Как выжить женщине в Средневековье. Проклятие Евы, грех выщипывания бровей и спасительное воздержание

Помимо прочего, повитухи делали аборты, и позже это дало автору «Молота ведьм» повод для обвинений, что «ведьмы- повитухи различными средствами убивают плод во чреве матери, производят аборты, а когда этого не делают, то посвящают детей демонам»²⁷⁰. Насчет «посвящения новорожденных младенцев демонам» автор немного перегнул палку, но в целом «Молот» подводит к мысли, что готовность женщины помочь сделать аборт свидетельствует о ее желании какими угодно способами служить дьяволу. Впрочем, это касалось только женщин, предлагавших услуги по прерыванию беременности, — и не относилось к повивальным бабкам в целом. В конце концов, не похоже, чтобы повитухи полностью сворачивали свою деятельность даже в разгар ведьмомании в XVII веке. Им всего лишь приходилось с осмотрительностью выбирать, какие предлагать услуги, если, конечно, они желали оставаться на стороне закона. Повитухи, производившие аборты втайне или вовсе не предлагавшие такой услуги, могли рассчитывать на солидную и востребованную карьеру, не осложненную неприятностями со стороны охотников на ведьм.

Проститутки

Работа в сфере сексуальных услуг тоже вынуждала женщин ходить по тонкой грани между законом и преступлением. В средневековый период проституция считалась необходимостью, и особенно в больших городах, ввиду беспокойства, что вдруг неженатые мужчины недополучат секса. И Августин Блаженный, и Фома Аквинский предупреждали, что в городской обстановке сдерживаемая похоть может быть опасна. Они предостерегали, что если неженатые мужчины не найдут удовлетворения своим сексуальным желаниям, то они прибегнут к насилию, ведь надо же им каким- то образом сбрасывать свой внутренний жар, накапливающийся в силу их сухой гуморальной природы. Так что оба почитаемых святых в один голос рекомендовали во избежание разгула открывать в городе публичные дома²⁷¹.

Почти во всех крупных средневековых городах работали и процветали публичные дома, хотя их деятельность и ограничивалась некоторыми регламентами. Особые предписания действовали на территории священной Римской империи, где проститутки могли работать только в публичных домах и ни в коем случае не должны были принимать клиентов на дому, а самим публичным домам нужно было получать разрешение у городских властей. Более того, правила также предписывали, где в городе могут размещаться публичные дома. Так, заниматься этим ремеслом можно было либо за городскими стенами, либо на окраинах. Города обычно запрещали устраивать бордели при общественных банях; в некоторых городах представительницам профессии предписывалось носить особую одежду, указывающую на род их занятий. В Лондоне проститутки должны были носить чепец из черно- белой полосатой ткани.

Эти законы и правила доказывают, что работницам в сфере сексуальных услуг в средневековом обществе отводилось свое надежное место. А если они следовали правилам неукоснительно, то могли рассчитывать на поддержку городских властей. В Праге один не в меру ретивый местный священник пытался выселить проституток муниципального борделя в Оборе из их здания; те обратились в городской магистрат и потребовали вмешаться²⁷². Их гонитель, настырный отец Ульрих, горько жаловался на порочность коммерческого секса, но все было бесполезно: женщины занимались своим ремеслом на вполне законных основаниях, и правовая система стояла на страже их интересов.

Миниатюра с обнаженными парами,символизирующими вожделение Из манускрипта Facta et Dicta Memorabilia

Хотя закон защищал проституток из Оборы, он же не позволял им выходить за определенные рамки. В северной части Праги за Вацлавской площадью местные власти зарегистрировали несколько жалоб на «подозрительных женщин», которые, предположительно, работали в нескольких нелегальных борделях на улице Краковска. Реагируя на жалобы населения, архидиакон пригрозил, что эти женщины могут быть изгнаны из их жилищ под страхом отлучения от Церк-ви²⁷³. В Лондоне тоже были ограничения на места, где могли проживать проститутки, даже в то время, когда они не занимались своим ремеслом. В 1393 году городские власти объявили, что запрещают проституткам «разгуливать по улицам или гостевать в… городе или в его предместьях, днем или ночью; а надлежит им держаться мест, им предписанных, иначе говоря, публичных домов [борделей при банях] на противоположном берегу Темзы и на улице Кокслейн; под страхом утраты и конфискации верхней одежды, что будет на них, а также их чепцов», если они нарушат этот запрет²⁷⁴. Проще говоря, если бы проститутку заметили за пределами установленных для ее профессии мест, ей грозило предание общественному позору в весьма сильнодействующей форме: ее бы раздели до пояса и пустили пешком добираться назад в «надлежащие» ей места.

Валерий показывает императору Тиберию распущенность нравов в борделе при банеМастер Антуана Бургундского, ок. 1470.

Несмотря на все притеснения и строгости, проституток можно было найти в большинстве городов. К древнейшей профессии могла обратиться практически любая женщина, готовая соблюдать соответствующий регламент. Если вы не желали быть прислугой, если у вас не было возможности заняться сукновальным ремеслом, как не было и мужа, который привел бы вас в свое ремесло, проституция давала вам возможность заработать на жизнь, притом быстро. Профессия особенно подходила женщинам, недавно прибывшим из деревни, которые нуждались в крове и доходе, не раскрывая при этом городским властям, кто они и откуда, а значит, и не обнаруживая свое местонахождение перед сеньорами, от которых они сбежали.

Однако не все проститутки попадали в профессию по доброй воле. Некоторых женщин завлекали откровенным обманом. Так, в Лондоне некая Элизабет, жена Генри Моуринга, была обвинена в том, что, выдавая себя за вышивальщицу, набирала молодых девушек в ученицы, а вместо того «привязавши их к себе, понуждала [их] … вести распутную жизнь и вступать в сношения со странствующими монахами, капелланами и прочими мужчинами подобного сорта, как в компании, куда они желали взять тех с собой, так и в ее собственном доме»²⁷⁵. Между тем в Праге женщины иногда вынужденно шли в проститутки, так как не могли расплатиться с долгами. Новоприбывшие в город девицы нередко брали деньги взаймы, чтобы обустроиться, а если не могли вовремя погасить долг, заимодавцы частенько требовали отрабатывать его. И тут выяснялось, что под отработкой подразумевалось не что иное, как проституция. А поскольку проституция считалась законным занятием, требование подобной «отработки» тоже укладывалось в рамки закона, и обманутым женщинам не оставалось ничего, кроме как подчиниться. В одном таком случае бедняжка Дорота из Стрыгла оказалась в должницах у мадам Анны Гарбато-вой, на условиях, что под страхом смерти она обязана отрабатывать долг до его погашения²⁷⁶.

Повторю, последствия для занимающихся этой профессией зависели от индивидуальной способности человека держаться в рамках закона. Так, у сводницы Элизабет возникли неприятности с законом, потому что числившиеся под ее началом девицы занимались своим ремеслом в неположенных местах (на улицах Лондона вместо Саутуарка²⁹) и обслуживали неположенных клиентов (лиц духовного звания вместо неженатых мирян). Другое дело Анна Гарбатова, у которой было полное право принуждать Дороту к проституции против ее воли, поскольку она сама неукоснительно соблюдала городские законы. Судьба «проституток поневоле» могла сильно отличаться в разных городах, местностях, и даже у каждой женщины судьба могла быть своей в зависимости от того, насколько законопослушны были те, кто эксплуатировал этих секс- работниц.

При всей законности проституции и даже в иных случаях законности принуждения к проституции этот род занятий всегда считался непочтенным. Пускай он был оправдан с богословский точки зрения, но сами по себе внебрачные половые связи все равно считались развратом и причислялись к разряду грехов, разве что менее тяжких. И потому проституток, когда они занимались своим ремеслом, считали пребывавшими во грехе. Если женщина умирала, еще оставаясь в этой профессии, ее считали умершей вне Церкви и, подобно самоубийцам, запрещали хоронить в освященной кладбищенской земле.

В Лондоне проституток хоронили в Саутуарке, на отдельном участке земли, называемом сегодня кладбищем Кроссбоунс (Crossbones Graveyard). Многие из похороненных там женщин работали и проживали в домах, которые принадлежали архиепископу Винчестерскому и сдавались им в аренду, его летняя резиденция располагалась на южном берегу Темзы, как раз рядом с общественными банями и борделями. То, что священнослужитель зарабатывал на проституции, было приемлемо, но когда какая- то из женщин, работавших на него в этой сфере, умирала, она выходила из- под его опеки. Проституток хоронили без церемоний и соответствующих таинств невдалеке от епископского дворца, но за пределами прихода в неосвященной земле, что служило вечным символом их положения вне общины, которую они обслуживали. Пусть проститутки и были необходимы, но обращались с ними не по-человечески, а как с расходным материалом.

Проституткам угрожала не только смерть без церковного причастия, но и другие беды. Как я упоминала в главе 3, в богословии придерживались мнения, что проститутки неспособны забеременеть. Гильом из Конша утверждал, что раз проститутки занимаются сексом в порядке трудовой деятельности, а не для удовольствия, то они неспособны выделять необходимую для зачатия сперму. Хотя последнее неверно, проститутки действительно могли утратить способность к зачатию, но по причине инфекций, передающихся половым путем (ИППП), которыми они заражались от клиентов. А той самой «проказой», которую женщины могли передавать своим половым партнерам, «не заражаясь ею сами», скорее всего, была гонорея. Симптомы этого заболевания сильнее проявляются у мужчин, чем у женщин, однако, если его не лечить, оно могло привести женщину к бесплодию. Надо сказать, что в Средневековье ИППП тоже вызывали беспокойство, особенно среди проституток: в 1161 году Генрих II Английский (1133–1189) издал указ, согласно которому владельцы лондонских борделей не должны «держать всякую женщину, если та имеет пагубную немочь жжения» у себя на службе²⁷⁷. В 1256 году французский король Людовик IX Святой (1214–1270) постановил своим указом изгонять из пределов королевства всякого, у кого обнаружится эта болезнь. Так что женщинам, заразившимся ею, грозили вполне реальные последствия, как со стороны закона, так и со стороны здоровья.