Калечина-Малечина

– Мамусик, но где ты так долго ходишь? – обняла мать девочка обеими руками. – Я тебя здала, здала, и пошла иглать с Калечиной-Малечиной, но упустила её в овлажек, а вот этот дядя её вытащил – крепко держала она в руках поломанную указку.

– Проходите, проходите, пожалуйста… – вежливо приглашала меня в дом женщина. – Опять ты одна убежала на улицу, я же тебе говорила, сиди дома на печке и жди меня – уже начала было сердиться женщина.

– А я здала, мам, плавда здала, но мне так захотелось поиглать на улице с Калечиной-Малечиной…, ты на меня не сердишься, ма…? – ласково трепала девчушка свою маму за волосы.

– Да не сержусь, горе ты моё… – поцеловала мать девочку.

Я зашел в дом, не спеша, огляделся…. Увиденным – я был просто убит наповал. Такой нищеты я ещё никогда не видел, чему и удивился за этот день в третий раз. Право – не знаю, как в этом доме вообще можно было жить…? Но девочка с матерью как-то в нём жили…

Та женщина оказалась одинокой переселенкой из бывшей союзной республики. Приехали они с девочкой, как говорится, в чем мать родила, все документы у них остались там, где они жили, восстанавливать их было делом долгим и сложным…

Я присел на шатающуюся табуретку, достал свой бумажник, извлёк оттуда денежную купюру хорошего достоинства, которую мне вдруг стало совершенно не жалко, а потом, немного подумав, достал ещё одну и положил на стол.

– Да что вы милый человек, не надо… – от неожиданности накатились слёзы на глаза женщины. – Да чем же мы вам отдавать-то будем…? – не то плакала, не то радовалась она.

– В следующий раз буду проезжать мимо, обязательно к вам загляну, и валенки девочке обязательно купите… – закрывал я за собою двери.

Подходя к машине, я вдруг поймал себя на мысли, что я ещё не совсем разучился удивляться.

Этот случай оставил мрачные воспоминания в моей памяти, он заслужил того, что бы о нём помнили. Создавшееся настроение от всего этого прямиком попало мне в душу, породив всевозможные отзвуки…

Много я повидал в жизни, многое пережил, но этот случай как-то по особенному меня тронул, засев в моей памяти острой, огромной больной занозой.

В феврале проездом из Питера я специально остановился возле этого дома, но его окна оказались забиты.

Андрей Днепровский-Безбашенный.

22 мая 2006 г.