Как влюбить босса девушке в интересном положении за 80 дней
Шрифт:
— А что случилось? — Анька никогда сразу не говорит ни «да», ни «нет».
— Да на выставку нужно попасть кровь из носу. Великих технологий. Тьфу, высоких. Сегодня в семь вечера открывается. Хочу блистать. Выход в свет, так сказать, сделать. Поможешь?
Анька зависает на пару минут. Я слушаю тишину в телефоне и представляю, как она перебирает «женихов» из своего обширного «досье». Жаль, я ничего не запомнила.
— Я что-нибудь придумаю, — твердо обещает она, и я точно знаю: у нее есть беспроигрышный вариант, просто она не хочет заранее обнадеживать, вдруг сорвется или не получится. — Ты
— Окейно, — произношу я так зловеще, что у самой мурашки по спине пробежали в истерике.
Ну, Одинцов, держись! И лучше тебе, конечно, быть на этой выставке в гордом одиночестве!
53. Перед выставкой. Немного нервное
Одинцов
Все шло не по моему сценарию, что безмерно раздражало.
С раннего утра заявился Георг.
— А ты куда сестру мою дел, изверг? — интересуется Егоров и желваки у него ходуном ходят. Взгляд нехороший-нехороший. — Ты вроде бы ухаживать за ней собирался, не?
Настало время объяснений «по-взрослому». Как всегда, не вовремя.
— Сядь, — не рявкнул, но голос невольно повысил. Гоша не сел — рухнул на стул, но мерить меня злым взглядом не перестал.
— Ликиным талантам нашлось лучшее применение, чем за прилавком торчать. Я ее на звонки посадил.
— И как? — он не оттаял, нет, но деловые качества — это талант, доведенный до уровня инстинктов.
— Ты был прав. У нее получается. Очень хорошо получается разговаривать. У нас уже есть отличное предложение и три в процессе. Буквально за несколько дней. Фантастика.
— О, да, — скалится он, как животное, — в этом ей равных нет — уговаривать. Ты мне зубы не заговаривай.
— Я отвечаю тебе по пунктам. По поводу ухаживать — ничего не изменилось. У нас просто… все не так просто.
Коряво получилось. Анна права: я совершенно не умею формулировать свои мысли, когда дело касается личного.
— Я все хотел спросить тебя: а как же Женя?
Черт. Я совсем забыл о Немолякиной. А сегодня выставка. И я пообещал ей Егорова. И он не знает, что она моя сестра. Нужно, наверное, его успокоить.
— Думаешь, на два фронта работаю? — наблюдаю за его реакцией. Егоров дергается. Нервно. Думает. Что я за дурацкие вопросы задаю? — Кстати, ты бы с ней созвонился. А то вроде как договорились, а девушка в неведенье.
— Ты бы с бабами своими разобрался для начала, прежде чем к сестре моей клинья подбивать. А то ведь я в курсе истории десятилетней давности. Лика, между прочим, не игрушка. Хватит с нее неверного козла Михаила.
Егор знал и морду мне не набил? Странно.
— В курсе какой ты истории? — спрашиваю осторожно, пытаясь не спугнуть егоровский поток откровений.
— Вот только не надо прикидываться невинным мальчиком! Ты к ней клинья подбивал, а потом резко курс сменил. Думаешь, я слепой?
Какое счастье, что он не знает, что мы переспали. А то бы прощай дружба. С другой стороны, может, все было бы по-другому, вправь он тогда мне мозги. Но что сейчас об этом. Сейчас важно новых
ошибок не натворить.— Гош, давай я сам разберусь в своих отношениях с Ликой. Пожалуйста. Мне только советчиков сейчас не хватает и болельщиков, что сядут рядом и будут «Шайбу! Шайбу!» кричать.
— А с Женькой что? — Егорова не на шутку растрясло.
— Она моя сестра.
Пауза. Благословенная тишина. У Егорова потрясенное лицо. Ради таких моментов хочется жить и дышать полной грудью. Шикарно! Браво!
— Кто она, прости? — видимо, ушам своим не поверил.
— Женька — сестра моя двоюродная. Неожиданно всплывшая ветвь со стороны матери. Ты же знаешь, как у нас семейственность развита. Мать где-то их откопала.
— Я чего-то не понял. Ты ж женихом вроде ее был, нет?
— Ну, был. На публику. По ее просьбе. Да и мне как бы этот статус позволял спокойно существовать в женском обществе. Я занят. И это прекрасно. Никто не посягает на свободу и честь.
— И ты молчал? — у Егорова, кажется, крыша едет. Я так и слышу, как шуршит ее шифер. У друга моего совершенно дикие глаза. Что его так вставило-то?
— А ты не спрашивал никогда. Ты ж мне не рассказываешь о каждой девушке, что периодически возле тебя трутся. Это твое личное пространство. Я его уважаю. Но с Женькой, пожалуйста, будь аккуратен. Она… хорошая. Не без недостатков, но достоинств гораздо больше.
— Номер давай, — требует он жестко. — Я сам разберусь с ее тонкой душевной организацией.
Он вбивает цифры в телефон так яростно, словно пытается пальцами экран разбить. Что это с ним? — в очередной раз задаюсь я вопросом, но мне бы со своими делами разобраться, лезть в егоровские дебри совсем не хочется.
Георг уходит так же стремительно, как и заявился. Вид у него целеустремленный. Хм.
Потом телефон оборвала мне Стелла. Я уже не рад, что согласился ее сопровождать. Ощущение глобальной катастрофы накрыло меня с головой. Мне нужна эта выставка, потому что я запланировал встречу с несколькими людьми. За одним из них — Набоковым — я охотился несколько месяцев.
— Стелла, — мне абсолютно плевать на ее чувства, — еще один звонок, и отправишься на выставку сама. Или вообще туда не попадешь. Я сам позвоню, когда будет нужно.
И она наконец-то заткнулась. Опять разболелась голова. А у меня еще две деловые встречи. Надо, наверное, завязывать с играми и хождениями вокруг да около и поговорить с Ликой. Нормально поговорить. Кажется, я устал. И эти непонятные мне отношения раздражают. Завтра выходной. Есть повод встретиться на нейтральной территории — у нее дома. Решено.
Лика
В салон я прибываю при параде. У нас вагон времени, чтобы «почистить перышки» и определиться, что делать дальше. Аньке я не звонила. Если уж она сможет, то сможет. А нет — значит не судьба. Я Одинцову потом и без выставки мозг вынесу. С таких мероприятий всегда и трансляции ведутся, и фотографии публикуют, так что компромата у меня будет выше крыши.
Интересно, Зефирка братца моего поймала или останется ни с чем? Она мне так и не позвонила, а любопытство сгубило не одну кошку, поэтому я решаю звякнуть ей сама. Позже. Брата Георга всегда можно прищемить в последнюю минуту. Уж если он обещал, свинью подложить не должен.