Как я съел асфальт

Слышно было, как Леша тяжело сопел в телефон.

– Я понимаю тебя. Мне тоже приходилось несладко, когда близкое мне существо находилось на краю жизни. – Саша заинтригованно слушал. – У меня тоже свинка морская болела. Мы с женой тогда всю ночь не спали, – выпалил Леша; чувствовалось, что у него наболело в душе и он хотел поделиться с другом этим своим горем. – Это почти то же самое.

– Она пыталась покончить с собой? – удивился Саша.

– Н-нет, – задумчиво произнес Леша. – Не думаю. Она была уравновешенным существом.

– Тогда это не то же самое, – горько возразил Саша.

– Наверное, ты прав, – согласился Леша.

А еще Саша думал. Думал свои мысли о Холодце. Но Леше он не хотел говорить об экстрасенсе. Неприятный осадок от общения с магом не проходил. И Саша не хотел рассказывать Леше о той неприятной встрече. Леша еще что-то говорил, что-то спрашивал. Но Саша его не слушал. Он неизменно отвечал: «Да, дружище» – и думал мысли.

Леша предупредил, что если он может чем-нибудь помочь, то он не против, точнее, поможет обязательно. А еще он просил Сашу сообщить, если появятся какие-нибудь новости. Саша пообещал и отключился. Вернее, не сам отключился, то есть вырубился полностью, а отключил телефон. Отключил и положил его в карман плаща. Положил и грустно усмехнулся – во всей этой суматохе он совершенно забыл о плаще, о своем элегантном плаще, порванном на самом видном месте.

Тогда Саша сделал много рисунков. Целую школьную тетрадь он извел на эскизы своих будущих картин. А еще написал несколько приличных акварелей и работ маслом. Он тогда носился с ними и всем показывал. Но друзья смеялись и говорили, что это мазня. Саша тогда очень обижался на них и даже не хотел общаться с ними из-за таких критичных отзывов о его работах. Еще Саша очень удивлялся, как они не видели в красном пятне в центре композиции крик? Именно КРИК!!! Раздирающий душу крик, вопль. Точнее, мольбу о помощи. Почему они, его друзья, не замечали этого?

А Саша очень долго тогда провозился именно над этой работой. Почти год он потратил на то, чтобы точно написать ту красную кляксу. Несколько эскизов и неудавшихся работ он сжег со слезами на глазах. Он это сделал под впечатлением врубелевского «Демона». Саша слышал, что художник сжег свой лучший эскиз, потому что испугался собственного творения.

А еще Саша был глубоко убежден и даже отчетливо уверен в том, что «Черный квадрат» он мог бы написать не хуже самого Малевича, а, быть может, отдельные линии великого полотна Саше удались бы и лучше, и элегантнее.

А тогда никто не понимал его, его возвышенных чувств и новых идей. В синей полосе на желтом фоне все видели только синюю полосу на желтом фоне. А ведь это не что иное, как жизнь, проложенная стрелой по «желтым» новостям и «жареным» фактам, так интересующим иных обывателей. Зеленый уголок в сером квадрате – это оазис зелени в отравленном автомобильными выхлопами мире.

Тепло и с пониманием отозвалась о работах Саши только Оля. Она внимательно смотрела картины и завороженно слушала Сашу, когда он рассказывал о своей мечте. А мечта его была проста и возвышенна. Саша хотел организовать выставку своих картин, картин написанных им в минуты духовного подъема. Каждое полотно Саша хотел снабдить стихами собственного сочинения и играть во время выставки музыку. Играть на маракасах, что-нибудь из «The Doors» или из «The Beatles». Саша хотел выставку превратить в своего рода перформанс.

Оля тогда слушала и кивала головой. А потом предложила помочь.

– Саша, – сказала она тогда, – все это очень интересно, даже безумно, безрассудно интересно. Твоя идея просто замечательна! Хочешь, я тебе помогу в организации этой самой выставки?

Саша тогда обрадовался и согласился. У Оли было очень много полезных знакомых.

– Я познакомлю тебя с одним художником, – пообещала Оля. – Только ты не удивляйся. Пообещай не удивляться, ладно?

Все это Оля проговорила ласково и чутко. Ей хотелось верить, хотелось верить, что все получится.

– Конечно, обещаю. Оля, я не буду ничему удивляться.

– Завтра утром ты поедешь к этому художнику, – просто и буднично сказала Оля, как будто речь шла о походе в магазин за сигаретами. – Он очень известный живописец, но иногда подрабатывает в одной поликлинике. Зовут его Феликс Карлович.

– Феликс Карлович… Феликс Карлович… – как завороженный повторял Саша.

– Он очень хороший художник и должен тебе помочь. Обязательно захвати все свои работы.

Утром, за час до назначенного времени, Саша нетерпеливо топтался возле кабинета художника, на кабинете которого была прилажена табличка: «Заведующий отделением врач-психиатр Райзерхер Ф. К.».

– Вы ко мне, молодой человек? – спросил пришедший ровно к десяти часам солидный господин в дорогом костюме.

– Если вы Феликс Карлович, – с трогательной улыбкой ответил Саша, – то к вам. Я от Оли.

– Да-да-да, – засуетился художник. – Конечно-конечно. Проходите, пожалуйста. Оля мне очень много о вас говорила.

Именитый живописец очень любезно принял своего молодого коллегу. Он все время улыбался Саше как близкому родственнику. Феликс Карлович очень внимательно просмотрел работы Саши и выслушал его комментарии, озабоченно качая головой. Потом зачем-то постучал молоточкам по Сашиным коленям.

– Это к чему? – удивился Саша.

– Простите, это профессиональное… не принимайте на свой счет, – извинился Райзерхер.

– А можно посмотреть ваши работы? – спросил Саша.

Ему был предложен альбом, на обложке которого почему-то значилось: «Тесты». Саша с удовольствием пролистал альбом художника и по его просьбе давал свои комментарии. А потом пришла чем-то обеспокоенная Оля. А художник успокоил ее и сказал:

– Ваш Саша, знаете ли, не совсем безнадежный… художник.

– Так вы считаете, – уточнила Оля, – что все образуется?

– Несомненно, милочка. Несомненно. Для боль… хм… для большого художника главное покой. Исключить алкоголь. И таблеточки попринимать.

– Зачем таблетки? – удивился Саша.

– А это, драгоценный вы мой, для зрения. Цветопередача в ваших работах пока хромает. А таблеточки вам помогут.

Саша принимал таблетки где-то неделю. Зрение его не улучшилось, а вот идея выставки оставила его, точнее, он забыл о ней. Забыл и об идее, и о выставке. А еще именно Оля устроила Сашу на работу.

Оля устроила Сашу работать художником. Художником он мечтал стать всю свою жизнь. И вот его мечта была близка, как никогда. В Главное управление дошкольных учреждений требовался оформитель. И вот Оля договорилась, чтобы Сашу туда взяли. И его взяли.

Саша почувствовал, что теперь он может полностью отдаться творчеству. У него появился реальный шанс поработать головой и сделать наконец что-то серьезное своими руками.

Саша знал, отчетливо знал, и был даже уверен, что знает, как надо рисовать сказочных героев. Именно потому он так сейчас возмутился оформлением «Дюймовочки». Просто Саша на этом деле съел не одну собаку, точнее, съел не одну стаю собак, и даже больше.