Как я ловил диких зверей

Тунку-Сулейман спокойно смотрел на все происходящее. Его усы не изменили своей плачевно-отвислой формы.

— Туан, — сказал он мне, — так как слон этот причинил много бед моему народу и в нем несомненно был дьявол, то я хочу сохранить его клыки как талисман от злых духов. Но этот перстень, туан, прими в знак моей благодарности!

Он снял бриллиантовый перстень со своего пальца и протянул его мне. Камень весил карата четыре, но был, к сожалению, местного гранения.

Я заявил, что совершенно удовлетворен. Мне, по правде сказать, не хотелось брать клыки. Если существует какое-нибудь животное, к которому у меня в душе есть чувство, то это именно слон. Я считаю его самым безвредным, самым умным, самым добрым из животных. Этот же бродячий слон — к слову сказать, единственный в своем роде, какого мне привелось встретить — по-моему, был просто помешанный.

Когда мы возвратились в кампонг, там все тоже точно помешались от восторга. Всю ночь напролет народ шумел и пировал. Не переставали бить в тамтамы. Мне не удалось ни на минуту сомкнуть глаз. Я знал, что жители смотрят на меня как на какое-то божество, и чувствовал себя неважно. Я боялся, что позабуду, что значит быть обыкновенным смертным среди подобных себе людей…

Я всячески остерегался лихорадки честолюбия; но не уберегся от другой лихорадки, той, с которой нужно бороться при помощи сетки от москитов и хинина.

Но та малярия, которая прогнала меня из тропиков в Америку, давно прошла. И зов джунглей опять начинает смущать меня.

Я знаю, что вдалеке от джунглей мне не быть никогда счастливым.