Как убивали Сталина
Шрифт:
Во-вторых, требовали, чтобы не только «Маленков, Каганович, Молотов и примкнувший к ним Шепилов», но и «остальные сообщники этой антипартийной группы были привлечены к строгой партийной ответственности». Такое впечатление, что эти «рядовые участники пленума», руководствуясь не истиной, а желанием выслужиться перед Хрущевым, буквально соревновались, кто придумает кару поизощренней для тех, на кого еще вчера молились так же, как теперь демонстрировали это взявшему верх Хрущеву… И Хрущев с чувством исполняемого долга осуществит эти требования. Так, например, уже через год Булганина освободят от обязанностей Предсовмина и передадут эту должность Хрущеву в дополнение к посту Первого секретаря ЦК КПСС.
Правда, раздавались призывы… сразу вывести Булганина из состава Президиума ЦК,
Не удержался (совместно с З. Тумановой) от спецписьма в поддержку Хрущева против «антипартийной группы» и кандидат в члены ЦК КПСС, будущий Первый секретарь ЦК ВЛКСМ, В. Семичастный. Тот самый Семичастный, который, 7 лет спустя, будучи Председателем КГБ, сыграет в низложении Хрущева одну из главных ролей.
Другой кандидат в члены ЦК, К. Лунев, 28.06.57 в письменном заявлении высказал опасение, что, если бы не меры Хрущева, обезвредившие «антипартийную группу», предпринятая ею «попытка захвата руководства органами государственной безопасности могла бы привести к черным дням 1937–38 гг».
Однако особая роль в разоблачении «антипартийцев», как отмечали на пленуме, принадлежала Жукову и Швернику. Причем, оба позже крайне сожалели, что встали на защиту такого неблагодарного человека, как Хрущев…
В этом отношении оказался солидарен с ними и маршал Чуйков, который 27.06.57 в адрес президиума пленума ЦК с осуждением и подстрекательством писал: «Очень плохую роль в этом деле вел и до сих пор ведет тов. Ворошилов. Его и после выступления можно понять, что он защищает заговорщическую группу… И Булганин не может быть членом Президиума ЦК и Председателем Совмина».
А 28.06.57 в адрес Хрущева поступило письменное выступление В. Лукьянова, которому на пленуме «не досталось слова». Он сообщал: «На списках арестованных коммунистов Молотов писал «бить и бить», а Каганович на списках, представляемых к расстрелу, писал «приветствую»… (Никто тогда, в июне 57-го, еще не знал: а что писал сам Хрущев, опережая тех по наполнению рек кровью, кого судили на этом пленуме?!)
Между тем был момент, когда 27.06.57 группа членов Центральной Ревизионной Комиссии КПСС числом в 56 человек назвала в составе «антипартийной группы» и тех, кто на Президиуме ЦК, а потом отчасти и на Пленуме поддержал Маленкова, Кагановича, Молотова и Шепилова, а именно: Первухина, Сабурова, Булганина и Ворошилова. Среди этих «56-ти» были и такие, кто со временем проклинал себя за то, что пошел тогда за Хрущевым. Например, писатель В. Кочетов…
Как только «антипартийцев» не называли: «раскольниками партии, душителями демократии, подлецами, негодяями, разбойниками, заговорщиками, душителями человеческих жизней…» И все бы ничего, если бы те, кто говорил это, сами были чисты, как слеза ребенка!!! Да уж… подобралось там поистине «подавляющее большинство». И все-таки, как показала жизнь, в вопросах политики, экономики и культа личности Хрущева «антипартийцы» оказались провидцами.
Тем не менее в конце концов 28.06.57 пленум сломил дух Кагановича и Маленкова. Каганович сказал: «Сговор был. Я это признаю». И Маленков сказал: «Несомненно, это был сговор». Молотов единственный, кто на вопрос «Вы признаете, что на путь заговора встали?» ответил: «Нет. Заговора не было. Но было то, что называется групповщиной». То есть Молотов отказался не от своей критики, а от путей и форм, в которых эта критика осуществилась.
Итак, представители «антипартийной тройки» согласились, что нарушение Устава КПСС с их стороны было и заключалось в том, что они не на заседаниях Политбюро (тогда Президиума), а просто в частных разговорах между собой критиковали Хрущева: отмечали, в чем состояло его неумелое руководство, и намечали пути исправления создавшегося положения. Они прямо говорили друг другу, как сказал мне Семичастный, что не по Хрущеву-Сеньке была шапка Мономаха…
Однако попробовал бы кто-то из них сказать в одиночку то, что думает, сразу на Политбюро — Хрущев бы его смял и снял в два счета. И дела бы не получилось, и самого критиковавшего не стало бы больше в верхах.
В итоге у решившегося на критику исчезла бы хоть какая-то возможность воздействовать на ход событий.Так что «тройке антипартийцев» ничего не оставалось, как сговориться до злополучного заседания Президиума ЦК. В результате правильные обвинения в адрес Хрущева, сделанные неправильным способом, закончились для них полной катастрофой.
Их ошибки учтут те, кто в 64-м предпримет вторую, но на этот раз успешную, попытку отстранения Хрущева от власти. Брежнев, Суслов, Семичастный и другие, очевидно, запомнили бесспорное примечание Хрущева, что «пленум — хозяин партии»! Не Политбюро, не партконференция, даже не съезд, а именно: «пленум — хозяин партии», ибо он в отличие от Политбюро может решать все вопросы! Поэтому они, тоже тайно сговорившись друг с другом (это мне рассказывал сам Семичастный) и дождавшись, когда Хрущев уедет отдыхать, собрали в октябре 64-го подготовленный таким образом пленум. И только потом вызвали на него Хрущева. И если бы они не одержали верх на том пленуме, то их тоже объявили бы «антипартийной группой». Но они победили и назвали себя «партией, ряды которой после осуждения волюнтаризма и освобождения Н. С. Хрущева от обязанностей Первого секретаря ЦК КПСС и Председателя Совета Министров СССР стали еще более сплоченными и монолитными…»
Так Хрущев, продливший себе правление на 7 лет, сфабрикованным обвинением вчерашних соратников в «антипартийности», в конце концов сам оказался вне партии. Точнее, он просто был отправлен на пенсию, которая больше походила на домашний арест. Ему и присниться не могла та бурная общественная жизнь, какая была дарована после отставки бывшим президентам Горбачеву и Ельцину.
Кстати, многозначительный факт. Пленум, учинивший в октябре 87-го расправу над кандидатом в члены Политбюро Ельциным, рассекретили уже через пару лет. А вот многие документы о расправе с так называемой «антипартийной группой» в 57-м до сих пор находятся под грифом «Совершенно секретно»!!!
…Прав Маленков, подметивший, что стремление к научному подходу во всем(!) у дохрущевских руководителей сменяется у Хрущева во всех государственных делах(!) романтикой, мечтательными рассуждениями и не прекращающимися попытками добиться всего с наскоку. Одним словом, маниловщина XX века. Позже, в октябре 64-го, когда у Хрущева отберут все «царские права», эту маниловщину назовут волюнтаризмом или волевым подходом к управлению государством.
57-й год останется в истории: для одних — переломным, если под этим понимать последовавшую хрущевскую «оттепель» в литературе и искусстве; для других же — катастрофическим, если иметь в виду обозначившийся вскоре упадок уровня жизни народа и грядущий развал СССР. Недаром Семичастный, говоря о безграмотности тогдашних политических решений, аукающихся до наших дней, как-то сказал мне: «С Хрущева все началось, с Хрущева! С Хрущева начался и Горбачев, которого выплеснула волна именно хрущевской перестройки руководства после июня 1957-го».
Таким образом, группа, названная «антипартийной», в строго историческом смысле была не антипартийной, а сугубо партийной, если исходить из того, что именно она следовала принципам «научного коммунизма». И, напротив, большинство членов ЦК, которое благодаря маршалу Жукову последовало за Хрущевым, оказалось в этом смысле антипартийным, поскольку сперва робко, с оговорками, но в конце концов все больше стало руководствоваться не марксизмом, а его вульгарным, поверхностным восприятием и изложением в виде учебников для домохозяек из системы всеобщей политучебы, когда еще всерьез полагали, что каждая кухарка сможет и должна управлять государством. Этот суррогат науки в сущности и привел к краху в августе 91-го так называемых коммунистов по образу и подобию Хрущева и его более поздних последователей в духе Зюганова. Апофеозом их политического абсурда стала Новая Программа КПСС, благодаря которой Хрущев искренне на весь мир обещал построить коммунизм к 1980 году. Однако даже эта идея не была его идей. Мало кто теперь знает, что эта идея была лишь отзвуком планов Сталина, который еще 15 июня 1947 года благословил проект, предполагавший построение коммунизма к 1977 году…