Календарь Морзе

Впрочем, теория «несправедливого распределения общественных благ в городе» имела и других, более серьезных приверженцев.

– И что же вы предлагаете?

– Мы должны раскрыть свое сознание Мировому Разуму! Отбросить условности, навязанные нам Системой! И, как только мы сделаем это, они явят себя Человечеству!

– И что будет дальше? – скептически спросил я. – «Счастье для всех, даром, и пусть никто не уйдет обиженный»?

– Да, именно! Вы поняли! Как вы хорошо сказали, Антон: «Пусть никто не уйдет…»

Цитата ему, конечно, была незнакома. Глупо ожидать от Малдера, что он читал какие-нибудь книги, кроме «Синей» [10] . «Букварь, вторая и синяя». Впрочем, я давно заметил, что в Стрежеве почему-то никто не улавливал культурных контекстов.

Чото из-за стекла показал мне на часы, и я быстренько закруглил беседу:

– Благодарю вас за интересный рассказ, думаю, мы с вами еще встретимся в этой студии, а на сегодня наше время вышло. Кстати, дорогие радиослушатели, шестого сентября был бы День похищения инопланетянами. Это праздник людей настолько ненужных, что их последней надеждой осталась тарелочка. Подойдите к зеркалу, посмотрите – вот вы бы такое похитили?

10

Проект «Синяя книга» – систематические исследования сообщений о неопознанных летающих объектах, проводившиеся ВВС США в середине XX века.

Я поменял местами ползунки на пульте, запуская перебивкой тему из «Секретных материалов».

– Слушай, Антон, – преодолевая себя, неловко начал Малдер, – а не мог бы ты, случайно…

– Взаймы не дам! – решительно отмахнулся я. – Во-первых, не отдашь, а во-вторых, не надо цепляться за отжившие товарно-денежные отношения. Открой сознание Мировому Разуму. Он подаст.

…And girls they want to have funOh girls just want to have fun… —

джазовый кавер на Сидни Лопер объявлял городу, что девочки просто хотят повеселиться. К сожалению, не все. Некоторым в это утро приперло явиться ко мне на эфир.

– Итак, в эфире снова программа «Антонов огонь»! Если бы не вечное тринадцатое июля, сегодня могло бы быть четырнадцатое апреля, по народному календарю – «Марья – пустые щи». Женщины, умоляю – осваивайте кулинарию! Иначе запомнят вас, как ту Марью: «Ольга – жидкий чай», «Алёна – слипшиеся макароны» или «Анна – оладьи-не-взошли». Представляете, как обидно будет? А в нашей студии очаровательная гостья – Аэлита Крыскина! Она расскажет, как кулинарно поразить гостей, как обратиться к мужчине через его желудок и каким ножом разделать лобстера, если вам не повезет встретить его в темном переулке…

Чото запустил в студию женщину с фигурой фитнес-воблы и лицом до того пафосным, что некоторые принимали это за красоту. Генетическая примесь дружбы каких-то народов делала ее внешность скорее оригинальной, чем приятной, но ее талантом было неотразимое умение себя подать. Дама издавала глянцевый, как спинка таракана, журнал «Недоступное наслаждение». Слухи о том, что оба этих слова – не про нее, в медиатусовке ходили, но такие слухи всегда о ком-нибудь ходят.

Журнал ее был федеральной франшизой, предназначенной для выкачивания денег из жен региональных чиновников. На его страницах клубился брильянтовый дым сладкой столичной жизни, к которой можно было приобщиться через представленных там рекламодателей. Бренды и бутики, платья в жемчугах и туфли в блестках, вычурная мебель и пошлые драпировки – к моменту, когда провинциальная мадам наконец-то вырвется в столицу на шопинг, она должна быть морально подготовлена. В ожидании этого светлого часа предлагались местные услуги – маникюрши и визажисты, фитнес-тренеры с героическим торсом и выпуклым пахом, тримминг для собачки и куафер для интимных мест. Мадам Крыскина монетизировала псевдоэлитарность, продавая рекламные площади. На ее визитке красовался уродливый феминитив «редакторка», но она имела каприз представляться журналисткой. Вела себя фамильярно и игриво, намекая на «профессиональную солидарность», хотя на самом деле у нас был рекламный бартер на полполосы.

Скрип кровати, томный вздох и полный глубокого физиологического удовлетворения женский голос: «Журнал “Недоступное наслаждение”! Доступно только для вас!» – прокрутил я положенный по договору рекламный ролик и включил микрофон Крыскиной.

Когда столичные соблазны для Стрежева стали неактуальны, она пустилась во все тяжкие и дошла до такого днища, как кулинарный раздел. Сомневаюсь, что мадам смогла бы приготовить яичницу, не ободрав маникюром со сковородки тефлон, но рассуждать о качестве потребления ей это не мешало. «Ведь вы этого достойны», «для тех, кто понимает», «умение выбирать лучшее» и прочие заклинания из арсенала дорогого потреблятства сыпались из нее легко и непринужденно.

Я не вслушивался в это щебетание и не сразу понял, что хитренькая Аэлита пытается впарить через наш эфир незамысловатую рекламку ночного клуба «Граф ГолицынЪ», называемого в народе «Поручик Ржевский». Мол, именно там вы обретете то, чего вы достойны. Судя по репутации кабака, скорее всего, это будет триппер.

– Но, разумеется, встретить настоящего мужчину, которого вы достойны и который окружит вас заботой и комфортом, можно не везде, – нагнетала Крыскина, – уровень всегда соответствует статусу! Активный поиск – вот что вам нужно! Сходите, например…

– …На сельскую ярмарку! – переключил я вещание на свой микрофон. – Где как не там вы встретите настоящих мужиков, соль земли, только что из-под трактора! Они в полной мере оценят ваши кулинарные фантазии и предоставят для них самые свежие и натуральные продукты. На этом мы прощаемся с Аэлитой Крыскиной, с вами был Антон Эшерский и передача «Антонов огонь».

Я запустил музыку и снял наушники.

– Ну, Антон! Я тебе этого не прощу! – сверкала глазами пролетевшая мимо рекламных денег Крыскина.

– Размещение рекламы на «Радио Морзе» – через соответствующий отдел, вторая дверь налево, – сообщил я ей равнодушно. – Приятно было повидаться, заходи еще.

– А как же журналистская солидарность? – Аэлита приняла эффектную позу и надавила на меня всей мощью своего таланта. Где-то в альтернативной Вселенной я пустил слюни, глазки мои затуманились, Крыскина представилась мне небожительницей, спустившейся с вершин гламурного Олимпа, я забился в судорогах раскаяния, пустил слезу и позволил ей все…

Но в этой реальности плевать я хотел на ее сомнительное обаяние.

– Еще раз попробуешь пихнуть джинсу [11] в эфир – больше в студию не войдешь, – сказал я самым скучным своим голосом, – вот тебе и вся солидарность, Крыскина, удачи в продажах.

– Девушкам надо как-то выживать, – пожала она плечами, ничуть не смущаясь.

– Иди в «Поручика», покрутись на шесте, там любят экзотику. Напихают чего-нибудь в трусы. Возможно, даже денег.

– Козел! – обиделась Крыскина. – Антон – гондон!

11

«Джинса»: на журналистском сленге – скрытая реклама.