Однажды Тори Снерриссон шел по городу Гоблингарду и вдруг испытал жажду. Зашел в первую попавшуюся таверну, сказал, что хочет пить, а трактирщик принес пива, потому что Тори не уточнил, что хочет пить воду, и трактирщик понял неправильно. Тори сначала собрался возмутиться, а потом передумал, решил, что это знамение. Заказал вяленой конины, стал ее жрать и запивать пивом, выпил шесть кружек подряд, подумал-подумал, заказал седьмую и тоже выпил. И решил, что пока достаточно. Расплатился, встал из-за стола и пошел прочь, пошатываясь.

Надо сказать, что после возвращения из Эльфхейма Тори Снерриссон приобрел удивительную способность - научился трезветь по собственному желанию. Так случилось из-за колдовства, которое альвы на него наложили по недомыслию, когда Тори свалился с утеса, разбился в кашу, а альвы приняли его за своего и оживили по обычаю, сделали новое тело, колдовское, лучше прежнего. От товарищей Тори скрыл, что обрел в Эльфхейме новое тело, никому не рассказал, даже конунгу. Потому что вместе с Тори в Мидгард пришел альв по имени Магнус, храбрый воин, но такой безрассудный, будто голова у него отморожена до самого мозга. Встретил на улице пригожую гоблиницу, и изнасиловал прямо там, где встретил, а отца и мать гоблиницы зарезал, чтобы не мешали. Прохожие гоблины возмутились таким поступком и забили Магнуса камнями, при этом стало видно, что тело у него не как у людей и гоблинов, из костей и мяса, а колдовское, из чего-то наподобие свеклы. Гоблины решили, что Магнус - демон, и Тори не стал их разубеждать, потому что боялся, что они решат, что Магнус ему не случайный попутчик, а друг, и потребуют с Тори виру за гоблинов, убитых Магнусом. Так никто и не узнал, что у Тори тоже тело как у демона, и что он умеет трезветь, когда захочет. Впрочем, последней способностью Тори почти не пользовался, разве что если сильно перепьет. Потому что пьяным быть приятнее, чем трезвым, надо быть полным дураком, чтобы отменять опьянение, если не перепил.

В день, о котором сложена эта сага, Тори выпил больше обычного, и шатался так, как шатается воин, только что приплывший из Рейкьявика в Трондхейм, и впервые ступивший на твердую землю с шаткого корабля. Тори даже подумал, не отрезветь ли прямо сейчас, но решил, что преждевременно. Вот если упадет или вытошнит, тогда надо подумать еще раз, и тогда либо отрезветь ли, либо нет.

Вышел Тори из таверны и понял, что не знает, куда идти, и не очень четко представляет себе, где находится. Другой бы на его месте либо отрезвел усилием воли, либо улегся спать до прояснения, но Тори был не таков.

– Чем бы ни закончилось это приключение, скальды сложат о нем прекрасную сагу!
– провозгласил он заплетающимся языком, и побрел куда глаза глядят.

Глаза его глядели туда, где раньше жил визирь Абалак, когда был не визирем, а портовым вором. Будь Тори трезвее, он бы туда не пошел, потому что немного разума нужно, чтобы нарываться на поединок с портовыми оборванцами, ведь зарежь ты их хоть сотню, большой славы не обретешь, а любая царапина, полученная при таких обстоятельствах, позорна. Но Тори был нетрезв, и ему было все равно, куда идти.

Рядом с таверной сидели в тени два рыночных стражника с булавами и в легких доспехах.

– Гляди как варвар нажрался, - сказал один другому.
– Свинья бледнолицая.

Его товарищ в ответ процитировал норманнскую поговорку:

– С утра напился - весь день свободен.

И добавил:

– А давай его убьем и ограбим.

Второй подумал-подумал, и сказал:

– А давай.

Стражники встали и пошли следом за варваром, сначала поодаль, на расстоянии, а потом поняли, что он, как говорится, лыка не вяжет, и пошли впритирку. Сторонний наблюдатель мог подумать, что они его сопровождают то ли в острог, то ли во дворец.

Вышли они из нормального города в воровскую слободу, улица запетляла, за первым же поворотом стражники переглянулись, один поднял булаву и опустил Тори на темечко. А Тори, надо сказать, был без шлема, меч на поясе у него был, притом драгоценный, альвийской работы, а доспехов не было никаких, даже шлема на башке не было. Чавкнуло Торино темечко и провалилось внутрь, а булава окрасилась кровью и чем-то похожим на свеклу. Будь стражники внимательнее, они бы заметили, что на булаве нет мозгов, и удивились бы, но они были невнимательны, ничего не заметили и ничему не удивились.

Тори упал лицом вниз и залег без чувств.

– Легкая добыча, - сказал один стражник другому.

– Легкая, - согласился тот.

Вдруг откуда ни возьмись взвихрился посреди улицы вихрь и явилась в нем дева варварской наружности, вроде не уродина, но точно сказать трудно, очень уж она непохожа на нормальных женщин, бледная, как все варвары.

– А ну прочь, разбойники, - сказала дева на латыни с варварским акцентом.
– Моя добыча.

Стражники переглянулись еще раз, один сказал:

– Э-э-э...

А второй пошел в сторону, как бы по делу, а потом повернул по плавной дуге и стал заходить деве за спину. Дева повернулась к нему и метнула из руки молнию прямо в голову, стражник упал и умер. А первый стражник, когда дева отвернулась, поднял булаву, а опустить не успел, дева ему тоже метнула молнию в голову, он тоже упал и умер, а булаву опустил не на девину голову, а на дорожную грязь.

Дева подошла к мертвому Тори, ткнула волшебным жезлом в руку, Тори ожил, открыл глаза и зашевелился.

– Осторожнее!
– сказала дева человеческим языком.
– У тебя череп разбит.

Тори провел рукой по черепу и ухмыльнулся. Демоническое тело уже затянуло рану, а эта... а кто она такая вообще?

– Ты кто такая?
– спросил Тори деву.

– Я та, что возьмет тебя туда, куда попадают храбрые воины, - ответила она.
– А перед тем я буду задавать тебе вопросы про быт средневековых викингов, а ты будешь отвечать.

– Валькирия, что ли?
– спросил Тори.

– Ты сказал, - ответила дева.

При других обстоятельствах Тори решил бы, что она ответила утвердительно, но ему вспомнилась ведьма, омолодившая Бьерна Копыто, она тоже представилась валькирией, и выглядела сходно, застежки на сапогах такие же, если сага не врет... Кстати! А она ведь тоже была альвийка, все сходится!

Тори радостно улыбнулся, ведьма улыбнулась в ответ и протянула руку.

– Пойдем, - сказала она.

– А пойдем!
– согласился Тори.

Взял ее за руку, ведьма что-то сделала, и перед ней открылись врата холмов, прямо взяли так и открылись, Тори и не знал, что бывает такое колдовство на свете. Шагнула она во врата, Тори шагнул следом, врата захлопнулись.

Огляделся Тори - стоят они на лужайке, кругом сад, клумбы с цветами, фонтаны журчат, красота. Если бы Тори не бывал раньше в Эльфхейме - восхитился бы неимоверно, а так просто порадовался.

– Пойдем, - сказала альвийка.

Они вошли в дом, а там повсюду стоят колдовские штуковины, как у Динки, но вроде другие. Тори заподозрил неладное, решил на всякий случай произнести заклинание, отвлекающее у альвов внимание.

– Твой фейсбук взломали, - сказал Тори.

– Как? Что?
– заволновалась альвийка, отвлеклась, а Тори только того и надо было.