Как убивали Сталина

Левин в этом некрологе писал:

— За десять лет моего врачебного наблюдения за Алексеем Максимовичем это было шестое заболевание гриппом. Каждый раз грипп неизменно осложнялся бронхитом и катаральным воспалением лёгких.

Значит, Левин уже знал хорошо, в каком направлении можно искать осложнений в этой борьбе Алексея Максимовича Горького с болезнью.

— <…> Когда меня в хорошие, спокойные периоды жизни Алексея Максимовича спрашивали о состоянии его здоровья, я всегда отвечал: — Относительно благополучно, но до первого гриппа. <…>

Я по опыту знал, как тяжело протекает у Алексея Максимовича грипп, как быстро он поражает место наименьшего сопротивления его организма — лёгкие — и как это страшно при его изменённых старым туберкулёзным процессом лёгких и его больном сердце. <…> Горький был из тех людей, которые доживают до 100 лет, и он, несомненно, дожил бы до 100 лет, если бы не злой туберкулёз.

Убийца выбалтывает тайну убийства», — заключает Вышинский.

При всём пафосе этой обвинительной речи в адрес врачей явных доказательств именно преднамеренности их вредительских действий всё-таки не хватает. Скорее, можно говорить о потрясающей и неистребимой безответственности медиков, процветающей по сей день не только у нас, но даже и в такой благополучной и дисциплинированной стране, как Германия. Об этом с ужасом рассказывал мне чудом выживший там после тяжелейшей операции Иосиф Кобзон. Подробно этот факт описывается в моей книге о нём «Как перед Богом».

Что же касается вины кровавого любовника по имени Генрих Ягода, то тут, как говорится, разговор особый.

…Горький всю жизнь играл со смертью. Не лучшим образом относился он к своему когда-то действительно могучему здоровью. И тот очевидный факт лета 1931 года, когда он находился на пороге смерти — свидетельствует, что его силы были уже на исходе. Поэтому оказалось достаточно случайного гриппа, чтобы жизнь… вдруг кончилась.

Здоровье его в 1934–1936 годах было уже настолько ненадёжным, что без курортных процедур он почти не жил, о чём говорят почтовые послания тех лет.

Начинал он свой писательский путь, можно сказать, с лечения от кровохарканья в Крыму в 1897 году. И заканчивал его там же и тем же. Об этом свидетельствует хотя бы телеграмма секретаря Правления СП СССР А. С. Щербакова: 17 февраля 1936 года в 21 час 30 минут из Минска — в Крым, Байдары, Тессели, Горькому…

Несмотря на невыносимо тяжёлое состояние, продолжая безостановочно харкать кровью, Горький всё это время упрямо пытался, что называется, довести до ума трагическую книгу «Жизнь Клима Самгина». Однако в этом переполненном вопросами деле так и не суждено было ему поставить точку, потому как не видел он в нём ни конца, ни краю…

Глава 6 Правда о коллективизации глазами американской разведки

По агентурным данным США

Американские интересы в России

В этом, обнаруженном в дебрях архивов, секретном докладе американской разведки все сохранено так, как оно было представлено руководству США. Форма изложения и пояснений соответствует тому уровню подготовки и понимания, который имели агенты, специально направленные в СССР, чтобы изучить последствия сельскохозяйственных преобразований, вошедших в историю как «процесс коллективизации».

Бросается в глаза главный вывод: для американских специалистов возможности и достижения коллективизации оказываются настолько неоспоримыми и убедительными, что они находят нужным безотлагательно и основательно поставить перед своими министрами вопрос о необходимости уже в ближайшие годы быть готовыми к появлению в лице СССР экономического конкурента США в области сельского хозяйства!!!

Американцы настолько поражены российскими успехами начала 30-х годов, что в принципиальном отношении они безоговорочно оправдывают политику советских экономических преобразований и — особенно процесс коллективизации, которая, по их мнению, позволила СССР сделать безусловный сельскохозяйственный скачок по сравнению с дореволюционной Русью. И это притом, что американцы не только были наслышаны, но и были свидетелями тех многих бедствий, которыми не могла не сопровождаться сплошная коллективизация сельского хозяйства.

В связи с этим американцы (как особо примечательный факт!) неоднократно подчеркивали, что в Советской России от них не только не скрывали ничего из того, что они хотели увидеть из общественной и личной жизни в СССР, но и вопреки всем предупреждениям посольства США за ними даже не пытались шпионить. Первое, конечно, так. Но что касается второго… Они явно заблуждались насчет возможностей и способностей ЧК. Иначе бы мы не читали сейчас этот их конфиденциальный доклад!

И наконец — нельзя не обратить внимания на то, что, согласно агентурным данным США, дореволюционная Россия (вопреки утверждениям многих нынешних ученых-выскочек) не могла кормить хлебом весь мир… по той простой причине, что ее мелкие разрозненные крестьянские хозяйства (каждое на свой страх и риск) производили неоднородные, а значит нетоварные сорта пшеницы. Признанную же в мировой торговле ценность представляли и представляют только огромные массы зерна одного сорта и высокого качества, но никак не беспорядочные смеси пусть даже самых лучших сортов! Именно на это больше всего обращают внимание своего руководства американские разведчики.

Благодаря сплошной коллективизации возможности экспорта зерна (по оценкам американской разведки) в сравнении с царской Россией несоизмеримо выросли, потому что переход в общегосударственном масштабе от мелкой чересполосицы крестьянских хозяйств, дававших около половины урожая, к крупноземельным формам земледелия позволил собирать несравнимо больше односортного (а значит — товарного!) зерна без примесей других семян, которые при чересполосице неизбежно попадают на данное «поле» в ходе сева на соседних участках.

Кстати, если бы дореволюционная Россия даже постоянно экспортировала по 10 млн. тонн зерна, как это было в лучший 1913-й год, то и в таком случае (исходя из потребности минимум 285 кг зерновых на человека) русским хлебом можно было прокормить максимум 35 миллионов или примерно 2 % населения планеты, которое приближалось тогда к 2 миллиардам.

К сожалению, объемы экспорта зерна до революции называются настолько разные, что невозможно вывести даже приблизительные реальные средние цифры. Часто у одного и того же автора данные разнятся до неприличия. Подобными нестыковками «славится» и, например, В. М. Симчера в своей книге «Развитие экономики России за 100 лет».

Согласно царской статистике, экспорт зерна продолжался даже в 1911 году, когда от разразившегося голода страдали около 30 миллионов или 20 % подданных Российской империи. Продолжался экспорт и в 1891–1892 гг., несмотря на то, что голод не только охватил 40 миллионов, но и свел в могилу (по официальным цифрам того времени) до полумиллиона человек. Все это, конечно, не могло не революционизировать народ. Однако массовый голод с массовыми смертельными исходами до середины 30-х годов периодически преследовал и СССР, пока он не реализовал возможности сплошной коллективизации. Впрочем, справедливости ради нельзя забывать, что в переломные моменты истории голод свирепствовал даже в таких развитых странах, как, например, Германия…

В отчете о проделанной работе американские специалисты приходят к исторически важному заключению, что, с точки зрения прогресса российской экономики, процесс коллективизации в СССР является несомненным и глобальным шагом вперед!

Однако, как показала жизнь, по мере того, как коллективные хозяйства стали насильно втискиваться в рамки централизованной командно-административной системы управления, процесс свободного развития кооперации, а следовательно, и все советское сельское хозяйство начало заходить и в конце концов зашло в тупик.