Как пальцы в воде. Часть 2

– Ну это понятно, одна или две девушки солгали, сказав, что получили анонимки. Они и «отправили «их себе, для отвода глаз, – логично рассудил Макс.

– Очень похоже, – ответил я, спросив его: – Я ведь не зря просил тебя присмотреться ко всем на том фуршете, предполагая какой-нибудь скандал… Когда мы с Фрэнком уходили, оставшиеся гости были в каком-то взвинченном состоянии. Это понятно: Эдвард в окружении дам-соперниц, алкоголь, ревность. Одна искорка в такой электризованной атмосфере – и готов инцидент.

– Но, позвольте, – прервал меня Адлер, – маки в море не растут, а накопать немножко кладбищенской земли на яхте – еще более проблематично.

– С этой анонимкой мы уже решили, завтра проверим, но я уверен в успехе, – отрезал я.

– Тогда что ты на меня наезжаешь? Что я должен был предотвратить? – чуть раздраженно спросил Макс.

– Извини, я не так выразился. Ты ничего не смог бы предупредить, к этой акции тоже готовились…

– Ты имеешь в виду отравление? – почти равнодушно спросил Тодескини.

– И отравление, и анонимки с текстом, – пояснил я.

– Но пока нельзя утверждать, что уже сейчас можно выстроить логическую канву всех последних событий, – добавил Адлер.

– Конечно, но думаю, даже уверен, что после посещения винного бутика, я буду иметь на руках больше фактов для составления действительной картины происшедшего, – воодушевленно заметил я, глотнув еще прохладный и чуть терпкий коктейль в предвкушении новой информации, хотя она будет только завтра и при том условии, что сотрудники магазина подтвердят предполагаемые мною детали.

Фрэнк вышел из-за стола, бросив на ходу: «Я скоро».

Макс прикрыл глаза и откинул голову на подголовник кресла. Спустя минуту он растерянно проговорил:

– Знаешь, вспоминая вчерашний вечер, я не могу уверенно сказать, что заметил явный интерес к Эдварду со стороны Джулии, Кейт или Энн. Хотя Джулии наш красавец явно не безразличен, но она, по-моему, увлечена Стюартом, хотя тщательно пыталась это скрыть, делая вид, что интересуется мною; а Кейт, похоже, было любопытно наблюдать за подвыпившей компанией в неформальной обстановке. Я вообще считаю, что мисс Стюарт может кем-либо интересоваться только в своих, сугубо корыстных, целях, и они далеки от романтических намерений.

– А Энн? – поинтересовался вовремя возвратившийся Фрэнк. И в тоне его голоса, как мне показалось, проскользнула не совсем обычное любопытство.

– Мисс Старлингтон тратит все свои усилия для получения своего рода реванша за прошлое отсутствие интереса к ней со стороны мужчин, – усмехнулся Адлер.

– Вполне логично и совсем по-женски, – прокомментировал Фрэнк, успокоившись, но ему не удалось скрыть это показное безразличие ни от меня, ни от Макса, способного замечать малейшие нюансы в поведении людей и достаточно объективно их интерпретировать. Хотя расшифровать многие факторы, касающиеся женщин – с их целевыми установками – это часто неподъемная задача для нормального мужчины. Я тоже обладаю наблюдательностью в какой-то степени (надеюсь, что в достаточно высокой), но иногда из-за накопленной усталости мне сложно ухватить всю картину в целом и не упустить при этом каких-либо деталей, как, например, в субботу вечером. Зная об этом своем качестве, я опасался, что не смогу впоследствии объективно оценивать свои наблюдения, особенно с учетом уже имеющейся у меня информации об участниках вечеринки; степень предвзятости в таком случае достаточно высока. У Макса же взгляд пока еще не был «зашоренным «разными картинками, составленных из всевозможных слухов. По крайней мере, я на это надеялся.

– Согласен. Сейчас, похоже, всеми поступками мисс Старлингтон движет тщеславие и уязвленное в прошлом самолюбие, – сказал я. – И ее действительно можно понять. – Мне вспомнилась «прошлая» Энн, несчастная, некрасивая и самое важное – никем не любимая. – Наверно, любой человек, комплексовавший когда-то из-за своей внешней непривлекательности или любого другого недостатка, иногда даже надуманного, впоследствии, исправив недостаток или победив комплекс, пытается взять реванш за испытанный им когда-то остракизм или пренебрежение со стороны окружающих.

– Давайте, ближе к теме, – недовольно сказал Фрэнк. – И вы считаете, что Джулия, Кейт и Энн в такого рода угрозах «кровно «не заинтересованы? – спросил Фрэнк.

– А почему, собственно говоря, ты исключил из этого списка Эмму? – удивился я.

– Ты же сам сказал, что анонимки посылали разные люди! – разозлился Тодескини.

– Фрэнк! Мало ли что я предположил! Мы все должны проверить! Нам нужен спор, в котором и рождается истина, если верить голландцу Спинозе.

– Этот сказал грек Сократ, – исправил меня Адлер.

– Нестрашно, Сократ для меня не менее авторитетен, – парировал я и, обращаясь к хакеру, сказал: – Продолжай свою мысль, Фрэнк.

Недовольно поморщившись, тот продолжил:

– Я не исключаю Эмму… – пожал он плечами, – но она и не скрывает своего явного интереса к Крайтону, как, впрочем, и агрессии к своим потенциальным соперницам. Да и глупа эта девушка, по-моему, беспросветно, – заметил Тодескини, скептически нахмурив лоб.

– Не знаю, не знаю, – усмехнулся я. – Мне как раз кажется, что именно женщина, «не страдающая» большим умом и затеяла подобное «развлечение». С момента, когда произошло отравление, я пытался представить психологический профиль человека, стоящего за всем этим. – Мне пришлось замолчать, чтобы попытаться выстроить из клубка моих размышлений более-менее стройную причинно-следственную цепочку.

– Ну и какой «портрет» ты написал? – уколол меня Тодескини, хлебнув виски.

– Не получается у меня один, по твоему выражению, «портрет»– ответил я и вновь сделал паузу, но теперь уже драматическую. – У меня получилось два профиля, как минимум. Первый – это неудавшийся отравитель и автор первых двух текстовых анонимок, и второй, любитель, вернее, любительница магических обрядов.

– И кто же этот первый, если в качестве второго ты уже назначил Эмму Старлингтон? – спросил Тодескини.

Макс задумчиво молчал.

– Ты сам, Фрэнк, ответил… – Я с удовольствием наблюдал, как его длинная физиономия вытянулась еще больше, – частично, разумеется. – Ты же сам назвал тех, кто не испытывал серьезной необходимости устранять любым способом своих соперниц.

– Ты хочешь сказать, что Эмма и Линда такую необходимость испытывали? – недоуменно спросил Фрэнк, округлив глаза.

– Не уверен, конечно, на все сто процентов, но давайте немного порассуждаем. Из всех девушек только Эмма наглядно, не особо стесняясь, добивается мужчин. Любой ценой. Поначалу – красавчик Джеймс; их недолгую совместную жизнь девушка купила дорогими подарками. Но потом, после развода, эта влюбчивая дама уехала отдохнуть, развеяться, ну и залечить свои сердечные раны. И ей это удалось. Я сам беседовал с девушкой после ее приезда и понял, что она просто не может существовать без какого-либо – реального, а не абстрактного – объекта своей неутоленной любви. Она вновь ощутила, как говорится, смысл и радость бытия, потому что нашла нового красавца. Вскоре об этом знали все в нашем городе и в его окрестностях. Но вдруг вновь появляются проблемы: соперницы, красивые и успешные. В первом случае с Джеймсом ей помешал родной брат, хотя она его простила, как, впрочем, и своего бывшего гражданского мужа. Полагаю, свое возможное счастье с Эдвардом Эмма не собиралась упускать: так вся жизнь может пройти без любимого спутника жизни. – Я вновь замолчал, чтобы промочить горло. – Впрочем, не исключено, что она таким образом развлекается, так сказать, проводит свой досуг. Несколько необычно, конечно, я бы даже сказал, весьма неординарно… Однако кто вообще бы мог ее упрекнуть в тривиальности? Эта особа явно заслуживает пристального внимания психологов.

– Подожди, но ведь девушка подозревает, что не нравится Эдварду, – удивился Адлер.

– Нет, Макс, – хитро заулыбался я. – Эмма не подозревает, она знает об этом. И это ее не останавливает. Полагаю, именно этот важный аспект еще больше разогревает ее не совсем здоровую психику. С ней уже, как мне стало известно, Минерва жестко беседовала об этом, – договорив, я поднялся, собираясь выйти в туалет.

– Может, Эмма не поняла сути этой беседы в силу своей недалекости? – прокричал мне вслед Тодескини.