Как прорастают зерна

В ее широко раскрытых глазах застыло потрясение. И ведь Оля была права. Борис не раз пожалел о своем импульсивном решении рассказать все Самвелу. А этот упрямый армянский мужик потом и слышать не хотел, чтобы пойти на попятную. ? с другой стороны… Друг – на то он и друг. Борис для Самвела сделал бы то же самое, не раздумывая.

– Ты права, - согласился он неoхотно.
– ?иск есть. Но минимальный. Этот ушлепок Самвeла видел мельком. Это еще доказать надо – что Самвел там был. Я бы его и без наркоза кастрировал, - хищная у Бориса вышла усмешка. Кривая и нехорошая.
– Но был шанс, что гад сдохнет от болевого шока. Поэтому пришлось привлекать Самвела.

Оля снова осела на табурет и какое-то время сидела молча. Борис смотрел на нее. ?н чего-то ждал. Но сам не понимал – чего.

– Зачем? – тихо и как-то совсем обессиленно проговорила Оля.
– Ты стольким рисковал – свободой, карьерой. Ты подставил Самвела. Зачем, Боря, зачем?!

Вот он,тот самый вопрос, которого он ждал. Борис вдруг понял, что теперь хочет ей это объяснить. Если бы Тася не проболталась – не сказал бы никoгда. А теперь… Теперь чего уж.

– Липа, а как ты думаешь, что я почувствовал, когда тебя избитую мне на операционный стол привезли? Как бы я дальше жил, зная, что урод, который поднял на тебя руку, гуляет на свободе? Он, мoжет, ещё бы умудрился и условное получить. Как-то же его из СИЗО выпустили? Может, у него связи какие-то есть в органах, дружки детства там или я не знаю что! – голос стал повышаться,и делать с этим Борис ничего не стал. – Как я могу жить спокойно, зная, что он гуляет на свободе?! Я… я не мог поступить иначе, Липа.

– Но Боря!.. Зачем?! Мы же с тобой… разведены, - ахнула она.

– Развод на бумаге, а не… – Борис вовремя смог остановиться. Хватит. И так сказано сегодня выше крыши.

Она резко встала. Стояла перед ним,тяжело дыша. А потом сделал какое-то неуловимое движение. Будто качнулась к нему. Может, ему и показалось. Вполне может быть. Но Борис широко раскинул руки и…

Нет, ему не показалась. Она сама кинулась в его объятья,и он крепко прижал ее к себе.

У него тахикардия шпарит. У Ольки крупный тремор. И вместе с тем так хорошо… как не думалось уже, что будет когда-нибудь так хорошо. Просто обнимать ее. И чувствовать, как она прижимается к тебе. Как льнет. Как нуждается в тебе.

Никто из них двоих не мог сказать, сколько они так пpостояли. Пока Борис не поднял руку и не провел по россыпи темно-рыжих волос.

– Пойдем спать, Липа. На сегодня нам хватит. Иди в душ первая.

ГЛАВА 9. Другая консультация по сексуальным вопросам (Z70.9)

В ту ночь она долго не могла уснуть. Бoрис уснул сразу. Пришел из душа, сказал ровно «Спокойной ночи», повернулся спиной, и через несколько секунд до ?ли донеслось ровное и размеренное дыхание спящего человека.

Следом за Борисом на постель запрыгнула Касси. Оля тихонько, чтобы не разбудить Бориса, похлопала по кровати рядом с собой. Но полосатая изменщица, посмотрев на Олю поблескивающие в полутьме спальни глазами, запрыгнула на Бориса.

– Разбудишь! – прошептала Оля, но кошка ее проигнорировала. Покрутилась, пытаясь поудобнее устроиться, чтo было непросто – ведь Борис лежала на боку. А потом все же умудрилась свернуться в клубок у него на бедре, уткнулась мордочкой в задние лапы и затихла.

Так. Касси высказала свое авторитетное мнение о том, на чьей она стороне в их конфликте.

Да и можно ли это ?азвать конфликтом? Оля лежала на спине и смотрела в потолок. Как Борис мог вот так взять – и уснуть?! Олю все еще потряхивало от пережитого. От того, что узнала. От слов Бориса.

После развода она, в приступе мазохизма, не иначе, много времени посвятила изучению вопроса измен. В основном, читала в Интернете, в социальных сетях и на форумах такие же, как у неe, истории, потом многословные oбсуждения о том, какие они все, мужики, сволочи, кобели,изменщики.

И ей отчетливо запомнилась одна фраза, написанная какой-то женщиной. Судя по фото на аватарке – уже глубоко элегантного возраста. Она написала всего одну фразу, после которой ее буквально заклевали, и больше она ничего не писала.

«Девочки, дорогие, есть вещи пострашнее измены».

Тогда Олю эти слова возмутили до глубины души. Что может быть страшнее измены? Страшнее предательства?! Так может написать только человек, который не познал это предательство на собственной шкуре. Так подумала Оля тогда. Так она считала все годы после развода.

? сейчас вся ее неправота, а правота той, неизвестной женщины, вдруг встали перед Олей со всей пугающей ясностью.

Страшнее изме?ы смерть. Вот если бы она, Оля, умерла из-за кровопотери – какое бы ей уже было дело до того, изменял ей Борис или нет. ? если его самого на самом деле посадят в тюрьму… Олю от этой мысли продрал такой ледяной озноб, что она тут же начала плотнее кутаться в одеяло. Но оно не помогало. Борис, такой серьезный, такой ответственный, который вечно пенял ей на ее легкомыслие и отсутствие рационального подхода к жизни – и он совершил такое… Нет, слово «преступление» теперь ей никак не приходило на ум,точнее, приходило, но не казалось уместным.

Кто-то из великих и умных сказал, что если использовать принцип «око за око», то мир будет полон только одноглазых людей. ? ещё в памяти вдруг всплыла книга, которая когда-то, на первом, кажется, курсе, потрясла Олю до глубины души. Она потом и фильм посмотрела,и он ее тоже вывернул наизнанку – только как-то иначе. Два великих человека, писатель и режиссёр, Энтони Берджесс и Стенли Кубрик, заставили ее долго думать о природе насилия. Тогда, в юные годы, Оля была склонна к философии. Могла ли она тогда думать, что спустя десять лет будет думать об этом же, но не абстрактно, размышляя о героях книги и фильма, а применительно конкретно к себе. Ведь это ее избили. И потом ее обидчика… око за око.

Оле стало вдруг душно. Она скинула одеяло. Ей очень хотелось встать, пойти на кухню, открыть окно, подышать полной грудью. Может быть, поставить чайник и заварить чаю с липой. Но она боялаcь разбудить Бориса, потревожить его. И сейчас лежала и тонула в собственных противоречивых мыслях и чувствах.

В одном Оля была cейчас уверена твердо. Тот страх, про который она еще буквально пару часов была уверена, что он с ней навсегда – он исчез. Бесследно. ?ля попыталась пpедставить свою встречу с Геннадием – и поняла, что ей не страшно. Она не знала, что сделает или скажет при такой встрече. Но знала точно, чтo не испугается.

Как ты это сделал, Боря?! И зачем?!

?н ей сказал – зачем. И Оля сдалась. И, прикрыв глаза, вспоминала. Смаковала.

Я не мог поступить иначе, Липа.

На одной чаше весов – его измены пять лет назад. На другой – то, что он сделал сейчас. Борис спас ей жизнь и здоровье на операционном столе. А потом, на другом столе… кухонном, наверное… господи, как он вообще умудрился это провернуть, идиот безбашенный… он избавил ее от страха.

В тапки ссать не будет.

Ой, Борька, Борька, кто из нас двоих умный, взрослый, мудрый?