Как слон Носов свинью Колбаскину полюбил

– Читай в слух. Я очки позабыл, - кабан закинул руки за голову и вытянул ноги.

– Кхе-кхе!
– шакал развернул бумагу и наморщился.
– Тут написано... меее... Ваш братишка пишет, что ваши общие деньги, которые он вложил в бизнес, пропали...

– Что?!
– кабан вскочил на ноги и чуть не раздавил гитару.
– Ну-ка почитай-почитай чьи деньги, куда пропали!..

Шакал пододвинул листок ближе к глазам и наморщился сильнее.

– Тут как-то непонятно... В общих чертах... пропали... пишет что... Может это и не ваши деньги... а только его...
– Витя посмотрел на Кузнецова и неуверенно улыбнулся.

– Я, давайте, шеф, схожу еще за одним письмом, попрошу, чтобы поподробнее написали...

Кабан ходил по поляне взад-вперед, низко опустив голову. Наконец он остановился, посмотрел перед собой и хрюкнул.

– Обмозгуем... Какие устные новости?

Витя переступил с ноги на ногу.

– Не знаю, как сказать...

Кабан сверкнул на шакала глазами.

– Это... Недовольных много, - шакал развел передними ногами.

– Не понял?!

– У зверей есть мнение, что ее, - Витя кивнул мордой на Колбаскину и вздохнул, - вашу женщину Розу Петровну... нельзя почему-то съесть... Звери недовольны... Ходят базары, что вы, шеф, того... нарушаете законы природы...

– Что?!
– Кузнецов схватил Витю за грудки и приподнял.
– Что ты сказал, шакал?!

– Ой-ей-ей!..
– Витя задрыгал ногами.
– Это не я... Так говорят звери...

Кузнецов поднял Витю над головой и швырнул в кусты.

– Кто я, по-твоему?!

– Вы - царь зверей, - из куста высунулся Витин нос. На мокром носу появилась царапина.

– Точно! Я царь зверей! Я сам законы природы устанавливаю! А из критиков я делаю ромштекс! Понял, гнида! Так всем и передай, кого увидишь!

– Ну... Хорошо... Я передам...
– Шакал высунулся из куста на всю голову.
– Но... все-таки... я не мог не сказать... потому что это конкретные базары...

– Ну-ка вылези сюда!
– попросил кабан.

Шакал еще немного высунулся.

– Хрясь!
– Кузнецов надел шакалу на голову гитару.

Шакал захотел юркнуть обратно в кусты, но не смог. Кузнецовская гитара на голове не давала ему такой возможности.

Кузнецов взял гитару за гриф, поднял вместе с шакалом, раскрутил над головой и швырнул.

Шакал в гитаре пролетел над Жаботинским, который ел вторую дыню. Бегемот выхватил пистолет и стрельнул в Витю, но промазал. Витя плюхнулся в воду вниз ногами и поплыл по течению, думая горькие мысли.

Когда шефу говоришь правду, - думал Витя, - можно поплатиться головой!

Кабан растолкал Розу Петровну и мощно ее покрыл, чтобы снять стресс.

ГЛАВА 6

В КОТОРОЙ К ПЕТУХУ МОИСЕЕВУ ПРИЛЕТЕЛ АНГЕЛ

Петух Моисеев сидел на заборе и думал, что в деревне жить плохо. В деревне невозможно найти интересного партнера с образом мыслей. Какая ирония судьбы, - думал Моисеев.
– Мне с моей тонкой организацией родиться в деревне для того, чтобы орать по утрам и топтать глупых куриц!

Внизу ходили курицы и клевали пшено и перловку. Моисеев опустил голову на бок и презрительно прищурился. Ну, хоть бы был на деревню еще один петруша! А то ж одни тупые индюки с соплей на клюве! Под страхом смерти не стал бы я с индюком! Фу!

Внизу закудахтали куры, требуя внимания к себе!

Да пошли вы! Моисеев демонстративно отвернулся и скрестил на груди крылья.

Куры стояли внизу и смотрели вверх. А одна, самая наглая, курица Табакова сказала:

– Кут-кудах! А вот мы пожалуемся хозяину, что у нас яиц нету, потому что ты нас не топчешь! И тебя того! И возьмут нормального мужика на твое место!

У, тварь! Моисеев прыгнул с забора на Табакову и злобно оттоптал. Ее страстные кудахтанья раздражали его еще больше. Получай!

Наконец Табакова вылезла из-под Моисеева, встряхнулась и сказала:

– Можешь же, когда захочешь!

Остальные куры тоже начали требовать. Но Моисеев отрезал:

– Все! Больше не могу! Эта тварь Табакова из меня все соки выпила! Остальные вечером!
– И пошел в курятник.

В курятнике Моисеев сел на жердочку и загрустил.

– Пррростите, уважаемый!
– услышал он голос сверху.

Моисеев поднял голову и не поверил глазам. На потолке, зацепившись лапами за крючок, висела невероятной красоты птица! У нее были перья всех цветов радуги, большой горбатый зеленый нос и круглые синие глаза. На голове у птицы была оригинальная прическа - поставленный красный чубчик. Птица курила длинную тонкую сигару.

– Ррразрррешите пррредставиться! Каганович. Попугай.

– Моисеев. Петух.

– Пррростите, уважаемый, петух! Нет ли в вашем доме канаррейки?!

– Что вы!
– Моисеев махнул крылом.
– Канарейки живут в интеллигентных домах! А здесь живут только глупые куры, среди который мечется ваш покорный слуга, - петух уронил голову.

– Куррры? Это те товаррристые птички, которррых я видел на улице?

– Именно!

– Это интеррресно!
– Попугай перелетел с потолка на стену и приложился глазом к дырочке от сучка.
– Интеррресно!
– Он перебирал ногами и крутил хвостом. Хвост у попугая был просто чудо! Передел мечтаний!

– А вы им кем пррриходитесь?
– спросил Каганович, не отрывая глаза от дырочки.

– Да как вам сказать, - Моисеев покраснел. Ему было очень неудобно признаваться этому прекрасному юноше, что он тут делает.
– Я узник! Невольник чести!
– петух отбросил крыло.

– Как это, как это? Попали, что ли, на бабки?

– Что-то в этом роде... Меня шантажируют! Меня принуждают заниматься унизительным делом!.. Топтать куриц, - Моисеев закрыл лицо крыльями и всхлипнул.
– Если я не буду этого делать, мне отрубят голову и сварят в кастрюле с лапшой!

– Кррруто!
– Попугай оторвал глаз от дырочки и посмотрел на Моисеева. Но что-то я не въеду в ваши рррасклады!

– Ну, как вам объяснить... Ко-ко...
– Моисеев провел крылом по гребешку.
– Если вы родились с тонкой душевной организацией, то вам невыносимо тяжело приспосабливаться к нормам общественной морали... Ко-ко...

– Так-так!
– У Кагановича блеснули глаза. Он перелетел со стены на жердочку и сел рядом с петухом.
– Может быть вам нужен помощник? Нельзя ли это устроить?

– Как? Ко-ко!.. Вы хотите тут остаться?!.. Со мной?!..

– Ну, да... Почему нет?..

– Ко-ко!.. О, небо!
– Моисеев сложил крылья перед собой, посмотрел в потолок и подогнул ноги в коленях.
– Спасибо тебе, что ты услышало мои молитвы и прислало в этот всеми забытый курятник ангела, прекрасного и самоотверженного юношу!