Как приручить хозяина дракона

– Это так мило!

Обе близняшки бросились ко мне обниматься. Все расчувствовались. Из этого блаженного состояния нас выдернул грохот.

Мы вздрогнули и обернулись на стук. Как оказалось, это мое единственное наследство со шкафа свалилось.

Больше эту громоздкую картину в простой деревянной раме девать некуда было, комната у нас небольшая, а вещей у троих девиц немало. А нам еще праздничный кипарис куда-то приткнуть надо. Мы собирались за ним на Зимолетнюю ярмарку в ближайший выходной.

“Зимой летА сменяются, и чудо намечается”. Традиционный наш праздничный лозунг казался мне сейчас насмешкой. И уродливое наследство мне об этом вновь напомнило.

– Хорошо, что не зашибло никого, – вздохнула с облегчением Анна. Она во всем умеет находить положительное.

– А что ты будешь делать с этим чудищем? – спросила более практичная Сузи. – Может, музею какому-нибудь подаришь?

Я придирчиво посмотрела на знак последней дядиной воли.

“Утро в конюшне” представляло собой большой холст, заляпанный преимущественно коричневым. И я надеялась, что это только краска. Самое большое пятно – это, видимо, непосредственно конюшня. Серые и рыжевато-коричневые облачка, должно быть, кони. Пучки соломы, прилипшие к краске (я все же буду считать, что это она) – для натуральности.

Внизу что-то зелененькое с желтеньким. Вот, собственно, вся композиция. Мне кажется, это утренняя обстановка в конюшне глазами лошади.

– Не возьмут ее в музей, мне кажется, – вздохнула я, – да и для меня это память о дяде.

– И тебе хочется его помнить? – поразилась Сузи. – После всего, что он сделал?

– Он дал мне воспитание и безбедное детство, я ему благодарна.

– Но ведь и кровушки попортил изрядно, – не успокоилась Сузанна, – ты рассказывала, какой он придирчивый.

– Да, характер тяжелый у него, – согласилась я, – был. Но с годами привыкаешь. Да и когда я уехала в Академию, стало полегче. По-своему я его даже любила. Но очень глубоко. Так что пусть картина будет. Не на помойку же ее выбрасывать.

– А я бы выбросила! – пробурчала Сузанна.

– Не ворчи, – вмешалась Анна, – со стороны Эвы это очень благородно. Мне вот приятно, что у нас соседка такая великодушная.

– Ну, если так на это смотреть, то, конечно, – смягчилась Сузи.

На этом разговор о моем наследстве закончился. Нашлась тема поинтереснее: как будем нашу комнату наряжать к празднику Нового Круга Зимолетия. А картину мы снова на шкаф запихнули, только не поставили на этот раз, а положили. Чтоб она не свалилась и нас не напугала, когда мы спим.

А ночью мне приснился дядюшка Эрланд. Он стоял подле моей кровати, сложив руки на груди, и пристально на меня глядел. Так внимательно, что дрожь пробирает.

Вскрикнув, я проснулась.

И на том месте, где видела дядю в своем сне, была серебристая дымка в форме человеческой тени. Я тряхнула головой, ночной морок исчез. Но стало не по себе.

С утра я пошла на занятия, но мысли мои часто обращались к новому подопечному. И его хозяину, чего уж там. Перед глазами стояла красивая пара. Стройный, подтянутый герцог Грейм, в мундире, подчеркивающем его рельефные мышцы. Волосы припорошил легкий пушистый снежок.

И его невеста. Изящная, женственная. Взгляд с поволокой, богатая одежда, идеальная фигура. Очень подходят друг другу. Но почему-то я испытывала к Алианне Делми какую-то глупую и совершенно неоправданную ревность.

После учебы я поспешила на свое новое место работы. Герцог обещал выплатить половину суммы сегодня, а остальное – после того, как вернется из Кулловиша.

Это небольшой городок, в котором домики похожи на пряничные. Там живет семья Делми. Как мне поведали знатоки светской жизни Сузанна и Анна, Эрик официально просил руки Алианны у ее родителей, когда они приезжали знакомиться с ним в Акониркс. А теперь пара совершает ответный визит. Грейм хотел лететь на драконе, но невеста почему-то отказалась. С большой неохотой Эрик согласился расстаться со своим питомцем почти на три недели каникул.

Йон, встретивший меня уже как старую знакомую, радостно поздоровался и провел сразу на драконюшню.

– Его светлость в спальне у Шорли, – сообщил он, заводя меня в пещеру-гостиную, из которой были выходы в остальные помещения, обустроенные для дракона. И показал рукой, куда идти дальше.

Я кивнула и направилась к проему, отделанному как вход в другую пещеру. Неровная арка, обработанная камнем, как и все на драконюшне.

– Признавайся, кто сжег левый сапог Алианны? – услышала я строгий голос Эрика. – И сжевал рукав ее шубы.

Рычание и урчание в ответ.

– Нечего смотреть на меня своими невинными ясными глазками, – продолжал герцог.

Он меня не видел.

Стоял спиной к входу и отчитывал дракона, который лежал, поджав хвост и прикрыв морду передними лапищами. А глаза видны были между растопыренных пальцев, украшенных устрашающего вида когтями. Невинными и ясными я бы их не назвала.

Я боялась заявить о своем присутствии, потому что беседа хозяина и его любимца казалась мне очень интимной.

Спальня тоже выглядела как пещера с сокровищами, а лежанка Шорли напоминала каменный подиум, чуть приподнятый над уровнем пола. Я разглядела там что-то вроде подстилки или матрасика и много мелких подушечек. Книжные полки, о которых говорил ранее Эрик, виднелись позади дракона.

Огромный ящер повел носом, а потом вскочил на ноги. Он смотрел в мою сторону!

– Не надо использовать снова эту уловку! – сказал Эрик Грейм. – Я больше не куплюсь. Не притворяйся, будто ты увидел за моей спиной что-то интереснее меня.

Шорли возмущенно хрюкнул, кажется, побуждая поддержать его. Если не отреагирую, он того гляди, кинется, чтобы предъявить меня герцогу воочию. Поэтому я поспешно заявила о себе.

– Добрый день, ваша светлость! Я вряд ли интереснее вас, но Шорли отвлекся.

– Эвелина! – кажется, герцог был раздосадован и гадал, что именно я успела услышать. Вряд ли ему хотелось, чтобы я узнала, как дракон относится к его девушке. То есть, невесте.

Я слышала, что домашние животные часто ревнуют хозяев к их пассиям. Могут и обувь испортить, и вовсе не так, как это сделал Шорли. Алианне еще повезло. Хотя сама она вряд ли так считает.

– Проходите, – пригласил меня Эрик, – сегодня я покажу вам спальню. Драконью.

От этого уточнения я немного смутилась. Он что, решил, будто я могу подумать о какой-то другой спальни в его владениях?

– Днем Шорли предпочитает гулять или находиться в гостиной. Но иногда ему хочется и вздремнуть, особенно если утренняя прогулка была слишком подвижной.

– А когда вы ему обычно читаете книги? – вспомнила я.

– На ночь, – оживился Эрик, – и в связи с этим должен спросить, есть ли у вас возможность на время каникул переехать сюда. Я готов доплатить за это.

– В драконюшню к Шорли? – я представила, как сплю где-то с краешка драконьей подстилки, пристроив голову на хвосте рептилии.