Как прорастают зерна

– Я тебе выставлю, - вздохнула Татьяна Александровна. – Я тебе непременно выставлю счет, Боря. Мало не покажется.

– Ну вот и договорились, – Борис развер?улся к двери. И там его уже нагнало последнее.

– Боря,только я тебя прошу – проследи, чтобы она по отделению не шастала.

Борис кивнул. Хотя лично он в отношении нечисти был ни в чем не уверен.

***

– Борис Борисович, можно вас на минуточку?

Он обернулся на тихий гoлос. За его спиной стояла Тася. Честно говоря, про Тасю Борис забыл. Или хотел забыть. Потому что там, где Тася – там и ее… этот… И сразу в памяти всплывает залитое кровью лицо Липы. И затапливает мутящая сознание алая ярость. Нет, это лучше не вспоминать.

– Простите… – практически прошептала Тася. – Я бы не стала вас беспокоить. Но это важно и… И я просто ?е знаю, к кому ещё обратиться…

На них с любопытством покосилась пробегающая мимо медсестра. Ну да, Боря и Тася в больничном табеле о рангах стояли на противоположных кoнцах служебной иерархии. Он – ведущий хирург, врач высшей категории, она – санитарка,которая вторую неделю работает в отделении,и то – временно. Впрочем, это Бориса совершенно не волновало. А вот просительный тон – тут же взбесил. Ты, деточка, мастер свoи проблемы на других людей перекладывать. Но Борис ничего этого не сказал вслух. А вместо этого кивнул.

– Пойдем.

Было совершенно ясно, что для разговора им нужна хотя бы минимальная приватность. В ординаторской сейчас толчется куча народа – рабочий день завершается, врачи, кроме дежурных, собираются домой. Процедурную в этот раз Борис занимать не стал, они с Тасей устроились у окна в торце коридора. Борис помахал уходящим Косте и Ильясу.

– Что случилось? – начал Борис без предисловий.

– Гену выпустили.

– Что?!

– Мне звонили из полиции. Сказали.

Тася всхлипнула, у нее начали дрожать плечи. А Борис, пережив первый шок, стал лихорадочно соображать. Как его могли выпустить?! Бориса полицейский расспрашивал о состоянии Липы, Борис потом даже бумагу соответствующую для полиции подписывал с перечнем повреждений.

– Они там что, совсем с ума сошли?! – не выдержал и рявкнул Борис. Тася еще сильнее вжала голову в плечи. – Как они могли его отпустить?! После всего, что он… он… сделал?!

– Не знаю, – шмыгнула носом Тася.
– Я толком ничего не поняла. Что-про повреждения говорили. Средние какие-то.

Господи, как эти люди рассуждают?! Или у нас такие законы – что урода, которые избил двух женщин, одна из которых чудом не потеряла ребенка, а у другой разрыв селезенки и кровопотеря – этого… нет, его нельзя назвать человеком! – этого… субъекта выпускают из-под стражи! Чего они ждут – когда он кого-то убьет?!

Средние, надо же. Значит, у Липы – повреждения средней степени тяжести? Это ни в какие ворота не лезет! Что там у них за нормативы и стандарты?! Вечно у нас за нормативами человека не видят.

Борис мысленно себя одёрнул. Толку сейчас об этом рассуждать? Этого урода уже выпустили. Хоть задоказывайся теперь – он гуляет на свободе. Хорошо, что Липа у Бориса под присмотром, в отделении. А вот Тася…

– Он куда теперь пойдет? – Тася всхлипнула.
– Домой может прийти?
– продoлжал расспросы Борис. Она кивнула. – Ключи от квартиры у него есть? – Тася снова кивнула.
– Так, домой сегодня не ходи, останешься ночевать в сестринской, скажешь – я разрешил, поняла?
– Тася только успевала кивать. – Ну вот и хорошо. А теперь дай мне ключи от своей квартиры.

Тася безропотно вручила ему ключи. По крайней мере одно достоинство у этой девушки есть – послушная.

После разговора Борис долго смотрел вслед уходящей по коридору Тасе. А потом спохватился и полез за телефоном.

– Самвел, ты еще не ушел? Задержись, пожалуйста.

***

– Боря, я хочу домой, - Боpис не успел ничего ответить. Он не торопился с ответом, взял паузу на подбор слов, а Липа продолжила.
– Ты не подумай, я ничего не требую. Я очень тебе благодарна – ты просто не представляешь, как, - Борис-таки надумал возражать,ибо слова благодарности от Липы его уже успели порядком утомить, но Оля не дала, снова продолжила – уверенно,твердо, спокойно. – Я выполняю все твои рекомендации. И я знаю, что у тебя неприятности из-за Касси.

– Нечисть, вопреки слoвам своей хозяйки, увлеченно терлась о ноги Бориса.
– Шов у меня зажил. Функции орга?изма… все… – тут Липа все же смутилась и слегка порозовела. Вопросы про эвакуацию кишечника ее регулярно вводили в ступор, а это, между прочим, после полостных операций важнейшее дело – налаживание работы ЖКТ. Но этой идеалистке разве объяснишь! – В общем, у меня все уже работает. Я понимаю, что могу чего-то не знать и не учитывать. Ты мне просто скажи, Борь,когда ты меня выпишешь. Завтра. Послезавтра. На следующей неделе. Я буду з?ать и не буду тебе надоедать.

Надоедать она не будет, надо ?е.

– Я тебя прямо сегодня могу выписать.

– Ой! – как-то совсем по-детски воскликнула Липа. – Правда?

– Правда.

– То есть...
– она начала озираться. – Я могу уже собираться?

– Можно не торопиться. До окончания моего рабочего дня еще несколько часов.

– А… а при чем тут твой рабочий день?

– Ну ты же хотела домой? Вот у меня рабочий день закончится – и поедем домой. Ко мне.

***

?ля машинально гладила запрыгнувшую на руки Касси, слушала Бориса и не верила. Что значит – он заберет ее к себе домой?! У Оли свой дом есть. Она же не кошка, что бы ее куда-то забрать. Ах,и кошку тоже заберет?! Ну надо же, какая щедрость!

– Липа, не спорь со мной.

– Как это не спорь. Борис, такие вещи касаются непосредственно меня, и я сама решаю, где я буду жить!

– Рядом с типом,который пытался тебя изнасиловать?

Оле на минуту показалось, что ее ударили. Снова. Ногой в живот. Потому что потемнело в глазах,и исчез воздух.

– Прости, – Оля видела, что Борис коснулся пальцами ее руки. Но прикосновения она не почувствовала. Она будто онемела вся.
– Я не должен был говорить, наверное, но… Липа, его выпустили.

– Как?!

– Это отдельный вопрос к работе наших судебных и следственных органов. Вoзможно, есть какие-то ходы, что бы его обратно закрыть. Я посоветуюсь со знакомым адвокатом.

– Нет, не надо, - едва шевелящимися губами прошептала Оля. – Боря, это же тебя совершенно не касается…

Снова остро очертились его скулы, когда Борис сжал челюсти.

– Хорошо, - словно через силу произнес он. – Но пока этот тип гуляет на свободе, пока не закончено следствие и не прошел суд – я не могу позволить, Оля, жить тебе там, понимаешь?

– Понимаю, - совершенно деморализованная, Оля склонила голову. Когда она представила, что возвращается домой… заходит на кухню,ту самую кухню, в которой ее… А если oна случайно встретит в подъезде Геннадия…

– Та?-так-так, - Оля почувствовала, как ее спины коснулась горячая рука Бориса. Касси встревоженно замяукала.
– Нашатыря, Оленька?

– Нет, все в порядке, - Борис лишь хмыкнул, а Оля осторожно, поддерживаемая его рукой, опустилась на подушку. Так, вдох-выдох. Дыши, Олимпиада мать твою Аскольдовна. Что ты как гимназистка при виде мыши? Еще в обморок не хватало упасть. Ты взрослая женщина,ты со всем справишься. Давай, дыши.

Это сработало. Головокружение и тошнота отступили.

– Боря, мне же работать надо, – сказала Оля тихо. Уже смирившись с таким решением, но пытаясь думать и действовать разумно.

– Я привезу тебе из твоей квартиры все, что надо для работы – ноутбук, принтер, монитор, бумаги. Напиши мне список – я все привезу.

?ле осталось лишь кивнуть. А когда Борис ушел, она долго лежала в постели на боку, уткнувшись носом в стену и слушая, как у ее живота тарахтит Касси.

***