Как он похож на ангела

– Простите, что побеспокоил.

В ответ Брат Свет грохнул жестянкой о косяк двери, давая понять, какого он низкого мнения об извинениях, и вышел.

Куинн последовал за ним, держа в руках рубашку и галстук. Судя по солнцу, было где-то между шестью и семью вечера. Значит, он спал часа два.

Над трубой дома, где размещалась столовая, вился дымок, и его запах смешивался с ароматом жареного мяса и сосновых иголок. Воздух был свежим и прохладным. Куинн решил, что это очень здоровый воздух, и подумал, вылечил ли он ту старушку, которая построила Башню, или она умерла здесь, чуть ближе к Богу, чем прежде. Что до Башни, то он так и не видел ее до сих пор, и единственным подтверждением ее существования был гонг, возвещавший окончание молитв. Ему хотелось побродить и найти ее самому, но, вспомнив хмурого Брата Свет, он решил этого не делать. Другие могли оказаться и вовсе неприветливыми.

В умывальной он вручную накачал в бадью воды. Она была холодной и мутной, а грязноватый, серый брусок мыла домашнего изготовления отразил все попытки Куинна взбить пену. Он огляделся в поисках бритвы, но, даже если бы и нашел ее, толку было бы мало, потому что в умывальной не было зеркала. Возможно, какое-то религиозное табу запрещало Братьям и Сестрам пользоваться зеркалом. Тогда делалось понятным, почему Брат Верное Сердце стал парикмахером.

Моясь и одеваясь, он размышлял над словами Сестры Благодать о том, что его сюда привела воля Божья. "Тоже мне сова-вещунья, – мысленно усмехнулся он. – Пусть себе порхает, только меня трогать не надо".

Когда он вышел наружу, солнце опустилось еще ниже и горы из темно-зеленых стали сиреневыми. Мимо него в умывальную, молча поклонившись, прошли двое Братьев. Из столовой доносились голоса и звяканье металлической посуды. Он почти дошел до двери, когда услышал, что его зовет Сестра Благодать.

Она спешила, и ее серое одеяние вздымалось на ветру. "Как крылья у совы", – мрачно подумал он.

Она держала в руках свечи и коробку спичек.

– Мистер Куинн! Мистер Куинн!

– Добрый вечер, Сестра! Я как раз вас искал.

Она раскраснелась от быстрой ходьбы и с трудом дышала.

– Я совершила ужасную ошибку. Напрочь забыла, что сегодня День Отречения, потому что была занята Братом Голос. Ему уже лучше, он может снова ночевать у себя в комнате, а не у печи в столовой, я его только что отвела в Башню...

– Переведите дух, Сестра!

– Сейчас... Я так беспокоюсь, у Учителя опять не в порядке желудок.

– Да?

– Так вот, поскольку сегодня День Отречения, мы не должны есть вместе с чужими, потому что... Господи, я забыла почему, но все равно, раз есть такое правило, его нельзя нарушать.

– Ничего страшного, я не голоден, – вежливо соврал Куинн.

– Да нет же, вас обязательно накормят, просто лучше подождать, пока все отужинают. Это займет час, а может, и дольше, все зависит от зубов Брата Узри Видение. У него протез плохо подогнан, и он ест медленнее других. А так как он целыми днями работает на свежем воздухе, аппетит у него хороший. Брата Свет это ужасно раздражает. Вы подождете?

– Да, конечно!

– Я принесла свечи и спички. И кое-что еще. – Она извлекла из складок своего одеяния потрепанную книжку. – Книга! – продолжала она с заговорщицким видом. – Нам здесь не разрешают читать ничего, кроме книг о Вере, но я эту сохранила с тех пор, как Сестре Карме пришлось целый год ходить в школу. Она о динозаврах. Вас интересуют динозавры?

– Очень!

– Я сама ее читала раз десять. Можно сказать, я о динозаврах знаю теперь все. Обещайте никому не говорить, что я вам ее дала.

– Обещаю.

– Я позову вас, когда все разойдутся.

– Спасибо, Сестра.

По тому, как она обращалась с книгой, Куинну было ясно, что та ей чрезвычайно дорога. Давая ему книгу, Сестра Благодать прямо-таки отрывала ее от сердца. Он был тронут, и в то же время в душе у него зашевелилось подозрение: "В чем дело? Почему это она так со мной носится? Что ей нужно?"

Вернувшись в кладовку, он зажег свечи и уселся на постель, обдумывая, как быть дальше. Сначала он доберется до Сан-Феличе на грузовике с Братом Венец, потом явится к Тому Юргенсену, заберет у него свои три сотни, а потом...

А потом все было ясно. Он отлично знал, что произойдет. Как только у него заведутся деньги, он вернется в Рино. А если не в Рино, то в Лас-Вегас. Или просто доберется до первого попавшегося игорного дома на окраине Лос-Анджелеса. Работа – деньги. Игра – шиш в кармане. Всякий раз, когда он совершал этот круг, колоса увязали глубже. Он знал, что должен попробовать жить иначе... Не теперь ли?

Ладно, сказал он себе, найду работу в Сан-Феличе, там только в покер по воскресеньям играют. Да, он подкопит деньжат, пошлет в гостиницу в Рино чек, чтобы расплатиться за номер, где жил, и попросит администратора выслать ему одежду и кое-что из вещей, которые оставил в залог, когда уезжал. Он сможет даже – если все будет хорошо – выписать в Сан-Феличе Дорис... Нет, Дорис была частью прежнего заколдованного круга. Как многие из тех, кто работал в клубах и казино, она проводила свободные часы за игрой. Некоторые вообще не выходили из-под одной и той же крыши, они под ней спали, ели, работали и играли, преследуя единственную цель, как Братья и Сестры в Башне.

Дорис. Двадцать четыре часа назад он с ней попрощался. Она предлагала денег взаймы, но он по причинам, которые ему не были ясны ни тогда, ни теперь, отказался. Возможно, денег он не взял из боязни, что от них к нему протянутся искусно скрытые нити. Он взглянул на книгу, которую получил от Сестры Благодать, и подумал, какие нити могут протянуться от нее.

– Мистер Куинн!

Он поднялся и отворил дверь.

– Входите, Сестра. Ну как Отречение? Хорошо поужинали?

Сестра Благодать подозрительно посмотрела на него.

– Неплохо, особенно если учесть, в каком состоянии Мать Пуреса [1] . У бедняжки совсем помутился разум.

– А от чего, собственно, вы отрекаетесь? Надо полагать, не от еды?

– Вас это не касается. Пойдемте, и бросьте ваши шуточки. В столовой никого, вас ждет баранье жаркое и большая чашка горячего какао.

– Я думал, вы презираете возбуждающие напитки.

– Какао не тот возбуждающий напиток. Мы специально обсуждали этот вопрос в прошлом году, и большинство согласилось, что, поскольку в нем много питательных веществ, его пить можно. Одна только Сестра Блаженство Вознесения проголосовала против, потому что она жад... бережливая. Я вам рассказывала о волосах в матрасе?

1

Pureza – чистота (исп.).

– Да, – ответил Куинн, предпочевший бы забыть об этом.

– Лучше спрячьте книгу. Никто, конечно, не будет за вами следить, но к чему рисковать?

– Действительно, к чему?

Он накрыл книгу одеялом.

– Вы ее начали читать?

– Да.

– Правда интересная?

Куинн подумал, что ниточки, которые к ней приделаны, могут оказаться гораздо интереснее, но промолчал.

Они вышли наружу. Над самыми соснами висела полная луна. В небе было столько звезд, сколько Куинн не видел никогда в жизни, и, пока он стоял и смотрел, появились еще.