Калгари 88. Том 2

Ей аплодировали стоя. Раздались крики «Браво, браво! Ты лучшая! Шедевр». Этот прокат очень впечатлил судей. Уж они-то, видевшие и судившие много прокатов, от перворазрядников до заслуженных мастеров спорта, среди которых были и чемпионы мира, знали уровень этого выступления. Прямо сейчас перед ними зажглась великая звезда фигурного катания. И сейчас это надо было выразить оценками… Правда, первый стартовый номер…

Глава 15 Высокие оценки

Когда Арина Стольникова выходила со льда, старший судья соревнований, Алла Ивановна Писеева, член федерации фигурного катания СССР, член Всесоюзной коллегии спортивных судей, член технического комитета ISU, раздумывала, как поступить. Она только что увидела сногсшибательную вещь, которую до этого не видела никогда. Даже заслуженные советские фигуристки, вроде Елены Водорезовой, Анны Кондрашовой и Киры Ивановой, и близко не катались так, как перворазрядница Людмила Хмельницкая из Екатинска. И что сейчас делать, совершенно не представляла. Однако Алла Ивановна была чиновником, и рассуждала не только о прекрасном и возвышенном, но и о вполне земном. В том числе и о развитии фигурного катания в СССР. И о победе советского спорта за рубежом.

Безусловно, Хмельницкая откатала на шестёрку по технике и шестёрку по артистизму. Об этом говорило то, что ничего лучше Алла Ивановна не видела. Но поставить сейчас такие громадные оценки, подходящие скорее для чемпионата мира как минимум, означало лишить остальных девушек всякой надежды на медаль. Да и вообще, уничтожить любую интригу в самом начале. Вдобавок, вторая претендентка лишилась бы даже надежды на золото. Поэтому Алла Ивановна, осторожно переговорив с коллегами, решила Людмилу Хмельницкую слегка придержать. И придержать не в технической оценке, хотя повод придраться существовал. Правилами необходимо сделать перед лутцем минимум три разнообразных шага. У Людмилы получился только один — чоктау, которым она зашла на внешнее ребро. Но… Это же тройной лутц! Который и в СССР-то никто ещё не исполнял. Дилемма… Скорее всего, придётся снижать оценку за артистизм.

Совещание затянулось. Время шло, а оценки всё не выставляли. Уже забеспокоилась и Арина, сидящая на скамейке и дожидающаяся оценок, и мама с бабушкой, да и зрители понемногу начали роптать.

Писеева решила интригу сохранить до произвольной программы. Но и талантливую фигуристку не обидеть. Да и что греха таить — уже очевидно, что даже если Хмельницкая проиграет первенство, то всё равно не останется здесь, в глуши. С такими-то талантами её ждут более весомые соревнования. И, скорее всего, перемена места жительства и спортивной школы на более подходящие. Как спортивный чиновник она могла гарантировать это.

— Оценки говори! — в гневе закричал парень, сидящий в последнем ряду, и оттого не видимый. Удобная позиция! Но тут уже многие зрители не сдержались и начали требовать оценок, понимая, что вроде бы всё идёт не по плану.

— Людмила Хмельницкая. Оценки за техническую часть: шесть ноль, шесть ноль, шесть ноль, шесть ноль, шесть ноль. Оценки за артистизм: шесть ноль, пять и девять, пять и девять, пять и девять, шесть ноль. Общая оценка: пять и девять, — объявил информатор. — На лёд для исполнения короткой программы приглашается Анжелика Барышникова, воспитанница ДЮСШОР номер один города Екатинска.

— Какие пять и девять? — заволновался зал. Раздался свист, возмущённый ропот. — Ставь шестёрку!

Но уже зазвучала музыка Вивальди, и Анжелика начала свой прокат, чем погасила недовольство зрителей, переключившихся на то, как ребёнок борется со скользким льдом. Это действительно была борьба за каждый элемент, каждый прыжок, каждое вращение. Однако музыка была бодрая и зрители быстро погасили недовольство.

Арина дождалась оценок, встала с лавки и пошла к выходу. Можно переодеться и пойти к маме и бабушке. На сегодня всё. Отстрелялась. Что чувствовала она, узнав, что её прокат оценили неидеально? Да ничего! За двенадцать лет в фигурном катании насмотрелась всякого, правила игры знала, и даже, как ни странно, была довольна — оценки не предельные, но хорошие. Значит, не всё ещё потеряно, вся борьба впереди. Самое главное — выдала достойный прокат, за который не стыдно перед людьми.

— Люда, можно тебя на пару слов? — у выхода с арены её на минуту остановил Левковцев, отвлёкшись от проката Анжелики.

— Слушаю, Владислав Сергееевич, — Арина остановилась и спокойно посмотрела на тренера.

— Ты как, в порядке?

— Да, всё хорошо, — кивнула головой Арина. — Прокат хороший получился. Я довольна. Сейчас пойду на трибуны, поболею за наших. Потом жеребьёвка же будет?

— Да, — согласился тренер. Левковцев почему-то подумал, что Люся будет расстроена, но наоборот, она была спокойна и доброжелательна. Как будто только что не рвала жилы и нервы на части.

— Ну я пошла? — спросила Арина.

— Конечно, иди. Спасибо за эту чудесную программу, — Левковцев помахал на прощание рукой и вернулся к прокату Анжелики, в десятый раз отмечая ошибки девчонки и предугадывая, какая долгая предстоит работа с ней.

Арина вернулась в раздевалку, неспеша переоделась в тренировочный костюм, положила коньки и платье в рюкзак, закинула его на плечо и уже собиралась выходить, как дверь распахнулась, и в проёме показалась Соколовская. Сегодня она пришла в адидасовских куртке и спортивном костюме. Мельком глянула на Арину и, не поздоровавшись ни с кем из фигуристок, скинула куртку с рюкзаком на пол и стала разминаться.

— Привет, — сказала Арина, и не дождавшись ответа, вышла из раздевалки. В коридоре разминалась Зоя. Тянула руки, вращала корпус.

— Удачи! — улыбнулась одногруппнице Арина.

— Спасибо. Как откатала? — поинтересовалась Зоя.

— Прекрасно. На шестёрки и пять девять.

— Я и не сомневалась, — Зоя легко встала на руки, а потом легко опустилась в мостик, тут же встав обратно на ноги, точнее, на коньки. — Тебе в Москву надо ехать. Тут ловить нечего.

— Ну… Я не знаю… Посмотрим, — смущённо сказала Арина. — Сейчас я приду поболеть за тебя.

Для того, чтобы подняться на трибуны, пришлось из служебной части арены пройти в общедоступную, вход в которую был со стороны административного корпуса. И там у дверей стояли и разговаривали два журналиста, которые подходили к Арине накануне. Увидев девушку, узнали её и оживились.

— Люда, можно тебя на пару слов? — попросил Журанков из «Екатинского рабочего».

— Ну если только действительно на пару слов, — мило улыбнулась Арина. — Сейчас будет выступать очень интересная девушка из нашей группы, и я хотела бы посмотреть её постановку.

— Да, да, всего несколько вопросов, — сказал Журанков. — Как вы сами оцениваете своей прокат?

Ну вот… Опять стандартные вопросы. Но и на них надо отвечать, какими бы глупыми они не были. Так внушал спортивный психолог. И отвечать много-много раз в течении года.

— Хорошо, — ответила Арина. — Уровень — выше рабочего. Можно и лучше.

— А почему вам поставили такую высокую оценку за технику? Остальным девушкам будет трудно перебить её.

— Я прыгнула тройной лутц, — заявила Арина. — Прыгнула успешно. Если кто-то сможет повторить, то и оценка будет такая же.