Как сломать себе жизнь

Я вместе с Майклом тоже ненадолго залегла на дно в Library, время от времени уходя и возвращаясь. Каждое утро я надевала один и тот же нестиранный белый велюровый спортивный костюм Juicy Couture, хватала в вестибюле стаканчик бесплатного кофе и на такси ехала в колледж. После занятий возвращалась в отель. Майкл почти не выходил из номера. Служащие отеля уже начали стучаться в двери; за ним приехали родители. Он расплачивался их кредитками, потому что наличных у него не осталось, а он задолжал наркодилерам. Дела у него действительно были плохи. Иногда мы поднимались в Сад поэзии на четырнадцатом этаже, где занимались любовью рядом с обогревательной лампой, но мало-помалу Майкл превратился в такого параноика, что было уже не до секса. Такое случается.

Моя собственная жизнь в Ист-Виллидже протекала немногим лучше. Когда я бывала дома, то обжиралась до отвала – в постели, поздно вечером. После этого, приняв слабительное, я съедала таблетку амбиена (снотворного) – иногда только она заставляла меня остановиться – и вырубалась в окружении коробок из-под хрустящих завтраков Cap’n Crunch, кусков пиццы и полупустых упаковок печенья Double Stuf Oreo. Мусор валялся повсюду: на кровати, на диване, на полу.

Однажды ночью не одна, не две, а три мыши – целая шайка – проскользнули ко мне в спальню через полуоткрытые французские двери и рассредоточились по комнате.

– А-А-А-А-А! – истошно завопила я. – О-О-О-Й!

Булимия привлекает мышей: это факт. Сосед по квартире помог мне перетащить матрас на антресоли, которые раньше использовались как кладовка. Там я вечно ударялась головой об потолок, зато находилась в целых трех метрах от пола. День благодарения в том году я отметила в одиночестве, приперев праздничный ужин с индейкой в пластиковом контейнере из Moonlight Diner на Второй авеню. Покончив с трапезой, я спустилась по лестнице с антресолей и выблевала фаршированную индейку, клюквенный соус, картофель, подливку и тыквенный пирог в унитаз. Чудовищное надругательство над праздничным ужином!

На Рождество Алекс вернулся домой, и мы на неделю заперлись в отеле Hudson, не выбираясь из постели, нюхая кокс и заказывая еду в номер. Она даже сделал мне предложение – и встал на одно колено, протянув кольцо с бриллиантом! Я была в восторге. Оставалось только одно: бросить колледж. Ну а что?! Помолвка – вещь серьезная. Мне надо переехать в Сан-Франциско, чтобы быть вместе с женихом.

Папа, конечно, пришел в ярость. Он не только отказал мне в содержании, но и перестал выписывать аддерол, а это означало, что, когда запасы кончатся, я впервые за пять лет останусь без стимуляторов.

«Плевать», – подумала я. То есть беспокойство, само собой, зашевелилось, но ведь у меня роман с Алексом, а это куда лучше препаратов от СДВГ, верно? Кроме того, перед отъездом я нашла в шкафу в комнате Мими мусорный пакет, набитый таблетками. Они были выписаны на имя дочери ее лучшей подруги Салли, затворницы с биполярным расстройством, получавшей пособие по инвалидности. Салли жила через дорогу от бабушки в цокольном этаже родительского дома, где целыми днями только и делала, что курила и лопала таблетки. Видимо, ее мать, которую это в конце концов достало, конфисковала все лекарства, сложила в пакет для мусора и отнесла на хранение к Мими.

Я знала бедняжку Салли всю свою жизнь. Однако, обнаружив схрон, я ее обокрала. В пакете было не меньше пятидесяти бутылочек; около половины из них – наркотические препараты: бензодиазепины вроде клонопина и валиума и немного обезболивающих. Вот эти «веселые таблетки» я и прихватила. Стабилизаторы настроения и антидепрессанты оставила.

Через несколько дней самолетом я отправилась в веселую и роскошную Северную Калифорнию. Жизнь снова обещала стать прекрасной. Так я думала.

Конец ознакомительного фрагмента.