Как продать за $12 миллионов чучело акулы. Скандальная правда о современном искусстве и аукционных домах

Картину передала на комиссию Софи Лорен, а принадлежала она ее покойному мужу Карло Понти, продюсеру «Доктора Живаго» и других известных фильмов. На «Этюд» была установлена резервная цена в 10 миллионов фунтов и, вероятно, такая же гарантия. Проблема состояла в том, что мадам Лорен не хотела, чтобы ее имя как комитента стало известно — а без звездного провенанса вряд ли можно было ожидать, что цена картины превысит установленный «Лежащей фигурой» рекорд. Эстимейт не публиковался; в каталоге было указано; «Сообщается по запросу».

Кто-то по секрету связался с несколькими репортерами, включая Колина Глиделла из Telegraph, и сообщил им кое-какую информацию. Оказывается, картина, которая, если верить каталогу, последний раз публично экспонировалась в 1963 году, на самом деле выставлялась в 1983 году в галерее Brera Art в Милане. Это сразу указало на Понти как на владельца коллекции; известно было, что в ней десять полотен Бэкона. Глиделл напечатал эти сведения, другие арт-репортеры подхватили историю, и «Кристи» добился своего — привлек внимание потенциальных покупателей к провенансу картины.

Принадлежность Лорен/Понти добавила, вероятно, 2—3 миллиона фунтов к цене картины. Утром в день аукциона сотрудники «Кристи» называли интересующимся эстимейт в 12 миллионов фунтов; частным образом работники аукционного дома говорили, что картина может принести и 14 миллионов фунтов. Удача улыбнулась Эндрю Фабриканту из галереи Ричарда Грея в Чикаго, действовавшему от имени неназванного американского клиента.

В мае 2007 года «Сотби» вновь перехватил рекорд по Бэкону с «Этюдом к портрету Иннокентия X» (1962), фото которого также имеется в книге. Это, вероятно, самая значительная работа Бэкона, которая когда-либо выставлялась на аукцион. Ожидалось, что только поэтому она должна взять на торгах высокую цену; вся кампания по продвижению картины была построена именно на этом. Бэкон начал серию из пятидесяти работ по портрету папы и 1946 году, но позже уничтожил все, что было сделано до 1949 года. «Этюд к портрету Иннокентия X» ушел с молотка за 52,6 миллиона долларов, почти удвоив тем самым рекорд «Кристи». В конце концов, по крайней мере для Бэкона — крупнейшего послевоенного британского художника, — качество одержало верх над маркетингом и провенансом.

Аукционные дома против дилеров

Весь мир — театр.

В нем женщины, мужчины — все актеры.

У них свои есть выходы, уходы,

И каждый не одну играет роль.

Уильям Шекспир. Как вам это понравится. II-VII, Перевод Т. Щепкиной — Куперник

Между дилерами и аукционными домами идет интенсивная борьба за контракты. Существует и немалое напряжение: неприязнь и обида со стороны дилеров, снисходительность и взгляд тина «Что поделаешь, мы всегда выигрываем» со стороны аукционных домов. Тем не менее они дополняют и даже подпитывают друг друга; это своего рода симбионты. Аукционные дома получают до трети контрактов на продажу произведений современного искусства именно от дилеров, а дилеры только с помощью аукционных домов могут избавиться от излишков и необдуманных приобретений. Существование крупных аукционов позволяет дилерам получать краткосрочные кредиты и рисковать, покупая дорогостоящие произведения искусства. Банкиры знают: существует место, где можно быстро исправить любую промашку дилера.

Дилеры оперируют на вторичном рынке в основном на комиссионных началах, но некоторые не прочь приобрести на аукционе что-нибудь интересное. На аукционе можно приобрести первоклассную картину — именно в такой нуждается дилер, чтобы достойно выглядеть на крупной художественной ярмарке, такой как маахстрихтская; качественные произведения необходимы как для того, чтобы получить доступ на ярмарку, так и для придания лоска остальным» не столь известным работам. Иногда дилер приобретает на аукционе картину для клиента, которую затем (поступаясь комиссионными) вывешивает на своем стенде на ярмарке, а через несколько часов после открытия навешивает на нее ярлычок «продано».

Поиск контрактов на продажу заставляет аукционные дома состязаться друг с другом, с дилерами и непосредственно с коллекционерами. Жесткая конкуренция означает, что каждый вынужден поступаться частью прибыли; мейнстримные дилеры не выдерживают конкуренции и оказываются позади. Дело даже не в том, что аукционные дома предпринимают какие-то меры именно против дилеров; просто, как везде, в мире искусства от битвы слонов больше всего страдают муравьи. Арне Глимчер из нью-йоркской галереи PaceWildenstein называет аукционные дома самым разрушительным элементом экосистемы в мире искусства за последние пятьдесят лет. Все дилеры жалуются на то, что аукционные дома превратились в богатейшие торговые империи, которые думают только о цифрах продаж и о том, как угодить комитентам, — а отыскивать и растить новых художников им совершенно неинтересно. Аукционные дома оправдываются тем, что их задача — свести между собой продавцов и покупателей и что тем самым они помогают художникам добиться признания. Они укалывают также, что стоит на каком-нибудь аукционе появиться новой рекордной цене, — и дилеры радостно спешат в свои галереи повышать цены.

Борьба «Кристи» и «Сотби», можно сказать, стара как мир. Прямая конкуренция между аукционными домами и дилерами возникла значительно позже. Некоторые относят момент ее возникновения к 1970-м годам, когда председателем совета директоров «Сотби» был Питер Уилсон, или кивают на агрессивную тактику президента «Сотби» Дайаны Брукс после краха рынка искусства в начале 1990-х. Другие датируют вторжение аукционных домов в традиционные угодья дилеров моментом, когда Чарльз Саатчи передал «Кристи» для продажи на лондонском аукционе в декабре 1998 года 130 свежих произведений современного искусства. Речь шла о девяноста семи художниках; у я которых — скажем, у Дэмиена Херста и Рэйчел Уайтрид; имелся опыт продажи на аукционах, но большинство был никому не известны. Дилеры назвали эту сделку несправедливой и разрушительной. Многие из художников был на тот момент никем не представлены; лишь у нескольких налажены связи с кем-то из мейнстримных дилеров. Все работы были проданы, поскольку принадлежность Саатчи «легализовала» и произведения, и их авторов. Успех предприятия, в свою очередь, укрепил аукционистов в мы,( ли, что работы, на которых едва успела высохнуть краем имеет смысл предлагать на престижнейших вечерних аукционах.

Продажа по частному соглашению — так аукционные дома называют все сделки на вторичном рынке, проводимые помимо прямой передачи на комиссионную продажу с аукциона. Соответствующие отделы «Сотби» и «Кристи» продают произведения искусства частным образом; они получают прибыль точно так же, как это делают дилеры вторичного рынка. Они знают, какую цену хочет получит владелец картины, продают как можно дороже, а разницу берут себе в качестве комиссии. Иногда они соглашаются продать как можно дороже и взять определенный процент в качестве комиссионных, а иногда берут комиссионные с обоих участников сделки. Частные сделки чрезвычайно выгодны аукционным домам — ведь там практически нет накладных расходов, связанных с проведением аукционов, а также расходов на издание каталога и рекламу. Продавец при этом получает также нематериальные преимущества» такие как доступ к спискам участников аукциона и координаты коллекционеров.

У «Сотби» система продаж по частному соглашению предусматривает пятинедельную ежегодную выставку-продажу скульптуры в Четуорте — имении XVII века, расположенном в двух часах езды к северу от Лондона и принадлежавшем прежде герцогу Дербиширу. В 2006 году на выставке, где демонстрировались скульптуры на 15 миллионов фунтов, побывало 36 тысяч человек; большая часть работ была продана. Коллекционерам разослали 10 тысяч каталогов с изображениями скульптур Генри Мура, Жана Дюбюффе и Дэмиена Херста Некоторые работы — к примеру, скульптуры Херста — предлагались к продаже с фиксированными ценами, в точности как было бы у дилера. Кроме того, «Сотби» каждый год с января по апрель выставляет до сорока скульптур в загородном клубе в Айлворте недалеко от Орландо (штат Флорида). В 2007 году общая стоимость представленных там скульптур составила 40 миллионов долларов, и большая часть их была продана.

В 2006 году «Кристи» заработал на частных сделках 260 миллионов долларов, «Сотби» — 300 миллионов долларов. Если рассматривать отдел частных сделок обоих аукционных домов как дилерское предприятие, каждый из них оказался бы в своем городе на шестом — седьмом месте — и оба стремительно растут.

Серьезное преимущество частных сделок — их конфиденциальность. На аукционе, даже если имя комитента держится в секрете, продаваемое произведение искусства выставляется на всеобщее обозрение. Если же через аукционный дом осуществляется частная сделка, никто ничего не узнает — а это очень важно для тех, кто испытывает финансовые трудности или разводится.

Еще одно преимущество — время. Иногда музеям трудно реагировать на предложение с той скоростью, какой требует аукционный процесс. При частной продаже цена известна заранее, и у музея всегда достаточно времени на сбор средств.

Картина, предложенная для частной продажи и оставшаяся непроданной, не получит ярлыка «засвеченной». Кроме того, механизм частной сделки позволяет быстро перепродать только что приобретенное произведение. Спекулянт, дождавшийся наконец очереди приобрести картину модного художника, сможет тут же перепродать ее в Японию или Россию, практически не рискуя тем, что о сделке станет известно художнику или галерее.