Как у нас отбирают деньги? Тайные пружины финансов

Во-первых, потому, что в современной экономике выстраиваются многоэтажные пирамиды из ценных бумаг, и ценная бумага, находящаяся на «верхнем этаже» пирамиды, имеет слишком тонкую и ненадежную связь с бумагами, находящимися на «нижнем этаже». Верхние этажи пирамиды достраивались в 80—90-е годы прошлого столетия с помощью производных финансовых инструментов, которые практически полностью оторвались от реального сектора экономики и создали самодостаточный рынок, где операции мало чем отличаются от азартных игр в казино. Более того, такой спекулятивный рынок обескровливал реальный сектор экономики, т. к. свободные финансовые ресурсы из этого сектора уходили в погоне за легкой наживой в финансовые спекуляции.

Падение пирамид ценных бумаг приводит к тому, что ценные бумаги «верхних этажей», под которые эмитируются денежные знаки, оказываются простым мусором. Яркой иллюстрацией построения таких бумажных пирамид является пирамида ипотечных бумаг, которая была выстроена в США, а затем обвалилась, спровоцировав мировой кризис.

Во-вторых, потому, что некоторые ценные бумаги изначально не были обеспечены материальными ценностями. То есть речь идет о самом банальном мошенничестве. Причем в США это мошенничество было поставлено на «научную основу» и стало называться «управление стоимостью бизнеса». Еще лет 20–30 лет назад стоимость компаний определялась с помощью денежных оценок ее чистых активов по бухгалтерским балансам и иной финансовой отчетности или по котировкам акций, привязанным к значениям фактической прибыли (которая опять-таки фиксировалась в финансовой отчетности компаний). В 1980-е и особенно 1990-е годы главным ориентиром успешности бизнеса стала ожидаемая компанией в туманном будущем прибыль. Курсы акций и стоимость компаний стали определяться сладкими сказками и не менее сладкими мечтами, которые на «научном языке» стали называться «ожиданиями инвесторов». Если в 1970-е годы экономическая наука превратилась в ее жалкое подобие (поскольку исчез измеритель стоимости в виде золота как всеобщего эквивалента стоимости, а без эталонов измерений, как говорил Д.И. Менделеев, науки не бывает), то появление теории «управления стоимостью бизнеса» означало окончательную трансформацию экономической науки в шарлатанство. «Научное» шарлатанство, усиленное «промывкой мозгов» обывателей, привело к появлению на финансовых рынках «пузырей», которые в определенные моменты времени «сдуваются» или «лопаются», приводя к потерям инвесторов, измеряемым иногда не миллиардами, а триллионами долларов. Однако владельцев печатного станка (то бишь ФРС США) это уже не волнует, так как они под эти «пузыри» успели напечатать миллиарды и триллионы долларов, получив эмиссионную прибыль и инвестировав ее во вполне реальные (а не виртуальные) активы.

В-третьих, все те же шарлатаны (опираясь на экономическую «науку» и средства массового оболванивания) стали внедрять в практику новый класс активов, о которых ранее никто и слухом не слыхивал. Речь идет о так называемых нематериальных активах в виде «объектов интеллектуальной собственности», товарных знаков, фирменных «брендов» и всяких прочих каббалистических «виртуальностей». При этом на такие «виртуальности» стало приходиться более половины, а иногда более 90 процентов активов некоторых компаний. Начался ренессанс теории «постиндустриального общества» под вывеской «новой экономики», «экономики знаний», «экономики услуг» и всякой прочей тарабарщины, убеждавшей обывателя, что он может безбедно жить в виртуальной экономике, питаясь духом неизвестного науке происхождения. Энергичное наращивание таких «нематериальных активов» помогало быстро сооружать пирамиды ценных бумаг и надувать «пузыри» на финансовых рынках. В условиях кризиса «нематериальные активы» испарялись с такой же скоростью, с какой сдувались «шарики» на финансовых рынках.

Итак, товарного обеспечения американской валюты в широком смысле слова не было с 70-х годов прошлого столетия. По оценкам некоторых экономистов, всех материальных ресурсов в США хватит лишь для покрытия всего нескольких процентов требований всех держателей долларов (как резидентов, так и нерезидентов).

Даже всех материальных богатств мира (при сегодняшнем уровне цен) не хватило бы для «связывания» небольшой части накопившейся в мировой экономике «зеленой массы». Кстати, даже если бы активов США хватило для того, чтобы удовлетворить всех счастливых держателей «зеленой бумаги», совсем не факт, что Америка им это позволила бы сделать. Если в 1971 году Дядя Сэм отказался делиться своим золотым запасом с остальным миром, он точно также может отказаться от того, чтобы Америку скупали какие-то люди, не вписывающиеся в их представления о демократии и цивилизации. За примерами далеко ходить не надо. В середине текущего десятилетия начался бум создания в странах, торгующих нефтью и сырьем, так называемых суверенных фондов (в России был создан Стабилизационный фонд). Эти фонды формировались за счет валютных доходов от экспорта (прежде всего доллары, частично евро); через некоторое время доллары США подобно бумерангу стали возвращаться в Америку. Вашингтон объявил тревогу и начал выставлять барьеры на пути инвестиций суверенных фондов под предлогом того, что они «угрожают национальной безопасности США».

Что же тогда говорить о других валютах, скажем, нашем рубле? Валюты других стран, особенно развивающихся и таких, как Россия, «обеспечиваются» прежде всего, долларом США («национальные денежные единицы» выпускаются в результате скупки центральными банками американской валюты, накапливаемой в международных резервах). Очевидно, что такое «обеспечение» представляет собой способ ограбления экономически слабых стран теми, кто печатает американскую валюту. В обмен на реальные ресурсы (нефть, металлы, другое сырье, трудоемкая промышленная продукция и т. д.) получают почти ничем не обеспеченные «зеленые бумажки» и над виртуальной мировой финансовой пирамидой надстраивают еще один этаж в виде фантиков, называемых «национальными денежными единицами». На самом деле это все та же «зеленая бумага», которая центральными банками перекрашивается в другой цвет.

Нетоварное обеспечение денег

В современном мире «финансовых пирамид» преобладают способы нетоварного обеспечения денежных знаков. Впрочем, такой способ обеспечения существовал еще задолго до нынешних времен. Довольно часто нетоварные методы выступали (и продолжают выступать) как дополнение к товарным. В литературе нетоварное обеспечение обычно отождествляется с принудительным, или силовым обеспечением. Действительно, чаще всего оно опирается на военную и полицейскую мощь государства, предписывающего людям пользоваться денежными знаками, не имеющими внутренней стоимости или не имеющими достаточного товарного обеспечения. В данном случае мы имеем дело с так называемыми «декретными», или «фиатными» деньгами (от лат. Fiat – декрет, указание «да будет так»). В экономических словарях под «фиатными» понимаются деньги, для которых государство устанавливает ценность, обеспечивает и гарантирует их покупательную способность своим авторитетом и властью.

Случаи принудительного обеспечения денежных знаков многочисленны. Они относятся еще к тем временам, когда не было бумажных денег и в обращении использовались монеты. Но ведь далеко не всегда внутренняя стоимость монет соответствовала их номиналу, имела место так называемая порча монет эмитентом (тем, кто имел право чеканить монету – императором, удельным князем и т. п.). Под «порчей» понимается снижение (по отношению к номиналу) содержания драгоценного металла в монете либо за счет снижения ее веса, либо за счет снижения доли драгоценного металла в монетном сплаве. Римский император Диоклетиан, стремясь поддержать покупательную способность чеканенных им неполноценных монет, ввел смертную казнь для «отказников» (тех, кто отказывался принимать монету по ее номиналу). При появлении первых бумажных денег в Китае (VII век н. э.) они воспринимались населением с большим недоверием, и император ввел смертную казнь для «отказников». В записках Марко Поло (XIII век) мы читаем, что по-прежнему император продолжал карать «отказников» смертной казнью. Уже упоминавшиеся выше ассигнаты (Франция, конец XVIII века), которые, несмотря на формальное обеспечение землей, стали терять доверие граждан, революционным властям пришлось дополнительно «подкреплять» декретом, согласно которому «отказникам» грозила 20-летняя каторга или даже смерть. В эпоху борьбы за независимость североамериканских колоний от Британии Континентальный rонгресс решил отказаться от британского фунта стерлингов и стал выпускать свои собственные деньги. Отказ от использования таких денег рассматривался как «враждебный акт» и иногда лишал «отказника» права на взыскание долгов.

Иными словами, силовое обеспечение было необходимо либо для того, чтобы «неполноценные» денежные знаки приравнять к полноценным (металлическим) деньгам? и/или для того, чтобы не допустить замещения денег национального эмитента деньгами иностранного эмитента. Последний случай понятен многим нашим гражданам среднего и старшего возраста: еще два десятка лет назад в СССР использование иностранной валюты рассматривалось как уголовное преступление и каралось многолетним тюремным заключением. Это наглядный пример «силового» обеспечения покупательной способности российского рубля, поддержания его монопольного положения и борьбы с «рублевыми отказниками». Подобная мера вполне нормальна для любого государства, заботящегося о своей безопасности; национальная денежная единица (ее статус, покупательная способность и устойчивость) является важнейшим признаком национального суверенитета и экономического здоровья. Напомним, что развал Советского Союза начался с того, что в стране начала свободно «гулять» иностранная валюта (даже еще до отмены соответствующей статьи Уголовного кодекса).

Итак, нетоварное обеспечение до недавних времен базировалось на использовании такого чувства человека, как страх (страх наказания за отказ от использования денежных знаков или, наоборот, за использование «запрещенных» денежных знаков). Сегодня нетоварное обеспечение денег базируется на эксплуатации также ряда других психологических и душевных свойств человека.

Почему же доллар США продолжает держаться «на плаву», а в условиях нынешнего кризиса даже вырос в цене по отношению к рублю и денежным единицам иных стран? Отчасти мы уже ответили на этот вопрос: потому, что владельцам печатного станка (т. е. хозяевам ФРС) удалось в кратчайшие сроки произвести, как сегодня модно говорить, «перезагрузку» сознания людей – начиная от простых домохозяек и кончая топ-менеджерами корпораций и «профессионалами» финансовых рынков. Неотъемлемым условием взрывного развития финансовых рынков и «финансизации» всей экономики и общественной жизни является агрессивное воздействие мировой олигархии на сознание и поведение человека. Хозяева ФРС озаботились активным «финансовым просвещением» всех слоев общества, и такое «просвещение» не менее разрушительно для человека, чем, скажем? «сексуальное просвещение», насаждаемое сегодня в наших школах. Известна горькая шутка, что «самым ценным ресурсом рыночной экономики является дурак». Прежде всего такой ресурс нужен тем, кто управляет деньгами, не обеспеченными материальными ценностями. Но, согласно статистике, умственно неполноценных людей рождается не более одного процента. Для того чтобы увеличить этот показатель, чтобы убедить людей принимать «зеленую бумагу» и «инвестировать» ее в различные виртуальные ценности, получая при этом положительные эмоции и ощущая себя при этом богатым и счастливым человеком, необходима самая настоящая «революция сознания». Разговор об этой «революции», ее методах и последствиях для человечества выходит за рамки данной статьи. В контексте нашего разговора отметим, что на смену товарному обеспечению валюты приходит нетоварное в виде различных методов управления человеческим сознанием. При этом в конечном счете используются и культивируются такие глубинные и темные свойства человеческой души, как алчность и страх. Многие современные теоретические и прикладные «изыскания» в области экономики и финансов, по сути, заняты изучением, оценкой и прогнозированием именно этих двух свойств человека, причем алчность измеряется с помощью показателей нормы прибыли, «маржи», рентабельности, доходности и т. п., а страх – с помощью различных показателей риска.

В принципе, нетоварное обеспечение денег может опираться не только на негативные, но также положительные качества человека. Скажем, на глубоко переживаемое и осознаваемое людьми чувство патриотизма, народного единения и доверия к властям, осуществляющим выпуск денег. Такое происходит чаще всего в годы войны или иных общенациональных бедствий. То есть люди в экстремальных ситуациях ведут себя совсем не так, как должен вести себя, согласно учебникам экономики, «хомо экономикус». Выпуск денег, который не сопровождался безудержной инфляцией, потому что опирался на доверие людей, происходил в нашей стране в годы Первой мировой войны и в годы Великой Отечественной войны. С некоторыми оговорками в качестве примера можно привести те же США в годы Второй мировой войны, когда президенту Ф. Рузвельту удалось консолидировать американское общество и добиться с его стороны высокой степени доверия. Доверие к властям и в нашей стране, и в Америке, и в других воюющих странах проявлялось в том, что население добровольно приобретало на получаемые деньги облигации государственных займов, полагая, что в мирное время власти смогут вернуть народу долги военного времени. В годы Первой мировой войны многие люди просто хранили и накапливали денежные знаки, полагая, что сразу же после возвращения к мирной жизни власти обязательно восстановят золотой стандарт и при необходимости бумажные деньги можно будет обменять на металл.

Оккупационная валюта

Долларовый станок

Силовое обеспечение денежных знаков становится особенно очевидным и явным, когда насилие со стороны государства осуществляется не в отношении своих граждан, а граждан другой страны (или многих стран) с целью заставить их принимать чужую (иностранную) валюту. При этом государство уже использует не полицейские силы и правоохранительные органы, а армию и другие виды вооружённых сил вплоть до бомбардировщиков и авианосцев (это, конечно, не исключает использование полицейских сил, но уже специальных подразделений, сформированных из местных наёмников). Речь идёт о так называемых военных, или оккупационных деньгах, которые широко использовались воюющими странами в годы Первой и Второй мировых войн.