Как стать писателем (2-е изд.)

В старом хорошо бы оставить и эту дикость, когда князек или просто атаман шайки милостиво одаряет из награбленного своих разбойников и своих шутов, что сумели угодить подхалимажем или развеселой песней. Не важно, как называется теперь этот князек: президент, премьер, или глава фонда, ведь шаман все равно шаман, если даже переименовался в папу римского, верховного муфтия, патриарха или архиепископа.

Где сверхлауреаты, Герои, лавроносцы советской системы?.. Всяк увидел их подлинную цену. Впрочем, видели и тогда. Как видят подлинную цену и нынешним лауреатам, лауреатикам и лауреатишкам – им несть числа. Каждая фирма, кружок, печатное издание плодит своих самых замечательных, самых талантливых, заодно сбывая лохам их нетленные труды.

Конечно, при чем здесь наша Россия?.. Так и на Западе, все верно. Более того, там этих лауреатишек еще больше. Там те же фирмы, общества, фонды, кружки, движения… И все остервенело бьются за расширение, за сферу влияния. А брошенная со стола феодала кость шуту… ладно, барду – способна еще как повысить рейтинг феодала за счет благодарственной песни сытого певца!..

Сформулируем так: всякий, кто принимает орден или лавровый венок, записывается в челядь того, кто бросает эту кость. Даже если вам лавровый венок вручают от имени некоего общества, чистого и незапятнанного… Предположим невероятное, что это общество никем тайно не финансируется и не контролируется. Оно в самом деле чистое и незапятнанное. Но все-таки вы начинаете ему служить… Ведь просто неприлично кусать руку, которая вас гладит или кормит. Но тогда где ваша свобода?

Самое главное, самое важное, вы – творцы! Вы важнее, в миллионы раз важнее всех этих президентов и канцлеров, что будут вручать ордена!.. Вы – сердце человечества, а сердце важнее, чем даже мозг, ибо сердце приказывает, а мозг лишь придумывает, как лучше это выполнить.

Не записывайтесь в челядь даже очень знатных! Не нужно, вы сами – боги!

Осознайте свою мощь и не пищите мышиными голосами!

Да, вы – писатели, владыки этого мира. Это только простой люд все еще по старине считает вершителями судеб президентов, канцлеров, даже королеву, папу римского и прочих коронованных или избранных, ха-ха, всенародным голосованием плебса, что за panem at cirzenses проголосует хоть за козу в президентском кресле.

Вы давно показали свою мощь. К примеру, пару сот лет назад один из вас написал пьесу «Овечий источник», в которой феодал принуждает крепостную к исполнению ею обязанности первой брачной ночи. Разгневанные зрители сразу после премьеры пьесы разгромили имение ближайших аристократов, а потом пошли жечь их и дальше по стране, вешать, громить и вообще изничтожать как класс. Восстание не затихло, как ожидалось, ширилось и в конце концов привело к полной ликвидации того, что называем фе­одальными привилегиями.

Но и тот случай не научил относиться к писателям с достаточным почтением. Или осторожностью. Наверное, потому, что в массе своей писатели – достаточно тупые и недалекие твари, а нормальный человек судит по одному обо всех. Это, собственно, верно, но писатели – исключение. Ни один человек не может быть сильнее другого втрое или впятеро, а вот писатель может быть сильнее остальных своих собратьев, вместе взятых, в сто тысяч раз, в миллионы, в неизмеримое количество раз.

Меня лично ни одна из премий не впечатляет, а сам я давно и твердо отказался от любых премий. Дело в том, что даже самая престижная, элитнейшая из премий давно служит политике. Ладно, оставим подозрения, что члены присудителей куплены-перекуплены, как радостно подтвердит обыватель, он везде видит подкуп. Предположим, что там только честнейшие и добродетельнейшие мужи, радеющие о человечестве. Вот перебрали они лучших литераторов-социологов и собрались присудить премию…

И тут один из них… предположим, что без подсказки извне, хлопает себя по лбу и говорит: братцы, да что ж делаем? Третий раз подряд присуждаем европейцу! А ему: при чем тут европеец или не европеец? К тому же в позапрошлый раз получил испанец, в прошлый – англичанин, а сейчас дадим французу…

А тот, умный, кричит: да вы что, не понимаете, что таким образом мы льем воду на мельницу фашиствующих молодчиков, что тут же завопят о превосходстве белой расы? Нет, надо дать негру. Да не просто негру, а негру из самой Африки, чтобы поддержать этот черный-пречерный континент. Ему промямлят, что в Африке и литературы нет, как и науки, но тот возразит твердо, что такой ерундой можно поступиться ради великой идеи равенства рас, религий и народов. То есть во имя торжества общечеловеческих ценностей! И хрен с нею, справедливостью.

Торжество общечеловеческих требует на окровавленный алтарь эти крохотные ничтожные жертвы, как честность или справедливость… которые давно уже надо стереть в порошок и забыть о них!

Любому стоит просто взглянуть на списки лауреатов… Я бы сказал, что дело СССР живет и побеждает: мне в те времена однажды отказали в одном издательстве, мол, география перекошена, надо выправить. На мой вопрос: «Что это такое?» – мне объяснили, что слишком много было опубликовано из Харькова, вообще украинцев, надо опубликовать столько же текстов из Якутии… Не важно, есть там писатели или нет. Хоть кого-то. А потом еще и дать премию. Чтоб все видели: для советской власти нет любимых или нелюбимых регионов!

Если вы чего-то стоите, то вам не нужны все эти смешные звания и премии.

Время, место, погода, где происходит…

Вот сейчас вспомнил, что не сказал такую важнейшую вещь для любого автора, будь он начинающим или великим мастером: о времени и действии!

Обычно в голову приходит какой-то момент из будущей вещи, какая-то прекрасная идея, которую автор спешит запечатлеть, пока еще свежа, пока не стерлась, ибо завтра покажется уже не такой яркой, а через неделю для самого будет выглядеть неинтересной. И он записывает ее в виде самой идеи или же в виде сжатого диалога, что уже есть художественная ткань.

Чаще всего это вот, записанное по горячим следам, выглядит достаточно свежо, ярко, в таком виде и просится в произведение. В редких случаях в самом деле можно в таком виде, но и в этом случае начинается долгая и обязательная работа по оформлению.

Что это такое? В отличие от фильма, где сразу же появляется как герой, так и вся окружающая его обстановка, в тексте этого нет. Там – черные значки, именуемые буковками. В фильме герой еще не раскрыл рот, а мы уже видим: самец он или нет, молодой или старый, мелкий или крупняк, одет или так себе, хорош или ничего особен­ного…

Так же видим в самых мельчайших подробностях, зачастую излишних, где происходит действие: в помещении, на открытом воздухе, в летящем самолете, под водой или в пещере.

Конечно, почти всегда сразу же видим, зима или лето, ночь или день и прочие обязательные мелочи. В тексте это не возникает автоматически, как перед объективом телекамеры, потому вы постоянно должны помнить о таких мелочах, как весь окружающий ваших героев мир.

Признайтесь, вам тоже нередко встречались тексты, не только в Интернете, где можно встретить абсолютно все, но и в бумажных книгах, вроде бы прошедших строгий отбор в лице редакторов и корректоров, где герои беседуют, спорят, волнуются, а вы все еще не можете себе представить ни самих героев, ни обстановку: то ли они сидят за столом в кафе, то ли едут в троллейбусе, то ли бредут по снегам Антарктиды?

В старину этому придавалось столь большое значение, что Тургенев и авторы его эпохи заполняли первые страницы описанием погоды и места действия, постепенно-постепенно приближая к героям. То есть сперва погоду и описание края. Потом вдали замечали крышу усадьбы, приближались, продолжая ее рассматривать, как бы наезд телеоператора для более крупного плана, затем все крупнее и крупнее веранда, в кресле сидит человек. Все ближе и ближе, видна его фигура, подробное описание фигуры, одежды, позы, наконец крупным планом лицо, двигающиеся губы, речь…