Как поступишь ты?

И время от времени этой же салфеткой можно вытирать рот. Ведь на губах часто остаются всякие крошки, жир. «А когда кончишь есть, — сказала тогда мама, — салфетку аккуратненько сверни и положи обратно на хлебную тарелочку». Волли вспомнил, что этому же их учила и старшая пионервожатая. Это было в лагере, в тот день, когда все пионеры их звена после сбора ужинали за одним столом…

Ребята покушали, встали из-за стола и поблагодарили юную хозяйку за угощение. Затем одни снова принялись листать альбом, другие сели за шахматы, а некоторые просто разговаривали о всякой всячине.

Один мальчуган вбежал в комнату, где сидели взрослые, схватил своего отца за рукав и, выпятив губы, сказал:

— Па-ап, а па-ап! А у Сальмы тоже велосипед есть!

Отец в это время разговаривал со своим соседом. Рассердившись на сына, он обернулся к нему и строго, но не громко сказал:

— Разве ты не знаешь, что вмешиваться в разговор старших неприлично? Потерпи, пока я не кончу.

Гости встали из-за стола, чтобы «поразмяться» немножко, как сказала тетушка Малле. Мама Волли тут же направилась в комнату к детям. Около двери стояла Валли и оживленно разговаривала о чем-то с худенькой девочкой.

— Ну, девочки, о чем же, интересно, вы тут беседуете?

Прежде чем ответить на вопрос, Валли взяла за руку свою собеседницу и сказала:

— Мама, это Аннэ Кару. Она живет недалеко от нас.

Валли знала, что своих новых знакомых надо всегда представлять родителям, а не наоборот: родителей — знакомым. Право же, было бы довольно неприятно слышать, если бы кто-нибудь сказал такое: «Эй! Послушай-ка, Вольц, а вот это моя мама!» При знакомстве младших представляют старшим, мальчиков — девочкам.

Лишь после знакомства Валли рассказала маме, что у нее с Аннэ много общих интересов: и теннис, и естествознание, и пионерские походы…

— Ах, вот оно что! Тогда вам действительно есть о чем поговорить, — улыбнулась мама и поздоровалась с Аннэ за руку.

Некоторое время мама говорила с девочками, а потом кто-то из взрослых отозвал ее в другую комнату.

В народе говорят: «В гостях сидишь, за временем не углядишь». Глядь — и домой пора. Так было и в этот вечер.

Валли и Волли казалось, что мама с папой просто ошиблись во времени, когда те стали собираться домой: прощаться, передавать приветы общим знакомым…

Волли на всякий случай взглянул на большие стенные часы. Да, к сожалению, родители не ошиблись. Девять часов!

Муж тетушки Малле — дядя Юхан — вместе с гостями вышел в прихожую. Он помог одеться, пожелал всем счастливого пути и притом, проводив семейство Метсов до двери, просил не забывать и почаще навещать.

По улицам ярко светились фонари, отражаясь в мокром асфальте сверкающими дорожками. Утихла дневная суета. Людей на улицах было мало. Город погружался в сон.

— Тетушке всегда удаются все праздники, дни рождения, — поделилась мама своими впечатлениями о проведенном вечере. — Всегда так весело. А главное, она сама…

— Да, она умеет поднять настроение всей компании. Слушаешь — и диву даешься: и откуда она только берет все эти забавные истории? — дополнил отец.

Тут Волли вдруг что-то вспомнил.

— Папа, у Сальме есть фотоаппарат, а когда ты мне купишь?

Отец недовольно нахмурился.

— Ты видишь, что мы с мамой разговариваем. Стало быть, перебивать не смеешь. Другое дело, если у тебя есть что-нибудь очень важное сказать.

Отец снова обернулся к маме, так и не ответив на вопрос Волли.

На углу улицы стоял молодой человек, растерянно поглядывая по сторонам. Видно, не знал, в какую сторону ему идти.

В этот момент из-за угла показался другой молодой человек: кепка на затылке, руки в карманах и зачем-то поднятый воротник пальто.

Первый приблизился к нему, приподнял шляпу и спросил:

— Простите, как пройти на улицу Койду?

— Не знаю! — не сбавляя шаг, буркнул через плечо второй и затопал дальше.

Теперь уже и наши друзья подошли к месту «происшествия». Молодой человек опять приподнял шляпу и спросил:

— Извините за беспокойство. Скажите, пожалуйста, как пройти на улицу Койду?

Отец с сыном в ответ приподняли свои головные уборы, и отец объяснил, как удобнее пройти на улицу Койду.

— Спасибо, — снова приподнял шляпу молодой человек.

— Пожалуйста, — ответил отец.

Местами город казался совсем тихим и дремлющим, но за этим спокойствием скрывалось много всяких неожиданностей. Справа в небольшом скверике вдруг послышался треск ломаемых веток.

Сомнений не было: в скверике дрались два мальчугана. Они награждали друг друга тумаками, падали и барахтались, не щадя ни себя, ни деревьев.

Не долго думая, Волли ринулся вперед.

— Куда ты?.. — крикнула Валли вдогонку брату. — Какое тебе дело до них? Пусть дерутся!..

Но Волли был неумолим. Словно вихрь налетел он на драчунов, схватил одного за руку и вынудил его остановиться.

— Ты что дерево ломаешь? — гневно выкрикнул он. — Или не знаешь, что по газонам бегать нельзя!

Мальчишка испугался, вырвал свою руку и убежал. А другой, разглядев, что Волли маленького роста, осмелел. Он швырнул в Волли комком земли и пригрозил:

— Проваливай отсюда! Тоже мне указчик нашелся! Вот я тебе…

Но Волли не испугался и спокойно сказал:

— Это еще посмотрим!..

Затем повернулся к мальчишке спиной и как ни в чем не бывало пошел к ожидавшим его матери, отцу и сестре.

Бах! — и земляной ком угодил прямо в Волли и испачкал его светлое пальто.

— Ну что, получил? — злорадствовала Валли. — Ведь говорила: не лезь не в свое дело!

До сих пор мать с отцом молчали, наблюдая за происходящим. Но после слов Валли мама сказала:

— Волли прав. Вот если взять, скажем, весь наш народ, то для советского человека не может быть чужих дел. Все, будь то плохое или хорошее, должно быть близко сердцу нашего человека! Как же могла ты сказать Волли, кинувшемуся разнимать драчунов, что это, мол, не его дело? Нет, это его дело! Его святая обязанность делать все для того, чтобы пресечь всякое хулиганство. Волли так и поступил. В результате один сбежал и драка прекратилась. Но главное в том, что Волли уберег от хулиганов деревце. А то, что пальто Волли немного пострадало, — это пустяк!