Как пережить развод с драконом и (не) влюбиться

Я на миг позабыла обо всем, жадно наблюдая за воротами. Когда те наконец открылись, на арену один за другим вышли соперники, знаменуя свое появление яростным ревом, от которого кожа покрылась мурашками предвкушения.

– За начало гонок! – на этот раз тост предложил Николас.

Мысленно застонала.

Да блин! Они сговорились что ли?

Я бросила в мужа подозрительный взгляд и снова едва прижалась губами к бокалу. Интуиция подсказывала, что в ложе назревала «ситуация».

Я так глубоко погрузилась в свои размышления, что выпала из разговора. А тем временем обращались, между прочим, ко мне.

– Простите, не расслышала. Что вы сказали? – спросила, когда поняла, что отец Даны вдруг оказался подле меня и теперь смотрел выжидательным взглядом.

– Я задал вопрос, из какого вы мира, Ксения? – любезно повторил Михаил. Однако, несмотря на учтивый тон, карие глаза мужчины оставались холодными.

– Я с Земли, - ответила и тут же задумалась над тем, говорила ли я по своему желанию или это было действие артефакта?

Я вообще не была точно уверена, что кубок истины достался именно мне. Знать бы еще чья это была идея. Вариантов подозреваемых – вагон и маленькая тележка! Начиная от Николаса и заканчивая этим мутным Михаилом.

– А ваши родители? – продолжал спрашивать отец Даны, пристально наблюдая за моими реакциями.

Подозрительное любопытство! Чего он ко мне прицепился?

Ведущий на арене отсчитывал старт:

– ДЕСЯТЬ!

– Мама тоже с Земли, - сказала и напряженно замолчала, чувствуя, как участился пульс, а на лбу выступила испарина.

Да что со мной? Наверное, накрутила себя бредовыми мыслями про артефакт. Ну с чего бы ему вообще здесь взяться!

– ДЕВЯТЬ! – кричал ведущий.

– А отец? – вскинул брови Михаил.

– Из этого мира.

Ой, ноги-то как задрожали! Захотелось срочно присесть.

– ВОСЕМЬ!

– Переселенец, значит? – не то спрашивал, не то утверждал отец Даны и как-то странно после этого улыбнулся. Я бы сказала, нехорошо так. – Любопытно. Что же его не устроило на родине?

– Ему пришлось уехать, - выдохнула сквозь стиснутые зубы и натянула вежливую улыбку.

Да отстанет от меня или нет? Очень подозрительные вопросы! А смотрел так внимательно и цепко, будто мы не на тривиальную тему беседовали.

– А кем он был в нашем мире? – допытывался отец Даны.

– Артефактором.

Черт!

Я уже почти окончательно убедилась, что это именно Михаил подсунул мне кубок истины. Наверняка подкупил кого-то из персонала. Интересно каким способом он сумел раздобыть артефакт? Но больше меня волновал вопрос чего отец Даны этим добивался? Единственное, что приходило на ум: тот вероятно пытался подставить нас с папой. Но чего ради?

– ЧЕТЫРЕ! – продолжал отсчитывать ведущий.

Надо бы сказать Николасу о кубке, но меня смущало, что он сам не обратил на это внимание. Вряд ли муж не узнал один из артефактов своей сокровищницы. Значит точно знал.

– Вы вероятно слышали о краже в банке, - вдруг сказал Николас, обращаясь к Михаилу.

– ТРИ!

Отец Даны молча кивнул, подтверждая свою осведомленность.

– А вы знаете, что было украдено?

– ДВА!

– Да, зеркало Петара, - ответил Михаил и напряженно нахмурился.

– Любопытно, - сухо протянул Николас и прямо посмотрел на мужчину. – И откуда же вам это известно?

– ОДИН!

Драконы сорвались с места, а на ложу опустилась гнетущая тишина.

Контраст между напряженной обстановкой внутри и неистовым шумом снаружи был столь разительным, что в один момент мне показалось, будто все это происходило не наяву.

Николас и Михаил замерли друг напротив друга, словно затаившиеся хищники. Атмосфера накалялась, и мне даже вздохнуть лишний раз рядом с ними было страшно. Секунды растянулись в бесконечность.

Я не следила за тем, что делали остальные, не сводя пристального взгляда с двух сильных противников.

Первым отмер отец Даны. Он посмотрел на бокал в своих руках и дернул уголком губ.

– Умно, - сказал он, огладив бороду. – Что ж, ты меня подловил. Откуда мне известно? Я приложил к этому руку.

Прежде чем кто-либо успел отреагировать на это поразительное заявление, Михаил впился взглядом в мою фигуру.

– Знавал я когда-то одного пропавшего артефактора. Единственного в своем роде. Вы, кстати, очень на него похожи. Практически одно лицо, - закончил он зловеще.

Вот это новость. Мне все родственники всегда говорили, что внешностью я пошла в маму, а не в папу. Получается, что Михаил знал его настоящего? До изменения внешности? И похоже не только знал, но и имел с ним много общего, раз даже лицо запомнил. Что же их связывало в прошлом? И не из-за него ли папа был вынужден пойти на крайние меры и сбежать?

Уф, не понравилось, как Михаил говорил обо мне. Будто, что замышлял. Для каких же целей ему понадобилось зеркало Петара?

– Георг, приведи сюда охрану, - велел Николас кузену, не отрывая взгляда от отца Даны. А как только Георг исчез в коридоре, он добавил страшным тоном. – Нам предстоит приватный разговор.

– Охрану? – взвилась Дана, которая до этого момента почти сливалась с диваном, на котором сидела – так тихо она себя вела. – Это обязательно? Почему нельзя все уладить мирным путем?

Как запела, когда хвост прищемили! Из-за ее папаши мой собственный отец оказался под подозрением. Вот пусть с этого Михаила теперь спросят по полной!

– Дана, держите себя в руках, - сухо попросила Ива.

– Дочка, успокойся, - спокойно обронил Михаил так, будто бы совсем не переживал о щекотливом положении, в которое он угодил. – Вернись в нашу ложу.

– Но папа! Я никуда не пойду.

– Мне что, попросить тебя выпроводить? – он бросил в дочь такой тяжелый взгляд, что та в миг примолкла. Однако недовольство в ее глазах никуда не исчезло.

Тем не менее Дана была вынуждена покориться и уйти.

– Я прослежу, - сказала Ива, поднявшись со своего места.

Когда свекровь вышла, в помещении нас осталось только трое. Даже персонал куда-то задевался.

– И ты даже не спросишь зачем? – обратился Михаил к Николасу, глядя на него исподлобья.

– Обязательно спрошу, - голос мужа звучал спокойно и уверенно, как у хозяина положения.

Однако и отец Даны не выглядел как загнанный в ловушку зверь. Он стоял с гордо выпрямленной спиной, без капли страха в глазах, несмотря на то что его «поймали на горячем».