Как стать чародеем. (Дилогия)

Отличительной особенностью вышеперечисленных заклятий является то, что в большинстве случаев они спонтанны и их не особенно-то предотвратишь. Но есть и такая разновидность заклятий, как клятва. Клятва – это обещание что-то сделать или не делать, вызвавшее движение магии и в результате этого ставшее заклятием. Обещания надо выполнять, это знают все. За этим следят боги. Метресса Оливия научит вас, как отслеживать потоки магии, дабы знать, действительно ли эта клятва имеет волшебную силу. Научит, как произносить клятвы, как требовать их от других, как уклоняться от их последствий. Для начала научитесь в своей повседневной жизни избегать их. Незачем лишний раз брать на себя ответственность. Ведь порой жизнь складывается так, что мы не в состоянии выполнить обещанное. Зачем вам лишнее недовольство богов и высших сил? Повторяю – избегайте клятв всеми силами. Или стройте фразу так, чтобы у вас всегда были пути к отступлению. Но особо не обольщайтесь. Клятвы тоже имеют характерную особенность всех простейших заклятий – они произносятся именно потому, что должны звучать. Судьба – странная штука. Порой мы идем по жизни и можем где угодно свернуть, повернуться или остановиться, как на любой дороге. Но порой госпожа Судьбинушка решает, что через кое-какие определенные таверны и постоялые двора мы должны пройти обязательно. И сколько бы мы ни выбирали другие дороги, а все равно окажемся перед дверьми указанной ее перстом корчмы. И очень часто одним из способов направить нас к ним являются обещания. Как хошь крутись, а данное слово придется выполнить.

«Гоблинский Фей! – думала Ива. – Это ж надо было так настроение испортить! – Девушка сидела в таверне „Магическое зеркало“ и прислушивалась к разговорам. – Я так надеялась, что обещание Кошке не придется выполнять!» Она дала его во время путешествия с Т’ьелхом Главе одного из самых опасных кланов – Катерине, больше известной как Кошка. Тогда такое решение казалось правильным и разумным. Теперь травница уже сомневалась в своей мудрости. Друзья убежали выяснять, как можно наиболее безболезненно попасть в башню с часами. Грифона с феей на спине они видели только там. А Ива осталась их ждать в таверне, ее помощь не требовалась. Девушку одолевали тяжелые предчувствия, да и сердита она была на всех: «Почему затея чья-то, а расплачиваться именно мне приходится?!»

Ничего особо плохого не произошло, но осадок неприятный остался.

«Может, все-таки обойдется…» – с некоторой долей отчаяния подумала травница.

– А что слышно в центральных землях? – громогласно спросил кто-то за соседним столиком.

– Да вроде ничего…

Ива, неосознанно задержавшая дыхание, шумно выдохнула.

– Но ежели приглядеться… – говоривший выдержал мстительную паузу, – ежели приглядеться, то видно – странные дела творятся.

– А именно?

Девушка спиной чувствовала интерес полупьяных собеседников.

– А именно… хм… Кошки провиант скупают, послы их по всем королевствам-княжествам воронами разлетелись, усилили гарнизоны в крепостях, таможня зверствует… Вот и думайте…

Знахарка стиснула кулаки. «Гоблин подери»…

Пробрались в башню с часами легко. Наплели сторожу-часовщику – взлохмаченному, странноватому полугному – про любовь страстную к истории и архитектуре (впрочем, Златко даже притворяться не пришлось. У него восторг от оных на лице и без того был написан), сунули пару золотых и напросились на экскурсию. Признаться, никто не пожалел – ни времени, ни денег. Полугном оказался энтузиастом своего дела, рассказывал красиво, смачно, да и посмотреть было на что. Внутри башня оказалась похожей на мрачное подземелье или, скорее, замок сказочного злодея, где на каждом повороте героев ожидает какое-то чудище, где в густых тенях прячутся неведомые монстры, но надо идти вперед, ибо там где-то наверху томится в плену прекрасная дева. Неизвестно, что думали Дэй и Ива, но на лицах парней именно вышеуказанное и читалось. Правда, у тролля с продолжением, не при детях будет рассказано.

Все эти фантазии были вполне оправданны. В «чудовищном» стиле гномы украсили башню не только снаружи, но и изнутри. Поэтому в каждой нише, за каждым углом, иногда прямо из стены, а порой и с потолка свешивались, выпирали и стояли все представители старинного бестиария. Да и воображение у кого-то поработало, потому как, если такие монстрики существуют в действительности, – уй, мама!

«Все-таки умеют гномы делать! – восхищенно думала Ива, легонько касаясь стены. – Камень под пальцами будто живой. Вроде и грубый или необработанный, а так положен, что касаешься – и будто сердечко под ним бьется. И монстрики эти… вот-вот оживут. Повернут голову, клюв там или пасть раскроют. Когтями заскребут… И в воздухе будто магия какая-то летает. Словно тайны здесь давние сокрыты. Подбери нужный ключик – и раскроются они. Поведают-расскажут легенды старинные, сказки незнакомые, запоют-прозвенят о музыке времен али битв…»

– Ива! Что ты там застряла?! – сверху высунулась голова Дэй, в темноте от скульптур и не отличишь. Знахарка встрепенулась, сообразив, что уже невесть сколько времени стоит на месте, поглаживая голову металлической мантихоры, и невидяще глядит куда-то вверх и в сторону.

– Иду! – поспешила она за друзьями.

Вынырнув на верхней площадке, травница тут же наткнулась на тролля, тот поворчал, но пропустил ее вперед, где как раз распинался Златко:

– А не покажете ли грифона-часового? Уж насколько дивная зверушка. Сколько ни смотрю, а все никак понять не могу, как же это так бывает – он аки живой летает!

Знахарка аж рот раскрыла, заслушавшись, – нечасто Синекрылый выдавал такие перлы.

– Ха! – хмыкнул часовщик. И повел их куда-то вглубь, попутно рассказывая, как металлический грифон летает «аки самый что ни на есть всамделишный гаргул». Кажется, Дэй обиделась.

Фигуры зверей и монстров находились в специальных отделениях, очень похожих на домики – с крышами, декоративными трубами, окошками, а кое-где и с балкончиками. Выглядело это премило.

Полугном ввел их в один из таких «домов», причем высотой он был с полноценный двухэтажный особнячок. Внутри, разумеется, никаких перегородок не было, а стояла бронзовая статуя грифона.

По заранее согласованному плану Златко остался с часовщиком, отвлекая его внимание, – тот как раз рассказывал, как «зверю» удается «всамделишне» взлетать, а остальные друзья, изображая нешуточный интерес, начали обходить статую, выискивая тайные знаки.

– А потом вот видишь туточки шест, так вот он соединяется с тайною пружиною… – заливался соловьем экскурсовод.

– Ива! Ива! – громовым шепотом раздалось над ухом. Знахарка подскочила и возмущенно посмотрела на тролля.

– Чего?! – тихо прошипела в ответ.

– Полезай мне на закорки. Наш остроглазый что-то там углядел, но не видно половины надписи, угол уж больно неудобный. А лезть боится.

Травница с трудом могла представить боящегося куда-то лезть эльфа. Длинноухий тоже возмущенно глянул на Грыма.

– Бает, птичка свалится еще ему на голову али гном углядеть может. Ну давай уже лезь, пока согласен. Виданное ли дело – чтоб тролль человеку шею подставлял.

Пока Калли показывал, где надпись, а девушка взбиралась на Грыма, ее светлую головушку занимали две мысли. Первая: «Ни в жисть не поверю, что тролли людей в момент беды какой или еще чего на себе не таскали». А вторая – о том, почему Дэй попросту не взлетела. На второй вопрос ответ был более или менее понятен – гаргулья не хотела пугать сторожа. А по поводу первого решила как-нибудь подлезть к Грыму в моменты его наибольшего благодушия – то есть накормить его до отвала чем-нибудь вкусным – и все хорошенько выспросить.

Кое-как устроившись на тролльей шее, Ива для порядка поерзала. Услышав снизу раздраженные проклятия, она удовлетворенно улыбнулась и принялась срисовывать надпись. Оная располагалась на кромке седла, невесть зачем напяленного на грифона. «Странно все-таки все в этом деле, – хмыкнула знахарка. – Кобольтский язык был, гномий был, тайнопись посольская была. А вот теперь, похоже, эльфийский». То, что это был именно он, сомнений не возникало. Калли немало часов убил на обучение друзей пусть и не самому языку, но его основам. Потому как без оных совершенно невозможно было понять: эльфийская письменность это или просто кто-то травки-стебелечки рисует. Именно из-за обилия всяких тонких линий, завитушек и прочих радостей любимой длинноухими изящности провозилась Ива долго. Златко уже исчерпал все вопросы, кои могли удерживать часовщика на месте, а Грым – ругательства, которыми покрывал и Калли, и всех его родственников с их бесценным артефактом, и всю эту затею, и даже гномов за их сооружения, а заодно знахарку и вообще «людских баб» в целом за «тощие задницы». Травница совсем уж было решила обидеться, потому как свой зад тощим не считала, но в этот момент полугном двинулся в их сторону, так что срочно пришлось заканчивать и слезать с тролля.

Друзья еще какое-то время изображали интерес к башне и часам, потом долго и многословно благодарили и, наконец, откланялись. Всю дорогу вниз знахарка ругалась с Грымом по указанному поводу и ненароком пыталась обернуться и оглядеть оный. Его вид ее успокаивал – и вовсе не тощий, – и девушка заводилась снова: как это тролль посмел так нелестно отозваться о… Все остальные дико забавлялись, слушая этот разговор. Кончился он тем, что уже на выходе из башни Грыму все это надоело, и он легонько (по его меркам!) шлепнул травницу по «поводу» и высказался в том духе, что он ему очень даже нравится и если знахарка сомневается, то готов ей это продемонстрировать в любое удобное ей время. Златко и Дэй, не удержавшись, заржали в голос. Даже Калли позволил себе улыбку. Ива надулась и быстренько перевела разговор на добытую надпись.