Как свежи были розы в аду
Шрифт:
Валентина села на стул и сжала от волнения руки. Земцов и Масленников вышли.
– Вы готовы? – спросил врач.
Она кивнула.
– Как давно и насколько регулярно вы употребляете наркотики?
– Давно. С перерывами.
– Бывают галлюцинации, немотивированные эмоции – страх, паника, агрессия, провалы памяти?
– Я не знаю. Не могу ответить.
– Спрашиваю к тому, что все это ставит под сомнение положительный результат.
– Я-то здесь при чем? Знать бы, что для меня является положительным результатом.
…Когда она услышала пресловутое «спать… спать… спать», ей стало смешно. Захрапеть, что ли,
– Вы помните, как в ту ночь пришел к вам Роман?
– Да, – она говорила медленно, вспоминая слова. – Он позвонил. Я лежала в кровати. Я велела, чтобы он поднимался. Сама пошла в прихожую и открыла дверь. Я хотела спать.
– Вы принимали наркотики до его прихода?
– Да.
– Вы видели тетю до его прихода?
– Да… Она хотела войти в ванную, но там я была, она ушла к себе…
– Роман вошел в вашу комнату сам или вы встретили его в прихожей?
– Он вошел. Я почти спала.
– Представьте себе, как он заходит… Вы видите, что он делает?
– Стоит… Закрывает на ключ дверь моей комнаты. Идет. Трясет меня за плечи. Я не могу проснуться… Он раздевается, ложится рядом… Я не могу проснуться. Он ударил меня по лицу. Сказал что-то грубое. Потом протягивает руку, достает из кармана брюк таблетку, заставляет проглотить.
– Что за таблетка? Он давал их вам раньше?
– Да. Это возбудитель.
– Действует?
– Да. Мы…
– Стоп. Это пропустим. Вы занимались любовью. Потом вы уснули опять? Он спал рядом с вами или встал?
– Я… не могу… Не вижу.
– Видите. Сосредоточьтесь. Вы лежите на своей кровати. Роман одевается. Что вы видели и слышали дальше?
– …Он что-то ищет на столе, в моей сумке, в моих вещах… Потом выходит из комнаты. Я хочу встать, чтобы закрыть за ним дверь…
– Что-то не так?
– Я боюсь… Он там что-то делает. Я боюсь, что он меня ударит, если я выйду.
– Что было дальше?
– Я не знаю… У меня распухла голова от этой таблетки… Я встаю и падаю…
– Вы не слышите голосов, стука двери в комнату тети?
– У меня шум и гул в голове. Я достала из матраса порошок, выпила… Все прошло. Я встала… Вышла. Закрыла входную дверь. Вытащила ключ, чтобы домработница утром открыла.
– Вы вернулись в свою комнату?
– Да.
– Сразу? Вы сразу от входной двери вернулись к себе?
– …Нет… Я пошла по коридору. Тетка не закрыла свою спальню, как обычно.
– Вы вошли туда? Зачем?
– Не знаю. Посмотреть.
– В комнате темно?
– Нет. У нее всегда горит ночник.
– Что вы сделали дальше? Говорите! Что вы сделали дальше? Что вы увидели?
– Я… Я… Увидела их всех… Тетку, маму и отчима. Они занимались любовью… Я боролась с ними, они хотели меня убить, – Валя хрипела, в уголках рта появилась белая пена. – Я ползла до своей комнаты. Закрылась на ключ…
Врач бросился к двери.
– Медсестру с препаратами позовите быстро. У нее приступ…
…После сердечных и успокоительных уколов Валентину перевели в палату, поставили капельницу. У нее было изможденное лицо с синими губами, тенями под глазами.
– Сердце? – спросил Масленников у Аркадия
Петровича.– Букет! – пожал плечами тот. – И сердце, и ломка, и страшное потрясение той ночи, вот что я могу сказать.
– Почему она на допросах скрывала, что заходила в комнату тети?
– Она не скрывала, скорее всего. Это ее мозг спасался от того, что она не хочет вспоминать. Я ж предупреждал: наркотики могут дать искаженную картину. Она увидела сейчас то, что показали ей они. Как тогда себя вела – это ей уже не вспомнить, наверное. Извините, чем смог, тем помог…
Земцов взял видеокамеру, диктофон, поблагодарил врача.
– Как вы думаете, можно вернуться еще к тому моменту, который вызвал у нее потрясение?
– Я бы не стал рисковать. Мы дошли до края. Дальше возможны плачевные последствия… Инфаркт, инсульт…
– Понятно. Вас проводят. Будем работать с тем, что есть. Это немало.
Они с Александром Васильевичем вернулись в его кабинет. Там их ждали Петров и Кольцов. Все напряженно смотрели и слушали рассказ Валентины. Долго молчали.
– Что из этого вытекает, адвокат? – спросил наконец Земцов. – Только не для трибуны, а на самом деле.
– Она могла увидеть ее убитой, в своем воспаленном состоянии испугаться настолько, что нахлынули все призраки прошлого, с которыми она, видимо, борется всю жизнь. Спаслась. Проверенным способом – в закрытой комнате, с дозой из матраса… Второе. Она могла, конечно, увидеть всех этих покойников, когда тетя еще была жива. Ей показалось, что они хотят ее убить, она боролась. В результате – задушила тетю. Третье, самое крутое предположение: она могла там увидеть каких-то людей, которые показались ей матерью и отчимом. И, наконец, самая спокойная версия, которая приводит нас к первой: она могла не заходить в ту комнату, где лежала задушенная Антоновым тетя. Закрыться, спрятаться и увидеть кошмарный наркотический сон. Который сейчас и поведала.
– Врач сказал, это потрясение той ночи.
– Она такой человек, что у нее через ночь потрясения.
– Что делать с этим?
– Мое мнение – предъявлять обвинение Антонову. С отсрочкой, разумеется. Если он выкарабкается. Ветлицкую нужно выпускать по состоянию здоровья и в связи с тем, что ее вину вы не сумели доказать.
– И мы взяли и бросились выполнять приказ адвоката, – саркастически произнес Земцов.
– Но он прав, Слава, – перебил его Масленников. – Послушай меня, я тоже неплохой врач. Она на пределе. Она может сойти с ума, совершить попытку суицида… Дело громкое, у нас, по сути, нет ничего, кроме предположений. Если мы совершим ошибку, которая прикончит эту несчастную… Зачем нам такая неприятность? Пока Антонов поправится, если это произойдет, вполне могут всплыть какие-то вновь открывшиеся обстоятельства. Начнутся суды за наследие… Предлагаю понаблюдать.
– О! – значительно произнес Кольцов. – Наконец-то я обеспечен работой на всю оставшуюся жизнь.
Часть вторая
Глава 1
Адвокат Петров хорошо поработал с рассвета. Легкий ветерок чуть шевелил тонкую штору открытого окна. Валентин откинулся на высокую спинку стула и с наслаждением вдохнул упоительный запах августовского утра. Для него эти летние месяцы навсегда останутся самыми сладкими. Медовыми. Они с Мариной расписались вот уже три недели назад.