Какого биджуу я теперь волшебник?!
Шрифт:
Родители Драко по его просьбе отправили огромный торт в подарок, также наш ушлый аристократ сумел договориться с эльфами, и во время обеда, вместо тарелок с картофелем и рыбой, перед нашей компанией появилось несколько корзинок с бутербродами, сыром и соком. Так что мы всемером ушли из Большого зала и устроили пикник под дубом у озера. Драко распаковал торт, который был предварительно уменьшен. Он ещё и очень вкусным оказался. Шоколадный и с орехами. Луне снова прислали эти её гигантские сливы, которые оказались очень сладкими и почти не опасными для лужёного желудка магов, если не есть больше трёх, конечно. Невилл поделился грушами, которые у них поспели на «плантациях». Блейз подарил нашей имениннице коробку шоколадных лягушек, которая тут же пошла на угощение.
Моим подарком были несколько рисунков с цветами. Вообще–то я думал, что закажу какие–нибудь сладости из Хогсмида, но Гермиона сама меня о рисунках попросила. Оказалось, что ей нравится, как я рисую, и что ей Невилл хвастал, как ему и бабушке пришлись по душе мои работы и что он их у себя в комнате повесил дома и в больнице один рисунок — для мамы. А мне вот ни слова не сказал. Келла подарила Гермионе симпатичную заколку для волос, а Луна — браслетик из бисера — на удачу. Драко подарил нашей отличнице очень красивую книгу про традиции и этикет магического мира, я посоветовал Драко что–то из этой темы, потому что маглорождённым это очень может пригодиться. А то будешь делать что–то не так и даже не поймёшь, что именно не так делаешь, и почему над тобой все смеются.
Такой был обычный и очень классный выходной, когда мы неспешно болтали и обсуждали общие темы, в основном, про учёбу. Малфой гордился своей новой «методикой». Он заметил, что когда руку тянет и отвечает одна Гермиона, то ставят десять–пятнадцать баллов максимум, а если разбивать один ответ на трёх–четырёх человек, то учителя могут и сорок баллов поставить. «Метод Малфоя» работал, и за три недели кучка кристаллов в часах Гриффиндора заметно прибыла и была побольше, чем у остальных. Впрочем, Слизеринцы, кажется, нас раскусили, так как на последних зельях и они стали отвечать точно так же. К тому же, тут надо было к каждому преподавателю свой подход иметь. Снейп–сенсей гриффиндорцам вообще не очень любит баллов давать, мы еле Гермиону убедили не вскидывать руку и не дёргаться, а отвечать только когда он спрашивает.
Мы также предупредили первокурсников, чтобы они не смели идти неподготовленными на зелья, и читали тему урока заранее, чтобы ответить, если их спросят. И не опаздывали. Снейп–сенсей даже меня на нашей «еженедельной отработке» подозрительно спросил, кто вправил мозги гриффиндорцам, что они вдруг начали сразу учиться и перестали взрывать котлы? А просто Невилл провёл разъяснительную работу с малолетками про технику безопасности на уроке, что кипящее зелье — это не шуточки и можно попасть в Больничное крыло, если будешь крутить головой и отвлекаться.
Прошло только три недели с начала учёбы, а столько всего произошло.
Третьего сентября, на первых же «полётах», Драко произвёл фурор своим «Нимбусом 2001», ну и не только самой метлой, конечно, но и умением управляться с ней. На нашем занятии присутствовал шестикурсник Оливер Вуд — капитан гриффиндорской команды по квиддичу. Нас с Драко пригласили на отборы в команду, которые прошли в субботу пятого сентября. Драко стал ловцом, а меня определили, как я и хотел, в охотники. Восьмого ноября должен состояться первый матч Хаффлпаффа с Райвенкло, а потом — в следующее воскресенье — сборная Гриффиндора должна сыграть со сборной Слизерина.
Из–за этого пришлось вносить коррективы в свои ежедневные тренировки. Теперь мы с шести до семи делали утреннюю зарядку, и Драко, посмотрев на меня, всё же тоже стал «закаляться». С семи до полдевятого утра почти каждый день Оливер Вуд гонял нас на тренировках по квиддичу. Так что наши занятия с Драко по рукопашному бою пришлось переносить в зависимости от расписания — или после занятий, или уже после ужина. А я ещё умудрялся со Снейпом–сенсеем позаниматься хотя бы раз в неделю, когда ему удавалось выкроить время.
Сдвоенное занятие по зельеварению длилось целых три часа, так как мы ещё «захватывали» двадцатиминутную перемену — можно успеть приготовить довольно сложное
зелье за это время. Но у второго курса в основном были зелья, которые требовали варки минут сорок — полтора часа. В итоге в четверг Снейп–сенсей отпускал нас где–то около одиннадцати, за час до обеда. Я немного задерживался сам, либо сенсей просил меня «убрать в классе». И у нас было время немного поговорить: в основном сенсей рассказывал, какая собранная нами трава и в чём лучше или хуже получалась. Кажется, он был счастлив, и даже старшекурсники заметили, что профессор Снейп стал меньше придираться. Впрочем, это счастье могло недолго продлиться, что–то моего сенсея Хигэканэ с начала года совсем задёргал. Сенсея завалили дежурствами по школе, а в выходные — сопровождением старшекурсников в Хогсмид, а ещё надо было «готовиться к осенней эпидемии и наварить перечного для мадам Помфри».Но на эти выходные, точнее на завтрашнее воскресенье, у нас были грандиозные планы. Мы договорились о совместной отправке в Мир Чёрных пещер, проведать Кибу, провести разведку территории на мётлах.
Кстати, Невилл посадил семена. Они у нас в комнате растут в горшках на подоконниках. Сначала правда первую неделю он их просто держал в воде, а потом, когда кожурка лопнула, посадил, говорит, что скоро должны ростки проклюнуться из земли. Но пока ничего. Ждём. Сенсею тоже интересно, так что я отчитываюсь ему и по поводу этого эксперимента.
Ещё я подозреваю, что «угроза» Локхарта, что «мы станем друзьями», вполне осуществима. Пока мне трижды удавалось смыться с ЗОТИ без душевных разговоров о том, как непросто быть знаменитым. Но этот «сиреневолюбец в незабудковом» буквально везде.
Всё дело в том, что ЗОТИ предмет хотя и обязательный, но сильно сокращённый, у всех курсов он раз в неделю. То есть он за пять дней ведёт всего четырнадцать лекций. Тогда как профессора по остальным обязательным предметам загружены почти целыми днями — у Снейпа–сенсея двенадцать сдвоенных занятий в неделю. Только у шестого и седьмого курсов «высшие зелья» проходят вместе у всех четырёх факультетов, потому что на эту дисциплину набирают только лучших, соответственно, и класс где–то в пятнадцать — двадцать человек со всего потока. А у профессора Спраут так вообще занятия идут с утра до вечера, она из теплиц только к завтраку, обеду и ужину* выходит. С первого по третий курс — по три занятия, с четвёртого по пятый — по два, а на шестом и седьмом тоже курсы объединяют и гербология на выбор. Так что у неё вообще больше всех занятий, но и теплиц в Хогвартсе очень много, со всем одной явно не справиться, а выращенные растения идут и на зельеварение, и на Больничное крыло, и даже больницу Святого Мунго наши теплицы некоторыми травами обеспечивают. Как хвасталась профессор, в теплицах Хогвартса собрано более двухсот видов редких магических растений, включая около пятидесяти крайне редких и почти исчезнувших.
А что касается Локхарта, то ему просто нефиг делать. Вот он и слоняется по школе своей сиятельной персоной и, похоже, за каких–то три недели сумел достать всех профессоров. Снейп–сенсей конечно сразу, как я понял, послал Локхарта всерьёз и надолго, а вот остальные типа вежливые. Впрочем, Хагрид так вообще ругался, когда рассказывал, как его Локхарт учил чистить колодец и ухаживать за тестралами. Профессора Спраут он тоже не обошёл вниманием, ходили слухи, что его чуть не придушили, когда Локхарт хотел показать, как можно легко забрать стручки ядовитой тентакулы. Я только так и не понял, кто его чуть не придушил: профессор или её растение.
Колин Криви, у которого был фотоаппарат, с подачи Драко стал практически штатным фотографом Гриффиндора. Мы сфотографировались курсами — на память. Потом и все вместе в нашей гостиной: всё честь по чести, заранее дали на доске объявление, девчонки навили себе причёски, старосты начистили значки. На фотографии оказалось семьдесят семь человек, Колин установил свой фотоаппарат на автоматический режим и успел добежать до всех. В прошлом году нас было семьдесят шесть, выпустилось восемь, а поступило девять, но девчонок в итоге стало на три больше — тридцать семь.