Какими мы были

— А как же иначе? — отчаянно возразила она всё так же тихо. — Меня травили, и этот яд убил моих детей. Я говорила тебе, Рейгар, я клялась тебе, что в Королевской Гавани есть зло, но ты отказывался слушать. Теперь мы страдаем из-за этого.

Под её пронзительным взглядом Рейгару хотелось отступить. В её словах была правда, постыдная правда. Он положил руку на голову Джона и провёл пальцами по тёмным волосам.

— Как бы мне это исправить, милая Лианна, — тихо пробормотал он, переводя взгляд с Джона на Висенью. Отметина на её лице словно обвиняла его. — Я слышал, что в Эссосе есть мази от таких шрамов. Я отправлю…

— Я говорю об угрозах, а ты толкуешь о шраме? Не посылай ни за какими мазями. Наша дочь боролась за то, чтобы жить, и теперь она носит шрам как доказательство этого. Я молюсь, чтобы она носила его с гордостью.

Рейгар поднял брови, удивлённый её словам. Она выглядела такой угрюмой; её полные губы надулись, а длинные густые ресницы бросили тень на бледные щёки. Веснушчатый нос и пушистые брови наморщились; ноги подтянулись к груди, заставляя её казаться меньше, чем она была. Её глаза смотрели вниз, укрываясь от него, хотя Рейгар чувствовал испуг в них.

— Это только начало, — загадочно прошептала она. — С двумя королевами игра престолов только стала ещё мутнее. Но трон только один, не так ли? И только одна королева может сидеть на нём. — Она подняла глаза и встретилась с ним взглядом. — Мы в опасности, Рейгар.

— Лиа…

— Пожалуйста, не спорь и не отрицай. Я знаю, что ты не хочешь этого слышать, но здесь замешаны жизни наших детей. Пока я королева, кто-нибудь будет хотеть моей смерти. Пока Джон — принц, кто-нибудь захочет его убить. Пока Элия — принцесса, кто-нибудь захочет её убить. Будут те, кто предпочли бы видеть короля-Ланнистера вместо Старка. Найдутся и достаточно безумные, чтобы сделать достаточно для воплощения этого.

— Вы будете под моей защитой, — с жаром принялся убеждать её Рейгар. То, что она сказала, пугало его, ведь в этой комнате находились трое самых важных ему людей. Он хотел сохранить их в безопасности, хотел сберечь их счастье и дать им всё, что они заслуживают. — У меня под началом есть Королевская гвардия и армия. Если кто-то посмеет попытаться…

— Ты будешь ждать, пока кто-то попытается? — раскрыв глаза, перебила она. — Я знаю, что слишком поздно аннулировать твой брак с Серсеей. Я знаю, что если ты это сделаешь, Ланнистеры рассердятся и будут сражаться. Я серьёзно отношусь к этой угрозе…

Рейгар понял, что она собиралась сказать, и открыл было рот, чтобы выразить протест, но она оказалась настойчивее.

— Я прошу тебя аннулировать наш с тобой брак, Рейгар, — почти умоляла она, передвинувшись на колени и сжав руки. — Я буду твоей любовницей. Я буду всем, чем тебе угодно. Но не оставляй меня больше королевой.

— Ты этого не заслуживаешь, — отчаянно сказал Рейгар. Он не сказал, что уже сам пришёл к такому выводу, но был слишком зол на себя, чтобы признать это. — Ты — моя законная королева.

— Не иди из-за меня на войну. Мне едва ли нужна вторая, связанная с моим именем. — Она протянула руку, касаясь пальцами его щеки; знакомое прикосновение успокоило его, но и сделало печальным. — Я иду на это ради нашего королевства. Но взамен я требую безопасности.

— Какой же?

— Ты поселишь меня за чертой Королевской Гавани. Назначишь своих самых надёжных стражей, чтобы следить. И со мной будут Джон с Висеньей, пока Джон не достигнет совершеннолетия и не сможет защитить себя. Только тогда я вернусь.

— Нет, — сказал Рейгар частью с гневом, но в основном — с грустью. — Обещаю — я защищу тебя. Тебе и нашим детям не причинят никакого вреда, милая моя, ведь вы все так дороги мне. Я понимаю, что сейчас существует опасность, но я найду того, кто за этов ответе. Я уничтожу его и его дом, если он у него есть, и ты не узнаешь больше страха. Но я не могу, я не буду отсылать тебя или наших детей.

— Ты не знаешь, получится ли…

— Зло будет изгнано с твоим возвращением, — уверял он. Он ясно хотел показать ей свою решимость, но не знал, как. — Я избавлюсь от него, даже если это убьёт меня. Клянусь в этом. — Он накрыл её руку своей и опустил её ей на колено. — Я допустил ошибки. Прости меня за это. Прости меня и за грядущее расторжение, но знай, что в моём сердце ты — моя единственная жена. Ты моя Рейнис. — Он видел, как стекают по её щекам слёзы, поблёскивавшие в тусклом свете свечей, но глаза её оставались столь же ясными, как день. Движением, которое он мог повторять хоть сотни раз, Рейгар притянул её к себе на колени, не побеспокоив их спящих детей. — Я был глуп, и был слеп. Прости меня, милая. Но прошу, не оставляй меня снова. — Её мокрая щека прижалась ему к груди, а голова лежала под подбородком. Он зарылся рукой в её волосы, а другую положил на талию. — Я предпочёл бы умереть, — продребезжал он, и слова затерялись в её волосах.

— Валар моргулис, — услышал он её тихий шёпот. Поначалу Рейгара ошеломило услышать на её губах высокий валирийский, но после он понял, что она достаточно слышала его от него, пусть только в песнях.

— Валар дохаэрис, — сказал он ей в ответ. — И я служу тебе.

Некоторое время он держал её так, пока её тихие рыдания не прекратились. Затем она подняла голову и поцеловала его, только один раз, не больше и не меньше, но именно этот поцелуй согревал его всю поездку домой.

В ту ночь он спал в её постели, между ними были их двое детей, и Рейгар давно не чувствовал себя таким спокойным.

______________________

— Они ни в чём не признались? — резко спросил Рейгар, нимало не скрывая гримасу неудовольствия на лице. Служанки находились под стражей три недели, и, хоть они не подвергались жестокому обращению, все четверо ни в чём не признались, настаивая на том, что они не имеют об этом понятия. Их комнаты были обысканы на наличие пижмы и других трав, но ничего найдено не было.

— Ни в чём, Ваше Величество, — тяжело признался сир Герольд.

— Приведи их сюда. Я сам поговорю с ними. — Сир Герольд поклонился и вышел из кабинета, чтобы исполнить приказ. Рейгар встал перед зеркалом, чтобы убедиться в своём превосходстве. Он знал некоторые тайные уязвимые точки женщин, которые он с лёгкостью усвоил, воспитываясь принцем. Он был красив, и это было его преимуществом.

К тому времени, когда женщины вошли в его покои, Рейгар был достаточно раздражён, чтобы надеяться решить дело угрозами. Раздражение это не было притворным. Каждый день, когда женщины оставались без признания, означал ещё один день, проведённый Лианной и его детьми на Севере. Это приводило в ярость.

Четыре женщины, казалось, были небольшой компанией для королевы, но это было похоже на Лианну — чтобы всё было просто. Рейгар приблизился к ним на достаточное расстояние, чтобы они почувствовали высоту его роста, и улыбнулся.

— Вы, миледи, пребываете в добром здравии, — любезно начал он. — Надеюсь, ваше пребывание в подземельях не было слишком ужасным?

Они все покачали головами. Одна осмелилась заговорить:

— Ваше Величество были очень добры, — пробормотала блондинка, склонив голову.

— Тогда, может, кто-нибудь проявит ко мне доброту в ответ и ответит на вопрос? — холодно спросил он, взглянув на каждую. — Кто из вас готовил лунный чай для королевы? Говорите же, и назовите имя вашего господина, и тогда я обещаю ещё больше доброты.