Как убивали «Спартак»
Шрифт:
В 2003 году Червиченко вел переговоры с «Зенитом» о приобретении Андрея Аршавина, ныне — футболиста России номер один. И заявил следующее: «Аршавин — безусловно, талантливый игрок, но не совсем подходит под игровую модель „Спартака“». Трезвомыслящим болельщикам опять оставалось только за голову хвататься. Мало того что под игровую модель старого романцевского «Спартака» Аршавин подходил идеально, так к моменту произнесения этих слов у «Спартака» уже никакой модели не было вовсе.
Каким — то образом Червиченко, в отличие, скажем, от Евгения Гинера в ЦСКА, никак не удавалось сохранять в тайне факт переговоров с тем или иным известным футболистом. И Аршавин, и чех Иржи Ярошик, и хорват Ивица Олич, и бразилец Дуду (последние трое в итоге оказались как раз в ЦСКА) — все всплывало в прессе в самый ненужный
В какой-то момент Червиченко начал подозревать, что его попросту обворовывают. И пошли его высказывания, которые не прекращаются до сих пор.
«Один из известных европейских футбольных деятелей на финале Лиги чемпионов сказал мне: „Если из десяти новичков не заиграл один — это успех селекции. Два — это ошибка, три — в клубе плохие работники. Четыре — значит, у тебя воруют деньги“. Раньше подход был каким — то пацанским. Классный парень, берем, говорили мне. Брал. Перед сезоном — горячка, невероятные предложения и лихорадочные покупки. Покупал. „Эти люди не умеют играть в футбол“, — заявлял тот же человек через какое-то время. А теперь в клубе 65 игроков, которые каждый месяц приходят в кассу и получают от 5 тысяч и более».
«Доверяешь людям, которые считаются специалистами, а потом получается, что люди за твой счет становятся богатыми».
«Оглядываясь назад, понимаю, сколько денег я просто подарил другим людям».
«Чернышов, Еленский и иже с ними — это одна компания. Есть такие люди, с которыми совершенно не хочется видеться и пересекаться. Они как раз из этой серии. Все чудо — покупки „Спартака“ — их дело. Впрочем, и других „подвигов“ хватает. Работали профессионально: тренер просит купить того или иного игрока, специалист просматривает его в деле, другой обговаривает условия сделки. Потом они мне вместе доказывают, что игрока необходимо купить. „Премиальные“ за удачную сделку, наверное, делили вместе».
— Состояние, если честно, было такое, будто я на три года угодил в сумасшедший дом.
— Все это следствие коммерческой деятельности, которую вели за вашей спиной в «Спартаке»?
— Разумеется. Все там неплохо нажились. Информации у меня много, хотя за руку я никого не ловил. Но выводы для себя определенные делал и людей этих со временем из команды убирал.
— Неприятно было узнавать, что кое — кто из ваших бывших подчиненных купил в Москве ресторан?
— Сегодня купил, завтра потерял. Жизнь — она ведь длинная, всех рассудит. Повторяю, доказательств у меня нет. Потом мне рассказывали, что Станич этот стоил 400 или 450 тысяч евро. Мы же за него отдали 1700 тысяч. И куда остальные деньги по дороге разошлись?
— Скажите честно, сколько вы потеряли денег на «Спартаке»?
— Ну — у, лет пять среднюю команду премьер — лиги можно было бы на них содержать.
О том, как Червиченко с каждым днем все больше переставал верить своему окружению, слагаются легенды. С какого — то момента он сам, не будучи профессионалом в футболе, начал просматривать видеокассеты с игрой потенциальных новичков и выносить вердикты. Дошло даже до того, что исключительно футбольные вопросы, такие как тактика, президент тоже посчитал себя вправе решать. По свидетельству Сергея Юрана, он приходил к нему и Чернышову с макетом футбольного поля и на полном серьезе показывал, как на самом деле нужно играть.
Понятно, что делал он все это от безысходности — видя, что денег он тратит все больше и больше, а толку от этого все меньше и меньше.
За руку президенту, по его собственному признанию, никого поймать не удалось. А значит, и его обвинения в адрес бывших подчиненных не подкреплены настоящими доказательствами. Кого, спрашивается, должен упрекать руководитель, если ему не удалось создать структуру и подобрать людей, которые работали бы на общее дело, а не на свою личную выгоду?
Винить за собственную доверчивость и за вылетевшие в трубу деньги Червиченко
может только себя. И его признание: «Рановато я занял столь ответственный пост — в смысле возраста. Жизненного опыта не всегда хватало» говорит о том, что в глубине души он это понимает.Апломб, с которым бывший владелец и президент пришел в «Спартак», сыграл с ним злую шутку. Во — первых, он не знал и не собирался полностью осознавать, куда шел. «Вероятно, если бы я был родом из Москвы и с детства боготворил „Спартак“, то, скорее всего, не посмел бы этого сделать (возглавить клуб. — Прим. И. Р.), — говорил он. — Просто — напросто спасовал бы. Но в данной ситуации не комплексовал, не робел и при этом был уверен, что могу принести больше пользы, чем те, кто вплотную занимался делами „Спартака“ до меня».
Эти слова прозвучали еще в тот момент, когда «Спартак» был действующим чемпионом, а Романцев — главным тренером. Интервью называлось «Мечтаю выиграть Лигу чемпионов».
Беда последних лет в том, что вместе с большими деньгами в наш футбол приходят люди, которые не знают, куда и зачем они идут. Когда проходит время и они начинают это понимать, оказывается уже поздно.
Воинственное нежелание не то что выучить, а хотя бы прочитать устав монастыря, в который он поступил, его традиции и историю, обернулось не только десятками промахов с игроками, но и жесточайшим конфликтом с болельщиками. Червиченко прав: к моменту его появления в команде все предпосылки для кризиса в «Спартаке» уже были. Однако говоря и действуя, как слон в посудной лавке, он довершил тот процесс развала, механизм которого был запущен еще до него.
Говоря объективно, Червиченко не должен целиком отвечать за тот кризис, который разразился в «Спартаке» во время его правления. Но так вышло, что он стал его символом, олицетворением. Не уверен, кстати, что он по этому поводу сильно расстраивается. Вы же помните: «Злых героев помнят гораздо дольше».
К 2001 году «Спартак» отвык проигрывать и, что не менее важно, достойно воспринимать поражения. Это уже в следующие два — три года неудачи станут для девятикратного чемпиона России обыденностью — пока же ни новое руководство, ни тренеры, ни игроки не чувствовали, на пороге какой пропасти стоят. Любая критика воспринималась в штыки, тем более что к вечно озабоченному поиском врагов в верхушке «Спартака» Романцеву добавился взрывной и не привыкший к публичным разносам Червиченко. Сам будущий президент, как вы помните, признавался: взявшись за «Спартак», он не испытывал того давления и ответственности, которые чувствовал бы любой человек, преклонявшийся перед этой командой. А потому колоссальное внимание, которое приковано к «Спартаку», сверхмаксималистские требования болельщиков и прессы стали для Червиченко крайне неприятным сюрпризом.
Соответственно вели себя и его подчиненные — в том числе тренеры. Я ощутил это и на себе.
17 октября 2001 года «Спартак» был не просто побежден, а унижен в Мюнхене — 1:5 от местной «Баварии». «Как человек, всю жизнь причастный к „Спартаку“, скажу: такого позора я не испытывал ни разу за свои 50 с лишним», — говорил мне лучший футболист СССР 1972 года, многолетний капитан красно — белых Евгений Ловчев. И можно было только поражаться мужеству и преданности болельщиков «Спартака», добравшихся до мюнхенского «Олимпиаштадиона». За потрясающий послематчевый жест, когда, несмотря ни на что, они коллективно растянули шарфы с именем любимого клуба и стояли так несколько минут, им надо было поставить памятник. «You’ll never walk alone!» («Ты никогда не будешь один!») — название легендарного гимна поклонников английского «Ливерпуля» в этот день полностью соответствовало поведению спартаковских фанов.
Тот матч стал апофеозом бездарной Лиги чемпионов (две ничьи, четыре поражения и последнее место в группе), которая через год, правда, покажется совсем не такой плохой. Но тогда — то мы еще помнили прошлый, 2000 год с победой в группе, разгромами «Спортинга» с «Арсеналом» — и ждали от «Спартака» того же!
Но в футболе, как и в жизни, все может измениться очень быстро. Ломать — не строить.
После матча с «Баварией» я опубликовал в «Спорт — экспрессе» крайне жесткий материал под заголовком «Детский мат». О «Спартаке» тогда в подобных тонах писать было не принято.