Календарь

– В смысле? – не понимая спросил Шамко и приятель ответил беззлобно:

– Да ты ей вчера обогреватель самодельный подарил, а ночью она угорела. И вроде, как и ты ни причём, и дом её теперь вам достанется.

– Но не мне же! Ты что думаешь это я её?!

– А чего теперь думать? Решили что смерть её не криминальная, так что спи спокойно. Дело даже не открывали. Охранники со стройки гарь учуяли, бабку вытащили, только она уже мёртвая была – гарью задохнулась. Огонь водой сами залили, пожарку даже не вызывали, хотя те всё равно потом приехали.

– Привет, – поздоровался с ним, выходя из дома, старший участковый этого района Ефим Каплин, держа под мышкой изрядно потёртую кожаную папку, которая как кепка Лужкова стала его неотъемлемой частью. Закрыв дверь, он запер её на замок и, сорвав сигнальную ленту, протянул Андрею ключ:

– Держи, – участковый сел за руль, скользнув по нему взглядом, в котором была лишь усталость начавшегося ни свет, ни заря утра и, посигналив, уехал, а Шамко вновь открыв дверь, вошёл внутрь, ощутив в успевшем остыть помещении, влажный запах гари горевших досок, которым теперь буквально сочился этот дом. Оставив дверь открытой, он осторожно вошёл, внутрь ожидая увидеть выгоревшую дотла комнату, но к его удивлению прогорел лишь небольшой круг в полу под обогревателем, который следственная группа забрала на экспертизу.

Старуху было жаль. Не смотря на склочный характер и явное помутнение рассудка, он успел к ней привыкнуть, как к неотъемлемой части этого дома, без которого в нём стало вдруг по-настоящему пусто. Присев на кровать, на которой ещё вчера вот так же сидела хозяйка, он смотрел на почти идеально круглую дыру в полу. Думая о том, смог ли бы он холоднокровно подстроить её смерть, получить за это даже не процент со сделки, а копеечную премию и жить дальше, как ни в чём не бывало? Так ничего для себя и, не решив, он поднялся и вышел на улицу.

Машину он купил ещё пять лет назад. Рестайлинговая версия «ВАЗ 2109» была проста и неприхотлива в обслуживании, но в душе Андрей мечтал о чём-то более серьёзном, напоминающем благородно сверкавший на солнце лаком чёрный японский внедорожник Выборского, и был согласен даже на точную его копию. Повернув на недавно торжественно открытый и ещё недоделанный до конца мост над раньше всегда собиравшей пробки дорожной развязкой у автовокзала, он встал в левый ряд, собираясь уйти на съезд и дальше почти по прямой уже ехать к своему дому. Как вдруг явно потерявший управление «КАМАЗ», разгоняясь на начинающемся спуске, ударил его в жалобно треснувшее стекло багажника и словно таран стал вести впереди себя к ограждению. Набравшая ход машина врезалась в бетонный столб; едва не разбив об него голову, Шамко вылетел сквозь лобовое стекло прямо на нацеленный ему в грудь толстый железный прут. В последний момент он успел увернуться и арматура, едва не пронзив его, прошла впритык с рёбрами, содрав кожу. Андрей повис на проткнутой куртке, которую так берёг, но думал сейчас не об этом. Вначале его «Лада», а затем и толкающий её десятитонник, пробив ограждение, вывалились с моста в пятиметровую пропасть. Оглушённый ударом о столб водитель, разбивший голову об лобовое стекло успел выскочить в последний момент и теперь с ужасом смотрел на кувыркающиеся внизу машины.

Прут сгибался, угрожая сбросить его вниз, и он, сдирая кожу о металл, судорожно вцепился в рифлёную сталь. КАМАЗист, бегая взад-вперёд у провала достав телефон кому-то звонил, и Андрей надеялся, что скоро здесь будет вся «королевская рать» и его, наконец, снимут с этой дыбы. Первыми на удивление быстро появились «ГАИшники», а потом, завывая сиреной на мост влетела «Скорая» и выскочивший врач, оценивающе глядя на искорёженные автомобили делово спросил кому-то звонившего капитана:

– Сколько трупов?

– Ни одного. Один вон висит, а второй где-то тут ходит.

– Я здесь, – тут же напомнил о себе водитель «КАМАЗа» сказав доктору: – У меня сотрясение.

Но пошёл почему-то не к нему, а к инспектору:

–Слушай, капитан, я не знаю что произошло. Все ТО прошёл и только что всё было нормально, а как въехал на мост, что-то случилось. Тормоза отказали, и машина словно бросилась за этим «Жигулём».

– В суде это будешь объяснять, –убирая в карман трубку, сухо ответил «ГАИшник», направляясь к стоящему возле «УАЗа» напарнику.

– А можно как-то без суда?

– Ты что издеваешься? У тебя «КАМАЗ» без тормозов, две машины всмятку. Как ты это себе представляешь?

– Да были же тормоза, были. Только что были, – запричитал водитель, трогая огромную шишку, вздувшуюся буквально за мгновения на его лбу.

Про Андрея, все словно забыли, и он висел огромной уродливой ёлочной игрушкой над разбитыми машинами и люди, осторожно проезжая мимо изумлённо щёлкали его объективами камер. Но вот приехала «аварийка» и его, наконец, сняли с едва не проткнувшей грудь арматуры. Доктор уложил его на каталку, деловито задвинул в «Скорую», мотор взревел, завыла сирена и, отвечая на вопросы о своём самочувствии, Шамко понёсся в Первую городскую.

Весь оставшийся день он провёл то в больнице, сдавая анализы и проходя рентген, а потом его повезли в Полицию, где он в десятый раз обстоятельно рассказал о случившемся. Выйдя на остановке, он медленно шёл по улице к своему дому, видя оживление прохожих явно собиравшихся отмечать Старый Новый год. В детстве в их доме в этот день вновь накрывали стол, хотя и не столь шикарный как тридцать первого, ждали полночи, пили шампанское, ели оливье и…ложились спать, ведь утром, как правило, родителям нужно было идти на работу.

Он жил один и единственное кто, возможно, был рад его возвращение, это аквариумные рыбки, толстолобики, меченосцы и гуппи. Хотя в этом как раз Андрюха мог и ошибиться. Аквариум остался от предыдущего квартиранта, хозяйка хотела его выбросить, но Шамко решил рыбок оставить и теперь по утрам сыпал в воду корм, раз в неделю меняя её на новую. За всей этой нервотрёпкой он совсем забыл о старухе, её смерть отошла на второй план после потери машины. Тачку было жаль, она не была застрахована, Андрей был аккуратным водителем и думал, что вот ещё немного, и он возьмёт себе, что-то посолидней. Его вины в аварии не было и через суд, пожалуй, можно было возместить ущерб, как-никак всё же он был почти юрист, тем более рассчитывал на помощь Андрея Юрьевича.

Бросив в мусорное ведро сорванный листок календаря, Шамко пошёл спать, слыша как за окном, взрываются петарды и редкие фейервеки. Он не думал что уже так поздно, хотя рано вставать завтра было не нужно. Как едва не расставшемуся с жизнью Выборский дал ему до понедельника выходной, да собственно и делать то было больше нечего, раз проблема со старухой решилась сама собой. Это немного тревожило, но он надеялся, что Андрей Юрьевич какую-то работу ему подыщет. К тому же юрист выбил для него небольшую премию, которой вряд ли хватит на новую машину, но это всё же лучше чем вообще ничего, нужно только завтра будет зайти на стройку и забрать конверт у прораба.

***

– Добрейшего всем утречка пятницы тринадцатого! Надеюсь, не смотря на мрачную нумерологию этот день, принесёт лишь позитивные эмоции в канун Старого Нового года! – услышал вдруг Шамко знакомый голос, надеясь, что это лишь сон. Этого не могло быть по двум причинам – он не ставил на утро будильник и ди-джей не работал по выходным. Но голос по-прежнему звучал в его голове и, не понимая, что происходит Андрей, открыл глаза. – А с вами на волнах радио «Максималист» по-прежнему я, ди-джей Глеб Новосельцев. Классное утреннее настроение и классная музыка на волнах нашего самого лучшего в мире радио. Только одному мне кажутся эти первые две недели года, какими то странными? Словно Алиса в зазеркалье мы проживаем их повторно. Это время мистики, сбывающихся предсказаний и надежд.

Конец ознакомительного фрагмента.