Календарная книга

Наталья Александровна решила тщательно изучить книгу и, приняв предварительно душ, села с ней в кресло.

Она открыла томик на случайной странице и сразу увидела странное стихотворение в форме предсказания. Ей даже показалось, что предсказание обращено к ней лично.

Это было описание могилы, иначе говоря, мортоцентурия за номером CCXXVIII:

Ружейный ствол как будто пряник,

Рождает он смертельный финик

Печальный шар, как будто циник

Злодей попрятал то — в другое.

Другое он засунул в третье.

Спастись от шара может киник,

Поймавши зайца за ошейник.

Ломай, круши, не плачь, охотник

Тебя убьёт вегетарианец.

Азарта чуждый, странный сплетник.

Она поставила в проигрыватель диск с музыкой для йоги и принялась медитировать. Женские журналы оказались правы: йога помогла понять главное — её друзья пали жертвой Гроссмейстера. Они случайно нарушили планы Шарова, но в ответ он не пощадил их.

Очевидно, и об этом говорит Наталье Александровне другое описание надгробного памятника:

Вот ты старик, что верен чести,

Ты съешь себя почти без соли

Зато спасёшь себя от боли

Без рук, без ног катится в поле

Шарообразное бесчестье…

— это означает, что Гроссмейстер хотел обратить в шар Старого Маркера. Видимо, Шары, переходящие в собственность Шарова, накапливают опыт побеждённых бильярдистов. Но старый Маркер предпочел смерть плену и убил себя с помощью своего же костяного шара. И именно Старый Маркёр украл у Гроссмейстера Книгу Могил Введенского кладбища, чтобы тот не мог продолжать свое черное дело.

Наталья Александровна понимает всё это внезапно, и эта тайна на мгновение отвлекает её от воспоминания о чёрном платье с бретельками, что она утром видела в витрине.

На следующий вечер Наталья Александровна встретилась с сотрудником зоопарка, который, как пёс, караулил её у подъезда. Всмотревшись в него, Наталья Александровна обнаружила, что зоолог — довольно бестолковый прыщавый юнец. К тому же оказалось, что он — заурядный пикапер. Но всё же, чтобы развеяться, она пошла в зоопарк.

Они медленно прогуливались по самым удалённым тропинкам, под уханье одних зверей и визг других, пока, наконец, не попали в проход за слоновником. Там располагается будка смотрителя, где в окнах подмаргивал неровный свет, а из-за двери несло ароматизированными свечами.

Но тут произошло неожиданное: внезапно Наталья Александровна увидела, что у самого входа в будку стоят рядком гипсовые пионеры, девушки с курицами на руках и чудовищные бетонные медведи. Там же торчала гипсовая статуя зайца. Наталье Александровне на секунду показалось, что у зайца лицо кантора Макарова. Видеть это было невыносимо, и Наталья Александровна стремительно нагнулась и швырнула камень в печальную заячью рожу. Несчастный пикапер пытался схватить её за руку, и тогда она с размаху ударила каблуком между ног.

— О-ооо! Сука! — завыл несчастный зоолог. — Ты мне весь шаблон сломала! Мои шары!..

— Шары! — осенило Наталью Ивановну. Шары! Значит, она на правильном пути. Она нашла взглядом огромный металлический прут и с размаху двинула гипсового зайца по голове. Голова, на удивление, не отскочила, а осыпалась. После десятка ударов сбросив гипс, скульптура перед ней превратилась в жестяную утку. Какой-то экономный скульптор не стал делать нового зверя, а просто обмазал бетоном жестяного урода с детской площадки. Сзади у утки обнаружилась небольшая дверца, из которой после некоторых усилий Натальи Александровны, выкатился шар-яйцо.

Но тут раздался грохот сапог — это к ней приближались охранники. С неожиданной для себя прытью, она, вскарабкавшись по плечам гипсовых и бетонных уродов, перелезла через забор и, сбросив туфли на высоком каблуке, понеслась по улицам босиком — прочь от погони.

Преследователи были всё ближе, но внезапно Наталья Александровна вспомнила то слово, что произнёс Макаров когда-то в её сне. Это слово само ложится на язык, как в чашку катапульты, и Наталья Александровна швырнула его в наседавших охранников:

— Parlico!

И тут же она оказалась на пустой улице, неподалёку от своего подъезда.

Дома было всё по-прежнему, только шары снова поменяли свою странную фигуру на ковре. Чтобы снять стресс, Наталья Александровна выпила почти целую бутылку «Мартини», припасённую для коктейлей, и заснула, крепко держа яйцо в руках. Во сне ей казалось, что яйцо пульсирует. Она сонно думала, не сварить ли его, и наутро обратилась ко всё той же книге, которая во сне казалась ей уже не могильной, а поваренной. Яйцо, раскачиваясь, лежало на кухонном столе, ожидая собственной участи.

Но тут на стол вскочила кошка по прозвищу Мышка, и одним движением хвоста смахнула яйцо на пол. Наталья Александровна в ужасе наклонилась над осколками и увидела, что среди них лежит маленький кий, похожий на зубочистку.

Теперь всё встаёт на свои места — она поняла тайну Гроссмейстера. Ведь именно об этом предсказании из Книги Могил он и начал говорить, когда она потеряла с ним полтора часа своей молодой цветущей жизни в кафе «Элефант». Именно поэтому он хотел выманить у неё Книгу Могил Введенского кладбища. И крохотный кий теперь дрожит в её тонкой девичьей руке.

Наталья Александровна поняла наверняка, что если его сломать, то души проклятых игроков, заключённые в тех самых бильярдных шарах, что мечутся по её комнате, будут выпущены на волю. Но, догадалась она, при этом и сам их повелитель, то есть Гроссмейстер Шаров погибнет. А уж он-то попытается всеми силами предотвратить это.

И точно — заскрипела дверь прихожей. «Ну, конечно», — подумала Наталья Александровна. Ей и вовсе не нужно было открывать — таким людям засовы нипочём. Действительно, на пороге перед Натальей Александровной сам собой возник Гроссмейстер — и, даже не здороваясь, он принялся убеждать её отдать кий.

Она слушала его необычно взволнованную речь, отчего-то медля с местью, и поняла, что Шаров знает о ней всё. Но также она поняла, что именно в её руках сейчас сосредоточена власть над этим страшным человеком. Вернее, она заключена в крохотном символическом кусочке дерева, который она только что достала из кучи скорлупы. Наталья Александровна чувствует себя, будто муха в варенье, не в силах бежать или сделать последнее решительное движение пальцами.

Гроссмейстер Шаров, чуть успокоившись, сел за стол, и полы длинного плаща легли складками на пол.