Как воспитать ниндзю

– Я женюсь на том, на ком захочу, и мне глубоко плевать, что думает об этом английский свет!

– Английский свет на это очень сурового мнения! – возразил министр.

– Все зависит, с какой точки зрения смотреть! – заявила в стенку я. – С высоты или из глубины... – я философски протянула, то есть глубокомысленно рассуждала вслух. – С точки зрения того приданного, которое я выделю за ней, любые холмики ее безумства окажутся мелкими ничтожными изменениями рельефа... А то, что сестра сумасшедшая и убивает того, кто с ней рядом, когда испугается ночью, и вопит павианом по ночам, вообще никого не тронет, вот увидите, министр, посчитают милой эксцентричностью...

Почему-то министр вдруг передумал жениться. Как ему не говорили, что это шутка. И как не рвалась Мари меня убить, поломав стену с криком «Кия», прямо на глазах у ошеломленного министра.

– Нет-нет, я пошутил... – отступал, выставив руки, он, затравленно смотря на невесту.

Его старые руки дрожали, а немолодое лицо слегка исказилось. Лицо типичного аристократа: узкий нос, средний рот, узкие сжатые губы, тонкие уши, слегка сжатые элегантные глаза с морщинами. На голове был кудрявый парик.

Мне в отверстие от вылетевшего кирпича одним глазом было видно, как он отступал, выставив впереди лицом к Мари стул. И очень соглашался с Мари, когда она говорила, «да вы что, я же только хотела наказать оклеветавшую меня мерзавку-сестренку».

– Да-да, я все понимаю, полностью согласен... Полностью!!!! – истерически выкрикнул он, когда Мари попыталась приблизиться. – Вы нормальная, нормальная!!!!!!!

Недоуменная Мари медленно приближалась, желая взять его за руку и разъяснить недоразумение. Но бедный министр, непонятно только, что с ним случилось, вдруг развернулся и ринулся прочь, зачем-то прижав обеими руками к заднице стул четырьмя ножками назад. Чтоб сзади с тылу не напали, когда он убегал.

Мари растеряно смотрела на эту картину, а я умирала у себя в комнатке. Естественно от болезни. Мне стало плохо. Чего же еще. Растерянные слуги с изумлением смотрели на промчавшегося мелкими шажками министра, тщательно державшего свой четырехрогий хвост и лихорадочно все поправлявшего его на бегу.

Китаец стоял, заложив от удивления пальцы в рот. И громко свистел.

Министр так и запрыгнул, как зайчик, в карету, на двух ножках, вместе со стулом, не выпустив его сзади из рук. И не давая себя остановить и запугать пап'a, который убеждал его, что все объяснит. Мари нормальная.

– Подробности письмом! – заорал министр, лихорадочно держа дверь и вопя кучеру, чтоб делал «Н-н-но!!!». И сам скача в карете козликом, от нетерпения, чтоб кучер лучше сообразил, что ему делать.

Папа тщетно бежал за каретой, жалобно закидывая голову к верху.

Увы, увы, человек был не прав.

– Вы вышли в отставку сэр!!!!!!!!

Глава 24

Отставка по английски (Мы печальны)

В общем, вы понимаете, как все они на меня смотрели, когда вернулись и сели вокруг на мою постель. Мари вообще заявила, что я украла у нее жениха. И даже не помогало, что я с помощью двух свидетелей подтвердила, что он сам убежал!

Ничто не помогало восстановить истину, хоть я и утверждала, что он бегает гораздо быстрее ее.

Мари просто желала меня убить.

Я сказала, что отдам ей принца.

Она уже не хотела. Она пыталась меня убить.

Но я хотела вести себя вежливо.

– Женитьба дело трудное... – вздохнуло я. Я так люблю свою сестренку!

Мари заскрежетала зубами.

– Не всегда получается... – жалобно повторила я.

А я вспомнила, как папа, умоляюще сложив руки, бегал за дядей.

– Вы получили отставку, сэр? – печально и с состраданием спросила я печального отца. Желая посострадать ему. – У министра? Потому вы печален?

Непонятно почему отец взбесился. И что я такого сказала? Ведь я хотела так опечалиться вместе, поплакать на пару, дать ему выплакаться!

– Ну что я такого неприличного сказала, за что меня бить!? – в сердцах жалобно пискнула я, когда они навалились все трое на несчастную девочку, ничего такого не сделавшую! Я была расстроена.

– Ничего и не за что! Мы бьем не за поступки, а за вредность! – сказали все хором.

– Прелестное дело! – сказала возмущенно я. – Это что, всех хороших людей надо убить? Таких добрых?

 Они дружно завозмущались насчет добрых людей.

– Ну, папа, – успокаивающе сказала я. – Может, ты желаешь съездить за министром, пока он не остыл?

Отец что-то проворчал насчет того, куда он желает съездить и чем, и по чьему носу.

Мама тыкала меня носом в подушку, осторожно навалившись, а я отчаянно хохотала, фыркала и визжала.

– Мерзкие садисты! – сказала я. – Ребенка бьют! Мари плохому учат, а она министра напугала!

– Он был неплохая партия! – строго сказала мама.

– Да... – мечтательно сказала я, – как ее увидел, так рванул прочь напролом через стенки.

Мама, наконец, поняла, что ничего полезного от меня ждать не стоит, разве что ребеночка.

– Разве вы не рады, что я решила все проблемы? – обижено спросила я. – Мама хотела в отставку, Мари не хотела жениться, папа страдал, а я хотела иметь полностью развязанные руки для решения проблемы в Англии. Теперь мы ни от кого не зависим, и я даже могу не убивать принца, если он мне понравится... И я могу делать что угодно, как мне захочется, даже ничего не делать и просто наблюдать... И потом, никому не будет резона на нас охотиться, если взбешенный слон наломает там дров, уволив нас с треском!

– Мы уволены с треском! – обречено сказал отец.

– Да, министр вылетел с треском... – подтвердила я. – Он пробил все перегородки и проломил даже дверцу своей кареты. А летел как, летел со стульчиком сзади, как на помеле! – воскликнула я.

– Лу!

– Но кто же знал, что он воспримет так Мари?! – отозвалась я. Я прямо с негодованием за сестру вскрикнула. – Кто же знал, что он примет Мари за чудовище, ужасную, уродливую, сумасшедшую, страшную...

Мама живо почему-то прекратила поток моего негодования на нехорошего министра и пламенную защиту сестры.