Как я воевал с Россией

В пользу Советов нужно сказать, что Советскому Союзу было жизненно необходимо отодвинуть как можно дальше на запад исходные позиции германских армий, с тем чтобы русские получили время и могли собрать силы со всех концов своей колоссальной империи. В умах русских каленым железом запечатлелись катастрофы, которые потерпели их армии в 1914 году, когда они бросились в наступление на немцев, еще не закончив мобилизации. А теперь их границы были значительно восточнее, чем во время первой войны. Им нужно было силой или обманом оккупировать Прибалтийские государства и большую часть Польши, прежде чем на них нападут. Если их политика и была холодно расчетливой, то она была также в тот момент в высокой степени реалистичной.

* * *

1 сентября 1939 г. на рассвете Германия напала на Польшу. Английское правительство стало очевидцем быстрого и почти механического уничтожения более слабого государства в согласии с методами и давними планами Гитлера. Польша была открыта германскому вторжению с трех сторон. Всего армии вторжения состояли из 56 дивизий, в том числе 9 танковых. Из Восточной Пруссии 3-я армия (8 дивизий) наступала к югу на Варшаву и Белосток.

По численности и вооружению польская армия не могла тягаться с наступавшим противником, да и диспозицию ее нельзя было признать разумной. Все польские вооруженные силы были разбросаны вдоль границ Польши. Резервов в центре не было. Гордо и высокомерно отвергая германские притязания, поляки тем не менее боялись, как бы их не обвинили в провокации, если они проведут мобилизацию заблаговременно, чтобы противостоять накапливавшимся вокруг них силам. 30 дивизий, представлявших лишь две трети польской действующей армии, были готовы или почти готовы принять на себя первый удар. Быстрота, с которой развивались события, и энергичное вмешательство германской авиации не позволили остальной части польских вооруженных сил выйти на передовые позиции, пока все не было кончено, и они приняли участие лишь в последних фазах катастрофы.

Таким образом, на большом протяжении 30 польских дивизий оказались лицом к лицу с почти вдвое превосходящими силами, не имея за своей спиной никакого прикрытия. Они уступали немцам не только численно; они сильно отставали и в артиллерии, а девяти германским танковым дивизиям они могли противопоставить лишь одну бронетанковую бригаду. 12 бригад польской кавалерии мужественно атаковали полчища танков и бронемашин, но не могли причинить им вреда своими саблями и пиками. 900 самолетов первой линии, из которых, пожалуй, лишь половина была современной конструкции, были захвачены врасплох, а многие уничтожены еще на земле.

Вторая неделя войны ознаменовалась ожесточенными боями, и к концу ее польская армия, насчитывавшая номинально около двух миллионов человек, перестала существовать как организованная сила. Наступила очередь Советов. 17 сентября русские армии хлынули через почти незащищенную польскую восточную границу и покатились широким фронтом на запад. 18 сентября они оккупировали Вильнюс и встретились со своими германскими партнерами в Брест-Литовске. Советские армии продолжали наступать к линии, предусмотренной соглашением с Гитлером. 28 сентября состоялось официальное подписание русско-германского договора о разделе Полыни.

Следующим шагом России после раздела Польши с Германией было заключение трех «пактов о взаимной помощи» с Эстонией, Латвией и Литвой. Эти Прибалтийские государства были самыми ярыми антибольшевистскими странами в Европе. Все они освободились от Советского правительства в период гражданской войны 1918–1920 годов и грубыми методами, свойственными революциям в этих районах, создали общества и правительства, главным принципом которых была враждебность к коммунизму и России. 20 лет отсюда, в частности из Риги, по радио и всевозможным другим каналам на весь мир шел поток острой антибольшевистской пропаганды. Тем не менее, эти государства, за исключением Латвии, не связывались с гитлеровской Германией.

Немцы охотно пожертвовали ими при заключении сделки с русскими.

Часть 8 Наша помощь Финляндии

Тем временем Скандинавский полуостров превратился в театр неожиданного столкновения, вызвавшего волну возмущения в Англии и во Франции. Советская Россия в духе заключенного ею с Германией пакта приступила к блокированию всех линий, ведущих в Советский Союз с запада. Одна из этих линий проходила из Восточной Пруссии через Прибалтийские государства; вторая — через воды Финского залива; третья — через Финляндию и Карельский перешеек и заканчивалась на финской границе в пункте, отстоявшем от ленинградских пригородов лишь на двадцать миль. Советы не забыли опасностей, которым подвергся Ленинград в 1919 году. Даже белогвардейское правительство Колчака уведомило мирную конференцию в Париже, что базы в Прибалтийских государствах и Финляндии были необходимой защитой для русской столицы. Сталин высказал ту же мысль английской и французской миссиям летом 1939 года. В предыдущих главах мы видели, как естественные опасения этих малых государств служили препятствием англо-французскому союзу с Россией, и проложили путь соглашению Молотова — Риббентропа.

Сталин не терял времени. В начале октября в Москву отправился Паасикиви, финский государственный деятель, в 1921 году подписавший с Советским Союзом мирный договор. Советские требования были большими: отодвинуть на значительное расстояние финскую границу на Карельском перешейке, чтобы Ленинград не был на расстоянии действия вражеской артиллерии; уступить некоторые финские острова, расположенные в Финском заливе, сдать в аренду полуостров Рыбачий с его единственным финским незамерзающим арктическим портом Петсамо и главное — сдать в аренду порт Ханко у входа в Финский залив для устройства в нем русской военно-морской и военно-воздушной базы.

Финны готовы были уступить по всем пунктам, кроме последнего. Они считали, что с того момента, как ключи от Финского залива окажутся в руках русских, со стратегической и национальной безопасностью Финляндии будет покончено.

13 ноября переговоры были прерваны, и финское правительство приступило к мобилизации и усилению своих войск на карельской границе. 28 ноября Молотов денонсировал пакт о ненападении, заключенный между Финляндией и Россией. Спустя два дня русские перешли в наступление в восьми пунктах, расположенных на тысячемильном финском фронте, причем в то же утро красные военно-воздушные силы бомбили финскую столицу Хельсинки.

Вся тяжесть русского удара была прежде всего направлена против пограничных укреплений финнов на Карельском перешейке. Это был укрепленный район глубиной около двадцати миль, простиравшийся с севера на юг, через лесистую местность, покрытую толстым слоем снега. Укрепления эти были названы линией Маннергейма, по имени финского главнокомандующего, спасшего в 1917 году Финляндию от большевистского владычества. Возмущение, вызванное в Англии, во Франции и в еще более острой форме в Соединенных Штатах при виде неспровоцированного нападения гигантской Советской державы на маленькую, отважную и высокоцивилизованную нацию, вскоре сменилось чувством изумления и облегчения. Впервые недели боев советские войска, укомплектованные почти целиком из состава Ленинградского округа, успеха не имели. Финская армия, общий боевой состав которой составлял не более 200 тысяч человек, сражалась отлично. Финны мужественно действовали против русских танков, применив новый тип ручных гранат, которые вскоре получили название «молотовский коктейль». в боевых качествах и были плохо подготовлены. Воздушные налеты и вторжение на их землю вызвали у финнов подъем, и они, как один человек, сплотились против агрессора и дрались с предельной решимостью и великолепным искусством. Правда, русской дивизии, наступавшей на Петсамо, не стоило особого труда отбросить семьсот финнов, оборонявших этот район. Однако наступление на «талию» Финляндии оказалось катастрофическим для захватчиков. Местность в этом районе почти вся покрыта сосновым лесом, а почва в ту пору была прикрыта твердым слоем снега. Холода стояли жестокие. Финны были хорошо обеспечены лыжами и теплым обмундированием, в то время как у русских не было ни того ни другого. Кроме того, финны оказались напористыми бойцами, отлично подготовленными для боевых действий в лесу.

Тщетно возлагали русские свои надежды на численное превосходство и более тяжелое вооружение. По всему этому фронту финские пограничные части медленно отступали по дорогам, преследуемые русскими колоннами. Но как только последние углублялись приблизительно на тридцать миль, на них со всех сторон набрасывались финны. Колонны эти натыкались на финские оборонительные сооружения в лесах и подвергались днем и ночью ожесточенным фланговым атакам; их коммуникации в тылу перерезались, их уничтожали, а в лучшем случае они уходили восвояси, понеся тяжелые потери. К концу декабря весь русский план наступления через «талию» провалился.

Тем временем не лучше обстояло дело и с наступлением на линию Маннергейма на Карельском перешейке. Обходное движение к северу от Ладожского озера силами двух советских дивизий окончилось так же, как и операция на севере. Против линии Маннергейма был предпринят ряд массированных атак силой около двенадцати дивизий. Атаки начались в первые дни декабря и продолжались весь месяц. Обстрел русской артиллерией оказался недостаточным, у русских были в основном легкие танки, и их фронтальные атаки были отбиты, они понесли тяжелые потери и не добились успеха. К концу года неудача на всем фронте в конце концов убедила Советское правительство, что оно имеет дело с совершенно иным противником, чем предполагало.