Как победить злодея

И тут-то и появился его отец.

– Что здесь происходит, скажите на милость? – рявкнул король Уилберфорс и решительно зашагал к ним.

При звуке этого густого баритона Фредерик мигом утратил способность сосредотачиваться.

– Папа! – выдавил он и повернул голову – и очень некстати. Лиам задел его по щеке кончиком меча. Фредерик вскрикнул, уронил меч и зажал рану ладонью.

– Ой, прости, пожалуйста! – выдохнул Лиам.

– Тебе больно? – Элла бросилась к жениху.

Разъяренный король приближался к ним, на его груди с каждым тяжелым шагом звякали десятки орденов.

– Что ты сделал с моим сыном?

– Я нечаянно! – выпалил Лиам.

– Отец, это просто царапина, – сказал Фредерик. И посмотрел на кончики пальцев – там и правда нашлась всего одна красная точечка.

Фредерик вздохнул с облегчением: будь крови хоть чуточку больше, он бы, наверное, утратил присутствие духа, а при отце ему этого совсем не хотелось.

– Более того, если бы ты не закричал и не отвлек меня, ничего бы не случилось.

– Чем я заслужил подобное неуважение? – вопросил король Уилберфорс. – Я, правитель этой державы, вижу, как на моего единственного сына напал какой-то хулиган, и требую прекратить безобразие! И что я слышу? Одни упреки!

– Какой-то хулиган? – нахмурился Фредерик. – Лиам живет здесь уже почти год.

– Кто он такой, мне известно, – презрительно скривился король. – Так называемый Прекрасный Принц, изгнанный собственными подданными и ненавистный всему миру за то оскорбление, которое он нанес Спящей красавице. Человек, которому я предложил свое гостеприимство вопреки всему, что твердила мне интуиция. И хулиган, который платит мне за доброту тем, что кромсает моего сына на филе!

– Ваше величество! – воскликнул Лиам. – Я благодарен вам за доброту. И, как я уже много раз пытался объяснить, слухи о том, как я обошелся с принцессой Шиповничек, – неправда. Она оклеветала меня в отместку за то, что я отказался на ней жениться. И, само собой разумеется, ранить Фредерика я не хотел бы ни за что. Я просто…

– Естественно, не хотел! – ответил король Уилберфорс. – В том-то с тобой и беда. Ты считаешь, будто Фредерик может делать то, на что он не способен. Похоже, у тебя такое хобби – подвергать моего сына опасностям. Неужели ты будешь отрицать, что из-за тебя Фредерик едва не погиб, когда вы потерпели полное фиаско в истории с колдуньей?

Лиам промолчал. Фредерик тоже – и, будь он черепахой, то с удовольствием втянул бы голову в панцирь.

Король свысока оглядел троих друзей.

– Я запрещаю любые забавы с мечом в этих стенах, – постановил он. – И вообще на территории дворца.

– Отец, но ведь… – начал было Фредерик.

– Сэр, – вмешался Лиам, – Фредерик делает некоторые… – Он не смог заставить себя произнести «большие успехи». – То есть он старается! Еще несколько тренировок – и он…

– Ни о каких тренировках не может быть и речи! – оборвал его Уилберфорс. Его пышные ухоженные усы дрогнули, и на пурпурную шелковую ленту на груди упала капелька слюны, оставив мокрое пятнышко: подобного безобразия не потерпел бы ни один гармонийский самодержец. – Не испытывай мое терпение, эринтиец, иначе я возьму назад свое чересчур милостивое приглашение! Если я увижу оружие в руках у кого-нибудь из вас – у любого! – вы отправитесь в изгнание. И не просто из дворца, но за пределы королевства Гармония! – Уилберфорс резко развернулся и промаршировал прочь по коридору. – Фредерик, немедленно к врачу, – добавил он на прощание. – Нельзя, чтобы после этой ужасной раны остался шрам.

Фредерик весь обмяк и опустился на край вазона с филодендроном.

– Прошу прощения, – проговорил он.

– Не за что тебе извиняться! – Элла села рядом с ним и крепко приобняла за плечи. – Ты ничего плохого не сделал. Кстати, если понадобится, чтобы я прикрыла тебя от престарелого бухтящего величества, только скажи.

– Спасибо, Элла. Ты такая милая. – И Фредерик положил ей голову на плечо.

Лиам отвернулся. Почувствовав его смущение, Фредерик поднялся на ноги.

– Просто мне неловко от всей этой сцены, – сказал он. – Пойду лягу спать пораньше. А вы веселитесь. – И он поспешил прочь, оставив Эллу с Лиамом наедине.

Лиам распахнул стеклянные двери и шагнул на резной мраморный балкон.

– Мне здесь не место, – вздохнул он, глядя на солнце, которое быстро катилось за горизонт. – Я злоупотребляю гостеприимством.

– Но не можешь же ты вернуться в Эринтию!

Элла вышла на балкон следом за ним. Она посмотрела на Лиама, озаренного теплым светом фонарей, которые горели по всему саду вокруг дворца. Внешность у принца была до того идеально геройская, что становилось даже смешно: карамельный загар, пронзительные зеленые глаза, точеные скулы, модный плащ и ко всему этому еще и блестящие черные волосы – два последних украшения красиво взметнулись от теплого майского ветерка. Лиам стоял в своей привычной позе – руки на поясе, голова повернута в профиль, – словно бы ждал, когда невидимый скульптор запечатлеет его в мраморе. За все это Элла частенько над ним подшучивала, но сейчас ей было не до шуток.

– То есть ты же не передумал и не хочешь жениться на принцессе Шиповничек? – уточнила она.

– Этот вопрос можно было и не задавать, – отвечал Лиам.

Таких мерзких личностей, как принцесса Шиповничек из Авонделла, с которой Лиам был помолвлен с трех лет, ему, пожалуй, больше встречать не приходилось (а Лиаму приходилось встречать довольно много неприятных личностей, в том числе, например, колдунью, которая намеревалась взорвать его при большом стечении народу). Однако в Эринтии, родном королевстве Лиама, никто (кроме разве что его младшей сестры Лилы), похоже, и не думал о личном счастье принца – всех заботили лишь богатые золотые копи Авонделла, которые Эринтия получит, как только Лиам женится на принцессе Шиповничек. Тут надо уяснить себе, что эринтийский народ и раньше не то чтобы бедствовал, просто Эринтия во всем занимала второе место после Авонделла. А такому жадине и крохобору, как средний эринтиец, второго места точно не хватит.

– Понятия не имею, когда можно будет вернуться в родные края, – продолжал Лиам. – И в Авонделл я теперь ни ногой. Не хватало еще, чтобы семейка принцессы Шиповничек или мои родные силой заставили меня жениться на ней.

– Куда же ты тогда пойдешь? – спросила Элла. И принялась за то, что делала всегда, когда нервничала: стала наводить чистоту.

– Тут, знаешь ли, для этого есть слуги, – сказал Лиам, увидев, что она отскребает от перил птичий помет.

– Прости, привычка – вторая натура. – Элла повернулась и посмотрела Лиаму в глаза. – Оставайся, а?

– Тебе не кажется, что это как-то неудобно? – робко спросил Лиам.

– Почему ты так считаешь? – вопросом на вопрос ответила Элла, хотя прекрасно понимала, что он имеет в виду.

Лиам вздохнул:

– А что здесь, собственно, происходит? Насколько я понимаю, вы с Фредериком по-прежнему собираетесь пожениться.

Элла бросила взгляд вниз, на слуг, которые тремя этажами ниже запирали дворцовые ворота.

– Если честно, мы с ним об этом уже давным-давно не говорили. Ведь не спросишь же человека за обедом: «Слушай, помнишь, ты сделал мне предложение, а я ответила „да“? Это как, в силе?» Сама не знаю, может быть, я не спрашивала, потому что не знаю, какой ответ хочу услышать…

– Понимаю, – кивнул Лиам. – Вы все еще помолвлены. Совсем как мы с принцессой Шиповничек.

– Ой, да ладно тебе! – прищурилась на него Элла. – Скажешь тоже – как ты с принцессой Шиповничек! Я же очень люблю Фредерика! Он мой лучший друг и замечательный человек!

– Это я и сам знаю! – поспешно поправился Лиам. – Я этого чудака тоже люблю. И поэтому совсем не хочу делать ему больно. – Лиам отвернулся и уставился на звезды, которые одна за другой вспыхивали в бархатно-синем небе. – Все, я решил. Утром я уезжаю.