Как живете, Караси

Затем подошел к шкафу номер восемь и извлек папку номер четырнадцать. Открыл. Перелистал. Подманил Благородного:

– - Вашарука? Узнаёте?

Благородный Карась потянулся к папочке.

– - Не надо!
– - профессионально остановил Полковник.
– - Трогать -- не надо. Я вам почитаю. Вот, -- принялся листать, -- где это? Ага: "юс достаточной уверенностью заключить, что в подвергнутых экспертизе текстах безусловно"ю чувствуете, -- отвлекся, -- какое словцо? вы ведь филолог, не можете не чувствовать!
– - и вернулся к документу: -- "юбезусловно отсутствует даже след таланта, так что мысли, высказанные в них, можно считать вполне авторскими и публицистическими".

Полковник шумно захлопнул папку, выпустив наволю легкое облачко тонкой книжной пыли.

– - И это, заметьте, не про Солженицына. Это про того мальчика, помните? Который навтором году погиб в лагере, в Мордовии?

– - Так ведь вы ж тудаего и засадили, вы!
– - закричал Благородный Карась.

– - Не мы, положим, асуд. Но дело сейчас не в этом. Это, так сказать, наши проблемы. Нашию с Господом!

– - Вы еще и верующий?!
– - несколько истерично хохотнул Благородный.

– - Не в этом!
– - повторил-утвердил Полковник.

Благородный Карась прошелся туда-назад по бетонному полу не упруго-спортивною, как прежде, как еще несколько минут назад, ашаркающей какою-то, стариковской походкой и потянулся в карман затрубкой, закисетом, принялся набивать табак.

Полковник, краем глазанаблюдая процедуру, водворял папку номер четырнадцать в шкаф номер восемь, акогдаБлагородный Карась чиркнул спичкою, мягко сказал:

– - Воздержитесь, если можете, Дмитрий Никитович. У меня тут с вентиляциейю -- и пустил многоточие, подкрепленное жестом.

Благородный Карась раздраженно помотал рукою, гася пламя.

– - Но я мог в конце концов ошибаться!
– - несколько запоздало, но с попыткой достоинствавозразил.
– - И потом, там действительно с талантом былою

Полковник отрицательно качнул головою и тихо сказал:

– - Неужели ж вы не понимали, что означает для него такая экспертиза? И потом: писали-то -- не в журналю

Они не выдержали-таки, и получилась любовь. А сейчас, смущенные, приводили в порядок одежду.

– - Я ж говорила: ты сумасшедший, -- лепеталаВнучка.
– - А ну как полковник услышал?

– - Не услышал он ничего!

– - Ага, не услышал! Он у меня знаешь какой Штирлиц?

– - Давон жею -- подошел Юношак окну.
– - Его и в доме-то не было. Вон, видишь, с гостем прощается. Или не с гостем, аю как там у вас это называется?

Внучке, видать, так хорошо было после произошедшего, так тепло, так расслабленно, так нежно, что онадаже решилане обратить внимание наедкое "у вас", приблизилась, обнялаЮношу сзади. Полковник, действительно, прощался с кем-то у калитки.

– - Постой-постой, -- сказал Юноша.
– - Это жею

Гость вышел, уселся в машину, заурчал мотор, вспыхнули галогенки.

– - Точно! Отец!

– - Кто?

– - Вон, -- кивнул Юношанаудаляющиеся хвостовые огни.

Внучказамерла -- таким жутким голосом произнес Юношапоследние слова, апотом вдруг расхохоталась:

– - Ты боялся! А они -- дружат! Или даже по делу!

Юношастоял, совершенно ошарашенный:

– - Но ведь этого же не может быть! чтобы у моего отца!ю С твоим дедом!ю

– - Ты подумал, что говоришь?
– - обиделась Внучкаи отошлаот Юноши.

– - Не в том смысле, -- бросился он занею, но онавывернулась, смениланаправление.
– - Просто этою невероятно.

– - Однако же факт!
– - довольно жестко констатировалаВнучка, и тут понятно вдруг стало с очевидностью, кто ее дед.
– - Полковник!
– - крикнула, распахнув окно.

– - Не надо!
– - испугался Юноша.
– - Слышишь, не надо! Не надо у него ничего выяснять!

Полковник, стоявший перед тем в задумчивости, поднял голову.

– - Ну я тебя умоляю, -- продолжал шептать Юноша.

– - Ты про нас не забыл?
– - пропелаВнучкаголосом счастливо-беззаботным.
– Ну-кабыстро -- законьяком!

Полковник молчанаправился к кухоньке.

– - А мы покастол накроем, -- крикнулаВнучкавдогонку.

– - Спервая поговорю с отцом, -- пояснил Юноша.

– - Поговори-поговори, -- ответилаВнучкане без злой иронии и, взяв Юношу заруку, потянулавниз: -- Пошли знакомиться. Ароматически!

Черная "Волга" давно укатила, аиз подслеповатой "Тоёты" все продолжали наблюдать задомом, только к Джинсовому и Жесткоглазому прибавились -- назаднем сиденье -- еще трое: молодых, уголовных по виду.

Джинсовый сказал:

– - А что, если они там наночь останутся?

– - Значит, приедем завтра, -- отозвался Жесткоглазый.

– - За-а-втра-аю -- с сожалением протянул Джинсовый.
– - Назавтрау меня дельце одно намечено.

– - Тогда, -- жестко ответил Жесткоглазый, -- без тебя.

– - Как без меня? Как, понял, без меня?! Я, падла, нашел, атыю

– - А ну-ка!..
– - убедительно, хоть и негромко прикрикнул Жесткоглазый.

– - О, смори!
– - буркнул сзади один из уголовных.

И действительно: парочка, держась заруки, вышлаиз калитки, в проеме которой стоял, провожая, Полковник, и направилась к электричке.

Выждав некоторое время, Жесткоглазый сказал:

– - Айда!

Полковник мыл посуду накухоньке, как дверь вдруг распахнулась и обнаружилаДжинсово-Усатого, закоторым маячили тени.

– - Ну вот, папаша, -- сказал Джинсовый.
– - Ты погулял в своей жизни. Теперь дай и нам. Где там подвал с брильянтами? Все по-тихому сдашь -- не тронем. Понял? Вот и отлично. Пошли, -- и отступил наполкорпуса, давая Полковнику дорогу.

Полковник медленно двинулся к выходу и, когдаминовал Джинсового, сделал резкий выпад локтем, так что Джинсовый со стоном согнулся пополам. Еще удар -тому, кто наулице! Еще! Ещею

Хоть и не молод, хоть и работавроде кабинетная, атренирован был Полковник неплохо, и случись противников не пятеро, ахотя бы троею

Минуты спустя, Полковник, скрученный бельевой веревкою, лежал надорожке, апришедший в себя Джинсовый пинал его с бешеной злобою:

– - П-пало! У! п-пало! Фраер вонючий! Парчушка! Ментяра! Пет-тух шоколадный!