадизо, маленький поселок рядом с Лугано. Неподалеку оттуда, на холме, находился офис Форстера.

Форстер. Контини предпочел бы не иметь с ним дело. Но он не мог идти на попятную. С Сальвиати он познакомился пятнадцать, а может, двадцать лет назад. Это была другая жизнь. Сальвиати тогда еще не сел в тюрьму, он был вором и мошенником. Контини трудился в газете и только начинал подрабатывать сыщиком. Все так и шло, пока, следя за одной виллой в Асконе, он не навлек на себя кучу неприятностей. Ну, просто для разнообразия. Но в тот раз без помощи Сальвиати Контини бы пропал…

Однако хватит воспоминаний. Контини поставил кассету Жака Бреля и попытался думать о событиях последнего времени. Но старые французские песни впитывают в себя все – как губки. «Ni ces départs, ni ces navires, ni ces voyages qui nous chavirent…» [20] Контини понял, что вымарывать память бесполезно. Ничто не забывается. «On n\'oublie rien de rien, on s\'habitue, c\'est tout». [21]

Он поставил машину на берегу озера в Парадизо, рядом со своим офисом, – в этом доме некогда жили рыбаки. Напротив был небольшой мол с весельной лодкой, вышедшей на пенсию после многолетних изнурительных трудов. Сыщик надел спортивную куртку, на голову нахлобучил соломенную шляпу. Закинул в рюкзак бутылку пива, колбасу и немного хлеба. Наконец столкнул в воду лодку и приступил к охоте.

Был час дня, солнце светило вовсю, ветер выметал с неба стаю рваных облаков. Контини засучил рукава рубашки и стал грести от берега, между парусниками и моторками. Он прошел несколько сотен метров и остановился, покачиваясь на невысоких волнах, подернутых пеной. Через пару минут он достал маленький бинокль и направил его на небо. Поводил им во всех направлениях. Глянул на Монте-Бре, потом – на пристани Парадизо и выше, на сверкающие окна отеля «Сплендид» и дома на холме.

Лука Форстер. Когда он вошел в комнату, Контини узнал его по темным усам. Форстер уселся за письменный стол, повернувшись спиной к панорамному окну. Перед ним расположился клиент – араб, судя по внешности. Клиент был в солнечных очках.

Контини видел, как они что-то обсуждают, встают и садятся, подписывают документы. Кто-то принес поднос с чаем. Наконец Форстер и араб пожали друг другу руки и попрощались очень сердечно. Потом появились другие посетители, снова чай и снова – теплые прощания.

Сыщик запомнил, как выглядят два помощника Форстера. Один высокий и крупный, Сальвиати сказал, что его зовут Элтон. Другой постарше, сутулый. Контини взял на заметку и посетителей: внешний вид, возможный возраст, повадки.

Немного погодя Форстер встал перед панорамным окном. Контини с трудом подавил в себе желание податься назад: казалось, человек за окном смотрит прямо на него. Но Форстер только пошевелил губами. Тут же кто-то стал опускать жалюзи, а Форстер тем временем вышел из комнаты. Тогда Контини перевел бинокль на перекресток, ведущий в центр. Двадцать минут он всматривался во все автомобили, проезжавшие там, и в конце концов вполне уверился в том, что Форстер поехал к автостраде.