Как в кино

С жадностью, в недрах которой таилось нечто мрачное, испугавшее бы его самого, если б Роман только заметил, он всмотрелся в счастливое лицо, нанесенное на мрамор. Этой девушке он верил беспредельно… А может, зря? Не замечая того, Воскресенский произнес вслух, хотя обычно разговаривал с Варей мысленно:

– А если этот букет принес другой мужчина? Вдруг он был в твоей жизни, а я ничего не подозревал?!

От этой мысли сдавило в груди. Ощущения были незнакомыми, сердце не прихватывало даже во время похорон… И до этого, в больнице, когда, отведя взгляд, онколог сообщил ему… Молодое сердце Романа выдержало боль, которой он не пожелал бы никому, а вот ревность оказалась сильнее. В этом таилась заведомая неправильность, даже с оттенком низости, и на мгновение ему стало стыдно за себя, но уже следующее ошпарило: «Почему этот чертов букет так похож на свадебный? Ты собиралась за него замуж? А я, дурак, тешил себя иллюзиями… Думал, мы с тобой вместе навсегда».

– Не может быть. – Воскресенский зажмурился, чтобы перетерпеть ожог. – Кто он? Почему я ничего не замечал?

Растерянно оглядевшись, Роман попытался утихомирить мысли, бешено скакавшие в голове, как необъезженные жеребцы, и больно бившие копытами. Надо было сосредоточиться, обдумать все… Вполне возможно, его воображение сыграло с ним злую шутку, и он стремительно выстроил кишащий пауками и крысами замок на пустом месте. Мифический соперник оброс плотью и кровью, а ведь не факт, что он существовал на самом деле.

Ему захотелось двинуть себе в челюсть: как вообще можно было заподозрить Варю в подобном?!

Но проклятый букет невинно белел на плите с Вариным именем… Именно так выглядит обман? О нет, он многолик и к каждому человеку подбирается в том обличье, какое проще всего заставит его обмануться. Детская наивность во взоре или, напротив, материнская мягкость черт – сколько миллионов попались на эти уловки? Мнимая сила… Видимая слабость…

Спектр лживых посулов велик, он дробится пазлами, из которых можно составить цельную картину, но вот насколько она будет соответствовать реальности?

* * *

Обо всем этом Воскресенский думал уже в машине, приближаясь к Москве. Их с сестрой новый дом находился в пятнадцати километрах от МКАД, и обоих это устраивало, хотя сомнения в том, как они, городские жители, выдержат обитание на природе, были, Роман это помнил. Выбирали поселок долго, ездили из одного в другой, бродили по пустым участкам, прислушиваясь к зову земли, разглядывали чужие дома, недавно построенные, обходили окрестности…

А потом снова и снова возвращались в «Лесное озеро», над которым небо казалось просто фантастическим – таких облаков они не видели нигде. Какая-то аномальная зона здесь была? На этой возвышенности между Клязьмой и Учей царила вольготность, позволявшая дышать полной грудью. Центр поселка, где гостей приветствовал сиреневый самолет, из их окон не заслоняли дома соседей, потому и не возникало ощущения городской тесноты. Ширь и даль, наполненные тишиной и покоем. Они с сестрой уверились, что именно об этом мечтают после старой мытищинской хрущевки в трех метрах от дороги и череды съемных комнат…

Но с недавнего времени тишина стала казаться Роману похоронной, и он все больше времени проводил в Москве, пытаясь глушить голос совести, упрекавший в том, что сестра проводит дни в полном одиночестве.

«Ей лучше пишется, когда никто не отвлекает, – уговаривал он себя. – Да Лиза и не одна! Вокруг нее вечно вьются ее персонажи… Это наш общий хлеб, не нужно ей мешать».

Было неловко, что продюсер, на переговоры с которым Роман ехал, собирался предложить ему уже готовый сценарий, написанный неизвестно кем. Он привык работать с сестрой, ведь она писала так, что ему казалось: эта история родилась в его собственном воображении. Настолько они всегда чувствовали друг друга.

Но Лиза чуть ли не заткнула ему рот:

– С ума сошел?! Никакое это не предательство. Да я только рада буду, если ты с кем-то еще поработаешь! Я же не единственный сценарист в мире, тем более и не профессионал. Может, через тебя тоже чему-то подучусь на этом проекте…

– Тебе не надо ни у кого ничему учиться! Твоя фантазия в сто раз дороже любого диплома. Твои истории многослойны, динамичны, полны тонких психологических нюансов, наполнены прекрасными диалогами!

– Да-да, – откликнулась она со смехом, – продолжай! Готова слушать тебя вечно…

Роман вдруг понял, что давно не хвалил сестру.

– Вот только в последнее время с нами работает всего один канал, – добавила она с горечью. – А сериалы их уровня – это совсем не то, о чем ты мечтал… Мне-то как раз нравится писать простые семейные истории! Но ты достоин лучшего.

– Без Вари я на большее и не способен, – буркнул он и вышел из комнаты.

Вчера Лизе удалось впервые за последние два года уговорить его сыграть в «Танчики», вернуться в ранее детство, испытать давно забытый азарт. Игра-то простенькая, но они оба до того зажглись – так и подпрыгивали на диване перед телевизором.

– Взрослые люди, называется! – рассмеялась Лиза, когда они в голос заорали, застонали дуэтом, опять продув в шестом раунде. Дальше так и не двинулись…

Перебежала к холодильнику, достала из морозилки два рожка – у них всегда имелся запас! – выскребла пломбир в розетки из темного стекла, сдобрила ягодами ежевики, которая до сих пор дозревала у забора. Откуда взялся этот стойкий куст? Может, Варина мама посадила? Почему-то они оба начисто это забыли?

«Молчи. – Роман сглотнул комок, наблюдая, как весело хлопочет сестра. – Ее не в чем упрекнуть, она тоже любила Варю. Не так, как я, конечно, но любила. Лиза всего лишь пытается жить дальше и меня тащит за собой. Жить, словно Вари и не было…»

Как будто можно забыть, как пахла яблоком ее кожа, такая же гладкая, нежная, словно свежий плод… Как солнечные искры скользили по темным волосам, шелковистым, густым – кто мог подумать, что под ними зреет опухоль? Даже головные боли не мучили Варю до того момента, когда она потеряла сознание… Тогда Роман успел подхватить ее, чтобы не упала на тротуар, но не спасти. Не хватило сил? Любви? Чего не достает человеку, чтобы совершить чудо?

– Прости меня. – Он часто шептал это, хотя никогда не слышал ответа. – Пожалуйста, прости.

Автомобильный ароматизатор выдохнул яблочный запах. Только обмануть себя опять не удалось…

Уже на проспекте Мира все же образовалась пробка, до этого все шло как по маслу и не было сомнений, что он успевает на встречу с продюсером. Роман взглянул на часы: полчаса осталось… Если мужик не только дурак, но и зануда, может, и не дождаться.

«Зря сегодня заехал на кладбище. – Роман старался не глядеть по сторонам: если ребята в соседних машинах нервничают, это взвинтит его еще больше. – Да еще проклятый букет выбил меня из колеи…»

Как обычно в минуту замешательства, он набрал номер сестры. Лиза откликалась всегда, даже если работала:

– Похоже, я застрял.

– Далеко еще?

Ее голос прозвучал встревоженно, похоже, сестра и вправду хотела, чтобы Роман получил эту работу. Даже без нее…

– Да я только у Дома моды Славы Зайцева.

– О-о, – простонала она. – Могулов не станет тебя ждать?

– Кто его знает…

– Если он действительно заинтересован в сотрудничестве с тобой, то подождет.