Как я стал богом. Билли

Бить я их не бил – злости ещё не было. Ловил на контрприём и аккуратно укладывал на газон. Один вооружился кастетом.

– Убери – ручонку сломаю, – предупредил я.

Он не послушался, а я не сдержал слово – поймал его в атаке, чуток помог ускориться, и он обрушился головой на ни в чём неповинный заборчик. Затих. Наверное, ушибся. Да как бы шею не сломал. Коробку тоже жалко.

– Чё глазеете? А ну гурьбой – Сорока пинками и тычками гнал на меня толпу подростков.

– Смелее, смелее, – подбадривал и я.

Крутился, как белка в колесе, аккуратно ронял их наземь в стиле айкидо и никого не ударил. Девчонки ахали и визжали – думаю, что от восторга.

Вдруг знакомый и любимый голос, лёгкий плеск ладошек:

– Браво-брависсимо! Ты ещё в детский сад не забудь заглянуть.

Мама! Мамочка! Здесь? Приехала!

Я бросился на остатки сильно поредевшего воинства – у, гады, порешу! Парни врассыпную. Исполнил кульбит на прощание – это для девиц – перемахнул заборчик, подхватил маму на руки, закружил, понёс домой.

Она:

– Рюкзак, рюкзак – там все сокровища!

Прихватил и рюкзак.

Мы пили на кухне чай.

– Колотун-бабай сейчас в Якутии.

– Это в июле-то?

– Представляешь, утром всё бело от инея. Солнце встанет – роса блестит. В полдень жара. Ночью у костра греемся – в палатке даже в спальном мешке не заснёшь. Попростывали все – решили свернуться. Смотри, что привезла….

Среди якутских трофеев сверкал алмаз. Настоящий. Не силён в каратах – стекляшка в полногтя мизинца.

– Место запомнила? На следующий год рванём вдвоём, нароем-намоем, богатенькими будем.

Неделю мы разбирали мамины трофеи. Она из дома носа не кажет. Он у неё, и лоб, и щёки, и даже шея в красных пятнах. На руках – о, ужас! – «цыпки».

– Это от ледяной воды, – жаловалась мама.

Втирала кремы в кожу и сетовала:

– Кабы до учебного года зажило.

Пили чай.

– Ма, что такое русский народ?

– Здрасьте-приехали. Школу забыл?

– Нет, ты скажи не по-учебному – как сама понимаешь….

– На эту тему можно говорить до бесконечности. Есть такая теория: будто Земля – живой организмом. Там русским отведена роль нервов – вся боль планеты проходит через нас. Никто так не может чувствовать и переживать. Достаточно?

– Интересно.

Интересная мысль! Надо Билли подсказать. Хотя, если это зафиксировано в Инете, ему и без меня доступно.

Следующий свой визит в коробку приурочил к Жанкиному выходному. Но сначала подготовился – сделал заказ в ближайшей кафешке. Сидел с гитарой на своём месте – купил новую, покаявшись маме. Народ потихоньку подтягивался. Жанка.

– Наслышана, наслышана. Герой! Тема есть на миллион – чуть позже. А это что за дела?

Во двор вошла «фура» и начала разгружаться. Ребята в униформе «Макдоналдс» таскали в коробку пластиковые столики, стулья, накрывали яствами, питьём.

– Совсем онаглели буржуины! Ну, я им щас….

Удержал Жанку за руку:

– Это я проставляюсь.

– Ты? Ну, дела.

Подружка моя не смогла устоять на месте, шмыгнула к девчатам, потом к ребятам. Сервировка ещё не закончилась, мои вчерашние недруги, а теперь, уверен, друзья не разлей вода, рассаживались за столики. Впрочем, они внесли свою поправку – сдвинули их вместе. Сорока с подручниками не появился – то ли заняты были, то ли проигнорировали попытку примириться. Морячок с десантником пожали руку. Мы ударили по струнам, а девчонки накрыли нам в «оркестровой яме». Спиртного не было, но народ веселился от души. Притащили колонки, протянули удлинитель, подключили микрофон караоке – от желающих спеть отбоя не было.

В разгар веселья Жанка подошла с незнакомой миловидной девушкой.

– Алекс, знакомься – Даша.

– Даша, – прошелестели пухленькие губки.

Я кивнул – усвоил, мол.

– Алекс, девушке надо помочь. Сорока и с неё проставы требует. – Жанка округлила глаза. – Натурой.

Я бросил на Дашу любопытный взгляд – глаза большие, синие, грустные, строгие, прекрасные.

– А что? Здоровое чувство к красивой девушке.

– Не пошли. Лучше скажи – поможешь?

– А что надо-то?

– Ну,… скажи, что это твоя девушка… Кто сунется – сразу по рогам.

– Легко.

Жанка покосилась подозрительно:

– Только вы не очень-то заигрывайтесь. Помни, Алекс, ты – мой.

Чуть позже взял микрофон в руки и объявил, что следующая песня исполняется для любимой девушки. Коллеги мои играли, а я пел и, как заправский эстрадный артист, выделывал в коробке танцевальные па. Подвальсировал к сидящей за столом Даше и чмокнул её в щёчку – чтобы всем всё стало ясно….

Дома признался:

– Билли мне нравится одна девушка.

– Давно пора, Создатель – пик твоей сексуальности уже позади.

– Я серьёзно.

– Я тоже….

Дашу увидел дня через три после нашего знакомства. Она плакала, закрывая лицо ладонями. Прихватили её у подъезда Сорока с известными уже приятелями. Кровь ударила мне в голову. Сработал инстинкт далёких и диких предков – не жалея живота своего, защищать самку и детёнышей.

Разрывая одежду о кусты акации, полетели на клумбу приятели Сороки, он попятился.

– Тебе разве не сказали, что Даша – моя девушка?

– Н-нет, – он пятился и отчаянно боялся, боялся всеми клетками своего организма.

– Ну, извини – буду бить тебя непредупреждённого.

– Не надо, – попросил Сорока.

– Не надо, – попросила Даша.

– Проси прощения, урод.

– Слышь, ты, прости.

– Не так, – схватил Сороку за нос, прищемил его большим и указательным пальцем. – На коленочки встань, на коленочки.

Манипулируя Сорокиным клювом, поставил его на колени:

– Клянись, что больше не будешь.

– Не буду, – гундосил шишкарь дворовый.

– Отпусти его, – попросила Даша.

– Брысь, – сказал я, отпуская.

Сорока так и исполнил, как услышал – не встал и побежал, а сначала на четвереньках шлёп-шлёп-шлёп, а потом встал и побежал. Я понимал, что нажил себе смертельного врага, но насколько он мог быть опасен, не представлял.

– Ты куда?

– В институт – документы подавать.

– В какой?

– Медицинский.

– Знаешь где? Позволь, провожу.