Как переспать с лучшим другом и не разрушить всё

А ещё он всегда скрупулезно выбирал продукты, обращая внимание на качество, состав и дату изготовления, тогда как я могла кидать в корзинку всё без разбора.

Я погрузилась в воспоминания до такой степени, что для меня стало полной неожиданность, когда на ручку моей тележки, по обеим сторонам от меня опустились ладони, а спина прижалась к крепкой мужской груди. Ох! Эти руки были мне знакомы.

— Честер… — выдохнула я, пытаясь отстраниться от него, но он не позволял мне сделать этого.

Волоски на затылке будто бы встали дыбом. Меня наполнила какая-то странная смесь чувств: нетерпение, ожидание, возбуждение, смущение. Всё это хлынуло разом, быстрый вихрь эмоций подхватил и закружил меня, унося от реальности.

По факту я была зажата между продуктовой тележкой и Честером в этом странном полуобъятии.

Когда я толкнула тележку вперёд, Чест шагнул вслед за мной, не разрывая контакта и ещё теснее прижимаясь ко мне.

— Лилиан…

Я ощутила, как его дыхание щекочет мне шею.

— Что ты тут делаешь? — с трудом пролепетала я.

— Магазин — общественное место, по-твоему, я не могу здесь находиться?

— Такое же общественное, как и библиотека, — кивнула я, неловко переступая с ноги на ногу. — Можешь, вполне.

Я слышала её лёгкий смешок, когда упомянула про библиотеку. Может, я выдала себя? И теперь он считал, что я придаю какое-то особое значение тому, что он трогал меня за коленку под столом?

От этого воспоминания голова закружилась.

Я наблюдала за его ладонями, скользнувшими по ручке тележки ближе к центру так, что теперь они практически касались моих. Втянув в себя воздух, я замерла, чувствуя каждый угол его тела, вжимающегося в моё. Он, видимо, стоял, слегка расставив ноги, словно бы обхватывая мои бёдра своими.

— Ладно, я просто увидел твою машину на стоянке и решил зайти, посмотреть, не нужна ли помощь. Как вижу, ты справляешься…

Он подул на мою шею; выбившиеся из конского хвостика локоны слетели с плеча чуть вперёд. Я скорее почувствовала, чем поняла, что он наклоняется. Через долю секунды его губы прижались к чувствительному местечку за моим ухом.

Я затаила дыхание, приказывая себе не краснеть. Но, конечно, всё было тщетно. Ярко-красный румянец, уже заливающий щёки, и мурашки, пробежавшие по телу, выдавали моё состояние с головой.

— Ммм… продукты для лазаньи, — жаркий шёпот ударил мне прямо в ухо. — Собираешься порадовать Грэга. Никак череда дежурств закончилась?

Проклятье, он говорил о каких-то грёбанных прозаичных вещах. Но почему, чёрт возьми, из его уст это звучало настолько эротично. Уверенна, сейчас бы я растеклась, рассказывай он мне даже о каких-нибудь хвощах и папоротниках из опрометчиво отвергнутой мной Ботаники.

— Да-а-а… — ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно, но вышло с точностью до наоборот, словно звук исходил от пойманного в силках кролика.

Лёгкий смешок соскользнул с губ Честера.

— Ах, Лили-Лили, — мне показалось, что он покачал головой.

А затем его приоткрытый рот прижался к ямке над ключицей, я почувствовала лёгкое влажное касание его языка.

В голове на миллисекунду промелькнула и исчезла аналогичная картина из той-самой-ночи (как я её про себя называла). Честер и его губы на мне, ласкающие, берущие и одаривающие одновременно.

То, что сейчас я не могла видеть его лица, лишь сильнее возбуждало меня. Находясь в ловушке его рук, я дрожала, как лист на ветру, и уже ничто не могло остановить эту дрожь.

В голове забилась паническая мысль, что нас сейчас застукают другие покупатели в такой вот двусмысленной позе. Я вскинула голову, чтобы оглядеться, и заметила, что каким-то образом мы оказались в отделе с садовыми принадлежностями. Здесь не было ни одной живой души. Действительно, зимой в Абердине ажиотажа на лейки и секаторы не наблюдалось.

К сожалению, моё опрометчивое движение лишь облегчило Честеру доступ к моей шее, которую он принялся деликатно изучать губами и языком, оставляя влажную дорожку на своём пути.

— Честер, пожалуйста…

Я хотела сказать "не надо" или "прекрати", но он, видимо, неверно расценил мою плаксивую интонацию, потому как, обхватив меня рукой за подбородок, слегка развернул моё лицо и прижался к губам в глубоком поцелуе. Его язык раздвинул уже и так безвольно приоткрытые губы. До этого момента я и не представляла, насколько сильно меня может возбудить обыденный поцелуй. Но меня целовал Честер, а это выходило у него особенно хорошо.

Я, что, действительно провела рядом с ним несколько последних лет, совершенно не замечая его сексуальной притягательности? Я, что, была настолько слепа?

Прозаичное соприкосновение языков переросло в какой-то древний, первобытный акт любви, по крайней мере, это показалось мне именно таковым. Его уже возбуждённый член, вжавшийся в мои ягодицы, заставил ноги подкоситься.

Сквозь полуопущенные ресницы я посмотрела на его лицо. На нём отражалась почти болезненная нежность.

Оторвавшись от моих губ, он вернулся обратно к шее.

— Ты не меньше меня нуждаешься в этом, — просто сказал он, и смысл сказанного им обрушился на меня подобно снежной лавине.

Его руки переместились мне на бёдра, он ещё сильнее вжался в меня, показывая, что и сам нуждается в том же самом. И мне показалось, будто мы соприкоснулись обнажённой кожей, даже сквозь одежду.

— Мне… становится… всё… сложнее… сдерживаться… Лили…

Выдохнув моё имя, он так быстро оторвался от меня, что я чуть не упала. Слегка пошатываясь, я обернулась посмотреть на него. Он стоял в конце стойки с одноразовой посудой, улыбаясь мне своей самой обворожительной улыбкой.

— И тебе, видимо, тоже.

А дальше он как-то опрометчиво взмахнул рукой и попал прямо в стопку с тарелками для пикника. Немножко неуклюже он попытался поймать их и засунуть обратно.

Это неожиданная неловкость сказала мне о многом. Видимо, Честер был не так уж невозмутим, как старался показать мне. А значит, из нас двоих не только я полностью теряла голову.

Одолев осыпающиеся пластиковые тарелки, он поднял руку вверх и ушёл. А я только начала понимать, что с того самого момента, как он двусмысленно прижался ко мне, не выдавила из себя ни одного вразумительного слова, кроме тихих стонов.