Как притвориться идеальным мужчиной

— Честное слово?

— Честное слово!

— Ну, прости, любимая. Прости за то, что не могу иначе. Прости за то, что ревную, что не поверил… Простишь?

— Ну, конечно.

Только его лицо озарила, было, благодарная улыбка, как она вернула его с небес на землю, добавив ложку дегтя в бочку меда:

— А что мне еще остается? Ты же мой муж и отец моего будущего ребенка. И Герман о нем не знает. Но обязательно узнает в самое ближайшее время.

— Зачем? — удивился Тиаго.

— Чтобы лишить его последней надежды.

— Не хотел бы я оказаться на его месте, — заметил Тиаго серьезно.

— Что, так жаль его? — прищурилась Пандора.

Тиаго и представить себе не мог, как Герман ее раздражает. Ему, как и всем остальным мужчинам на его месте, казалось, что она обязана быть очарованной своими поклонниками. Он, как и все прочие мужчины, был уверен, что она это скрывает.

— Может, и так. Я бы не смог любить тебя… безответно. Я сделал все, чтобы получить тебя.

— Тебе и делать-то ничего не пришлось. За тебя все сделали твои гены: твоя аккуратность, твоя сексуальность и, что там скрывать, твоя красота. Да, Мур-мур, ты очень-очень красив. И твоя красота поможет тебе продолжить твой род и твою потрясающе шикарную фамилию.

Тиаго не умел принимать столь шокирующие комплименты. Он смущался и закрывал лицо руками, как дурак. Увидев это, Пандоре стало стыдно, и она сказала:

— Знаешь, мне стоит попросить у тебя прощения. Я хотела сделать аборт и даже не сообщать тебе о беременности.

Тиаго был растерян.

— Так я, по-твоему, не готов стать отцом?

— Я, мне кажется, не готова. Меня могут не взять на роль, и я загублю свое блестящее будущее.

— Выходит, я допустил ошибку.

— Нет, Тьяго. Я передумала. Если ты обещаешь не ворчать по любому поводу, я готова подумать и стать матерью твоего ребенка в самое ближайшее время.

— Не обещаю. Я люблю тебя. Люблю страшно и страшно ревную. Но ты должна поклясться, что я никогда тебе не надоем.

— Разумеется, нет. В тебе все секси: фамилия, имя…

— Лишь ты произносишь мое имя сексуально, — возразил было Тиаго.

— Это неважно, — сразу же отмела его сомнения Пандора.

— … лицо, фигура, аккуратность, твоя любовь ко мне, — продолжала Пандора.

— А твоя ревность… Она забавная, смешная, чувственная, эмоциональная, открытая… У тебя талант признаваться мне в любви, ревнуя. Что там говорят о том, что любовь не ревнива и основана на доверии? Чепуха! Тогда она, безусловно, скучна и лишена эмоциональной окраски!

Тиаго полез целоваться.

— Теперь все эти 9 месяцев мне можно все! Ни за что не упущу этой возможности!

— Дурачок! — рассмеялась Пандора.

— Как сына назовешь? — спросил Тиаго после секса.

— Почему сына? — удивилась Пандора.

— У тебя… у нас, — поправился Тиаго, — Будет сын.

— Ты хочешь сына?

— Не имеет значения, чего я хочу. Но у тебя будет сын.

— На основании чего ты сделал такой вывод?

— На основании того, что у женщины с сильным характером обычно первым рождается сын.

— Я еще не решила, как его назову. Но это должно быть сногсшибательное имя!

— Есть время подумать.

Глава 8

Когда Джули исполнялось 30 лет, Деметра и Декьярро ходили к ней на юбилей. Там был и Серж, бывший парень Джули и Макс, новый парень. Юбилей отмечали в сауне. Серж все плавал в холодной воде, как утка. Даже Деметра не могла в такой ледяной воде плескаться. И с бортика не смогла, против обыкновения, прыгнуть. И Сержа не скинула, хоть и хотела. Он сказал, что ее тогда скинет. Шутил с ней. Рассказывал про черные и белые полосы в его жизни, что у него нет ни копейки, что трусы драные и т. д. Просил прощения за то, что обиделся и не пришел на день рождения Декьярро. Деметра его пригласила на свой юбилей. Обещал прийти. Сделал Деметре напоследок комплимент, который она, увы, не оценила. Сказал, что она в пуховике прямо как Мальвина. Одетта объяснила Деметре, что это означает, что она — идеал детства.

— Ну, уж извините! Я такое не понимаю! Короче, он сначала положил мне руку на колено, а потом я ему — на плечо (обнимались, как Кьярро выразился) и так сидели где-то минут 40. Декьярро ходил туда — сюда и смотрел на нас. Он очень скрытный. Только потом я узнала, что он об этом думал. Нехорошее, естественно. Хоть и не Дарио. Я предложила выпить на брудершафт и Серж согласился. Мы с ним выпили мартини, которое мы с Декьярро принесли.

— А Джули что принесла?

— Красное сухое и полусладкое вино. Я думала, он не станет меня в щеку целовать. Он и не стал. Он меня в губы поцеловал. Я голову дернула, он и скользнул губами чуть мимо. Так что, это и поцелуем-то назвать нельзя. Как говорится, чуть-чуть не считается.

— И мужа не касается.

— Да. Но целуется, кстати, неплохо. Приятно было.

— Декьярро-то, надеюсь, об этом не сболтнула?

— Зачем-то рассказала. Хорошо выпившая была.

— И что Декьярро ответил?

— Был бы трезвым, убил бы, наверное. Взглядом. И своим холодным равнодушием. А так бурчал и все время лез целоваться. В душе нас Джули фотала, пока еще не напились как следует. Фотались много.

— Покажи фотографии.

— Ага.

Вечером того же дня они с Декьярро лежали в постели и Деметра сказала:

— Дурацкий вопрос.

— Дурацкий ответ, — засмеялся еще, гад!

— Ты меня ревнуешь к Сержу?

— Да.

— Потому, что я тебя к Джули ревную.

— Да у нее совсем груди нет. Даже обнять не за что. Она в предыдущей жизни мужчиной была.

— А у меня, выходит, есть.

— Да.

— Джентльмен ты!

— Заметь, тебя все целуют нечаянно. Дарио этот…

— Да ну его! Пень трухлявый. 48 лет уже!

— Ты-то откуда знаешь, что он — пень? Годовые кольца — спилы у него измеряла, что ли? На высоте груди 1,3 м.

— Это очень смешно!

Деметра смеялась и обнимала Декьярро.

— Серж этот все случайно. Слишком много мужчин, которые целуют тебя случайно, тебе не кажется?

— Много — это один Серж.

— Не он один. Дарио еще, Джо, как ты его называешь.

— Я его так называю лишь потому, что его так зовут.