Как выжить женщине в Средневековье. Проклятие Евы, грех выщипывания бровей и спасительное воздержание

Далее в «Молоте» рассказывалось, как ведьмы препятствуют эрекции, и они могли это делать по той причине, что секс ведет к греховности²²⁰. Приписываемые ведьмам способности намекают, что в Средние века и раннее Новое время люди с большой настороженностью воспринимали все, что касалось секса. Богословы держались общего мнения, что секс дозволителен, когда происходит в должном контексте, чтобы способствовать продолжению человеческого рода. Но даже при этом занятия сексом представлялись чем- то сомнительным. Идеальный христианин полностью должен был воздерживаться от секса, поэтому Бог время от времени все же допускал легкую сексуальную неудовлетворенность плоти, чтобы донести до людей суть своего замысла.

Но что еще ужаснее, чем украденные пенисы и исчезнувшие эрекции, предупреждал «Молот», так это то, что ведьмы, какого бы возраста они ни были, утоляли свою похоть друг с другом, а также с особами могущественными и влиятельными. Совратив законодателей и даже церковников, ведьмы приобретали способность повелевать ими, чтобы получить себе защиту или занять более высокое положение в обществе. От этих тайных, замешанных на сексе политических союзов рождалась «великая опасность», а именно «уничтожение веры»²²¹. Женская сексуальность была не просто чем- то избыточным и неприглядным. В ней заключалась сверхъестественная угроза самой ткани христианского мира и всякой надежде на справедливое правление.

Если все это кажется нам сегодня претенциозным бредом, то точно так же «Молот ведьм» восприняли и его первые читатели. Они в основном потешались над уверениями Крамера, что ведьмы существуют и что это католический догмат, а значит, просто необходимо было написать эту книгу²²². Не сказать, чтобы средневековые люди совсем не верили в занятия женщин чародейством, что следует из «Декрета» Бурхарда. Скорее, Крамер ловко и незаметно подменил тип творимого женщинами колдовства.

В X–XI веках Бурхард старался разубедить женщин в их суеверии, что будто бы ведьмы ночами летают по воздуху и участвуют в шабашах — полуночных сходках, на которых встречаются с демонами и друг с другом. Крамер, в отличие от Бурхарда, напрямую заявлял: «Итак, то, что ведьмы могут летать телесно, доказывается различными способами»²²³. И потому «Молот» призывал читателей принять то, что женщины действительно способны к такому чародейству, как перемещения по воздуху; и вообще, они не просто перенимают колдовские обряды где угодно и от кого угодно, поддаваясь своей женской природе и страсти к темным слухам, нет, они по собственной воле вступают в плотские договоры с дьяволом. Иными словами, люди Средневековья верили, что женщины питают склонность к различной ворожбе и пользуются ею для удовлетворения своих похотливых желаний. Позиции Бурхарда и Крамера различались тем, как они оценивали масштабы бедствия и правдоподобность всего того, что рассказывали о заподозренных в ведовстве женщинах отдельные люди.

Шабаш

Миниатюра 1460 г.

Большинство современников Крамера считали, что он хватил через край своими утверждениями, что ведьмы кишат везде и повсеместно, и потому не желали верить ему. В 1484 году этот деятельный инквизитор развернул в Тироле судебное преследование ведьм, однако суды все как один проиграл. Раздосадованный нелепыми выходками Крамера, местный епископ попросил его покинуть Инсбрук, потому что в городе разгорался скандал. Крамеру грозили неприятности с законом и обвинения в том, что некую Хелену Шой-берн, обвиненную им в ведовстве, он притащил в суд только из- за своего навязчивого интереса к ее половой жизни. Когда три года спустя он сочинил свой, так сказать, magnum opus, некоторые расценили это как апологию его провалившихся дел против ведьм и попытку сохранить лицо. При первой публикации большинство читателей сочли «Молот ведьм» смехотворным, а его утверждения недоказуемыми. Но Крамер продолжал отстаивать свою точку зрения, и его книга мало-помалу начала приобретать популярность.

Ко второй половине XVI века на смену сомнениям по поводу «Молота ведьм», тревожившим современников Крамера, пришло принятие. Его книга уже представлялась основательным трудом, учитывая ее объемность и широкое хождение, а злоключения самого Крамера на поприще ведьмоловства начисто забылись. Народившийся класс будущих охотников на ведьм усвоил идеи «Молота» и принял их за руководство к действию, что дало начало массовому преследованию ведьм и колдунов, которое позже назовут ведьмоманией XVII века. Притом что «Молот» представлял собой едва ли не самый исчерпывающий труд на темы пагубности женщин, колдовства и сексуальности, его основу составили воззрения на сексуальность вообще и на женскую сексуальность в частности, которые формировались на протяжении более чем тысячи лет. Представления о том, что женщины занимаются ворожбой, к тому же со специфическим сексуальным оттенком, были в средневековом сознании общепризнанны. Новшество «Молота» состояло в том, что его автор придал причудливым средневековым фантазиям современный лоск. Книга сообщала читателям, что женская любовная магия носит организованный характер. Что ведьмы сознательно путались с демонами и вместе летали на шабаши, где совокупно предавались непотребствам. Что это целое сообщество, и положить конец его бесчинствам следовало не в личном порядке во время исповедей, а поднявшись на борьбу всей Церковью.

Еще одно новшество, введенное «Молотом» и позже подхваченное охотниками на ведьм, предлагало применять к ведьмам физическое насилие. Так, в качестве одного из методов излечения от ведовства «Молот» рекомендовал «накинуть [ей] на шею полотенце и душить», пока «лицо не распухнет и не посинеет»²²⁴. По всей видимости, подобное насилие действительно принуждало ведьм возвращать мужчинам их половые члены, иллюзию исчезновения которых они умели наводить. А теперь сравните это средство с предшествующими наказаниями заподозренных в колдовстве женщин с помощью увещаний, поста и покаяния. Схожим оставалось лишь то, что именно на мужчин возлагалась обязанность бороться с ведьмами, и желательно до того, как эти грешные женщины нанесут урон мужским телам, доброму имени их рода, их душам и обществу в целом. Однако со временем вместо того, чтобы в обществе крепла уверенность в невозможности и неправдоподобности самой мысли, что женщины способны сближаться с нечистой силой, среди мужской его части во многих отношениях крепло более враждебное и более жестокое отношение к женщинам, которое даже получило организованную форму.

Глава 4 . Как жить

По большому счету, понятие «женщина и работа» современным обществом воспринимается как новое явление. До начала XX века, говорят нам, женщины не принимали участия в экономической жизни своего домохозяйства, по крайней мере не приносили в дом денег. В прошлые времена жизнь женщин протекала в пределах их дома, в заботах о домочадцах, а работой вне дома они либо не интересовались, либо их к ней попросту не допускали. И лишь в наши дни женщины пытаются «ворваться» в профессиональный мир и, как принято выражаться, «пробить стеклянный потолок», ограничивающий их профессиональные перспективы.

Все это вздор. Будьте уверены, что растить детей и вести дом — это изнурительная и неблагодарная работа. Всякий, кто когда-либо приглядывал за несколькими детьми и при этом старался выполнять все свои домашние обязанности, подтвердит вам, что это не тот род занятий, чтобы предаваться ему для развлечения. Домашний труд как в прошлом, так и сейчас требует много усилий и довольно тяжел, не зря же все состоятельные люди нанимают прислугу и перекладывают на ее плечи все, какие только можно, обязанности по дому. Справедливости ради отмечу, что труд по дому — это было то главное, что средневековое европейское общество ожидало от женщин. Женщинам надлежало выйти замуж. Надлежало стать матерями. Надлежало заботиться о детях и заниматься домоводством. Однако представления о женщинах и работе не ограничивались пределами домашнего очага.

В широком смысле женщины всегда были частью мировой экономики. И женский труд в досовременном мире был явлением повсеместным. Средневековый человек поднял бы нас на смех, заяви мы ему, что женщины его времени существовали в изоляции домашнего пузыря, начисто отрезанные от реалий труда и работы. В Средневековье женщины всех классов трудились и, более того, от них этого ожидали.

Работа средневековых женщин определялась их сословной принадлежностью и местом рождения. В сельской местности они, вероятнее всего, занимались крестьянским трудом или подсобной работой, если происходили из низов, а дочери из благородных семейств отправлялись служить при дворе крупного сеньора фрейлинами или даже домоправительницами. Что касается городов, то здесь женщины находили себе применение во множестве профессий, начиная с тяжелого труда прачки и переменно прибыльных занятий пивоварением или хлебопечением и заканчивая почтенными цеховыми ремеслами. Женщины из высших слоев общества тоже работали на придворной службе у сиятельных особ, в том числе королевских, а иногда выполняли поручения по дипломатической части и участвовали в важных церемониях. Между тем другие женщины желали посвятить себя религии и постригались в монахини или вступали в религиозные светские общины наподобие бегинок²⁰, где тоже не ограничивались одними только молитвами и трудились.

Женщины пекут хлеб Миниатюра из календаря. Середина XIII в.

Эта глава призвана пролить свет на трудовую жизнь средневековых женщин, чтобы мы лучше понимали, как жило Средневековье и кто делал всю необходимую для общества работу. Она объяснит, как был устроен производительный труд во времена, предшествовавшие появлению крупномасштабных отраслей, а затем мы вместе порассуждаем о том, что считать работой. Большинство структур общества, которые мы сегодня воспринимаем как данность, на самом деле появились недавно, чего никак не скажешь о нашей готовности не замечать женский труд как нечто маловажное только потому, что им занимаются женщины.

Материнство и брак

Одну из причин, почему нам так не хочется признавать в средневековых женщинах работниц, занятых производительным трудом, подсказывает нам сама средневековая эпоха, отводившая женщинам, строго говоря, две роли — жены и, самое главное, матери. Всякая девушка, какое бы место в обществе она ни занимала, бoльшую часть времени только и делала, что готовилась к своей будущей роли жены и матери в семье мужа. Родители делали все возможное, чтобы достойно воспитать свою дочь и не позволить ей стать «горькой досадой для нареченного», как выразился один из Отцов Церкви богослов Иоанн Златоуст (347–407)²²⁵. Именно поэтому, если в родительском доме незамужняя девица, например, получала образование, это во многом считалось инвестицией в ее ценность как предполагаемой невесты. Из хорошо образованных молодых женщин получались хорошие матери, поскольку в дальнейшем они могли сами обучать своих детей, как мы увидим дальше. От них также ожидалось, что они будут вести собственное домохозяйство, и это предполагало, что среди их качеств необходима некоторая финансовая хватка, а если под их управлением будет крупное поместье, то им еще предстояло распоряжаться многочисленным штатом прислуги и работников. Так что образование средневековым девушкам давали не из одного только альтруизма, чтобы развить ее ум ради ее собственного блага. Скорее, это была просчитанная маркетинговая стратегия и способ подчеркнуть ее достоинства как прекрасной будущей матери.