Как стать писателем… в наше время

И как-то за кадром остается, что книжный рынок вовсе не завален книженциями, где трахаются на каждой странице. Вот я в данный момент читаю фантастику и могу с уверенностью заявить, что мне такая вещь за прошлый и позапрошлый год не попалась ни в НФ, ни в фэнтези. А если другим и попадается, то, полагаю, им приходится подолгу выискивать ее в горах книг, где эротикой и не пахнет.

Так откуда же эти требования? Почему не предъявляет издатель мне, множеству других читаемых авторов, чьи книги на всех прилавках?

Могу сказать – почему. Потому что издательство всегда руководствуется вкусами читателей. Оно не станет не то что настаивать, даже предлагать не станет автору впихнуть хоть одну эротичную сцену в книгу, если читатель этого не требует. А читатель не требует. А вот не требует – и все! Как не требует горы трупов. Это кровавый маньяк Шекспир всегда устраивал бойни, подлаживаясь под кровавые вкусы современников, у него всегда в последнем акте трупы плавают в лужах крови, а наш читатель – гуманист и общечеловек. Его и сексом не удивишь при этом общедоступном занятии, это такое привычное и скучноватое из-за повторяемости дело, что такие сцены только испортят книгу, а вот наткнуться на новую идею, тему, образ, сюжет – блеск!

Так что не поддавайтесь их уговорам писать на вечность. Боккаччо всю жизнь трудился над атласом Африки, зарабатывая себе вечность, а сонеты Лауре писал на полях рукописи, считая их сиюминутным баловством!

Друзья бывают опаснее врагов, когда это в литературе.

Хотите нетленку?

Часто отвечаю на вопросы в Корчме, особенно в отделе «Откровенный разговор», на вопросы, какими признаками должна обладать нетленка, сам начал формулировать эти принципы. Да, так бывает, когда что-то разъясняешь долго другим, наконец начинаешь понимать и сам. А если точнее, то начинаешь формулировать, ибо раньше понимание оставалось на уровне смутной интуиции, чувств, озарений, уверенности, но в спорах постепенно оттачиваются и критерии, и формулировки.

Итак, нетленка должна иметь новую идею. Желательно еще, чтобы и новую тему. Но можно и порознь. Хотя ударнее – вместе.

Второе: какие бы в обществе ни свирепствовали вкусы, какие бы взгляды ни преобладали в данный момент (ну, к примеру, сейчас в моде дурь, охватившая недоумков, что добро и зло – относительны, мол, вчера это зло, сегодня уже добро, а послезавтра так и ваще…), но нетленка должна прочно стоять на твердых критериях.

Третье: яркие образы. Желательно – новые.

Точный и ясный язык.

И возможно, последнее: жанр должен быть чист. Ну можно ли представить, что Толкиен в свой причудливый мир ввел, скажем, пришельцев из космоса, восставших роботов или перемещения во времени? Или то же самое введет кто-то из многочисленных авторов, продолжающих бесконечный цикл о Конане? Конечно, дико. А вот современные придурки такое делают постоянно и еще утверждают, что шедевры рождаются «на стыке жанров».

Пестрота хороша только на цыганском платье. Хорошее платье шьется в одном стиле.

Сроки работы над романом

В детстве много читал, почти везде в предисловиях или послесловиях натыкался на такие строки: «…автор работал над этим романом десять лет», «…автор писал это произведение двенадцать лет», а вот помню в восхитившем меня романе «Сказание о казаках» было сказано, что «…автор работал над этим романом двадцать лет».

Да, все верно, так и было. Я не только застал, но и полжизни провел еще в той эпохе, когда писали весьма и весьма неторопливо. Сам писал, правда уже быстро, но это я – человек новой эпохи, а все вокруг писали еще по-обломовски. Да и к чему спешка, если жизнь все та же, ничего не меняется…

Но все в мире ускоряется, лавина изменений нарастает не только в науке и технике, но даже в морали и взаимоотношениях, что я показал в «Мне – 65». Сейчас автор, который пишет десять или двадцать лет, рискует оказаться просто непонятым, ибо за это время не только рухнул СССР, но и на смену одним ценностям, казалось бы незыблемым, пришли совсем другие, и любители размахивать окровавленными простынями или мазать ворота дегтем остались с раскрытыми ртами на обломках своих вековых… да что там вековых – тысячелетних ценностей!

Отсюда вывод: пишите в своем темпе, который лично вас устраивает. Ни в коем случае не подстраивайтесь под «общепринятое» мнение, что, мол, быстро пишут только халтурщики, а нетленки создаются десятилетиями. Хемингуэй пять лет писал роман «У ручья в тени олив», прохладно встреченный читателями и критиками, но за написанную в три дня «Старик и море» (деньги срочно понадобились!) получил Нобелевскую премию.

Помните, любое общественное мнение: хоть старух на лавочке у подъезда, хоть продвинутых писателей – всегда устаревшее, всегда косное, всегда отражающее вчерашний день. Даже если это мнение некой замкнутой и не очень многочисленной тусовки. Это устаревшее для вас уже потому, что устоялось, сложилось, отражает какие-то ценности вчерашнего и, может быть, даже сегодняшнего дня. Но вы-то пишете для дня завтрашнего?

Да-да, чтобы иметь успех у сегодняшних читателей, писать нужно для завтрашних!

Писатель может идти в ногу в общественным мнением, но только потому, что его взгляды в данный период времени совпадают с мнением общества, а вовсе не потому, что он им руководствуется.

О типовухах

После одной из попоек, где маститый автор долго убеждал меня в гениальности некого молодого автора, который уже успел за свои три-пять книг собрать весь мыслимый и немыслимый мешок наград, премий и званий, Лилия спросила на обратном пути с недоумением: а что, в самом деле столь гениален?

Я замялся с ответом, и пока она выруливала на магистраль, начал показывать на вырастающие по обе стороны дома. Ну, вы сами знаете, как редко в нашем и вообще в любом городе увидишь действительно оригинальное здание, что высится как лебедь или хотя бы гусь среди коротконогих уток. Остальные же – стандартные коробки различной модификации, сохранности и ухоженности.

Так вот у этого расхваливаемого автора стандартная коробка, однако в отличие от большинства таких домов – подъезд не загажен, в лифте лампочки горят, даже зеркало привинчено, на этажах чисто, стены не размалеваны всякими мерзостями, что стыдливо именуются граффити. Даже перед входом в дом автор поставил большую каменную вазу, а в ней – цветы.

При нашей общей загаженности, что домов, что литературы, такое вот воспринимается с великим чувством облегчения. Когда автор работает над языком, выпалывает сорняки и как бухгалтер следит за однокоренными словами, не дай бог встретятся в одной фразе! – это хорошо, это нужно, это надо поощрять.

Конечно, шедевром архитектуры дом от этого не станет, но он и не участвует в конкурсах таких уровней. Он проходит по разряду симпатий жильцов, живущих в таких же типовухах. Это ваш путь, это то, к чему нужно стремиться…