Калина для Светозара

Голова кружилась, плечо болело все сильнее, и Светозар, чтобы отвлечься, наблюдал за организованной суматохой. Тюленя в брезенте забросили в комнату, прямо на пол. Морпех окликнул одного из легкораненых — «Биржан, присматривай за дверью!» — и отбыл на поле боя. Из другой комнаты вынесли стол, поставили его в центре зала, подключили электрочайник, выставили картонные стаканы, пакетики с чаем и сахаром — врач Светозару сразу сказал, что ему надо выпить горячее, теперь стало понятно, где брать.

Через пару часов по залу пронеслась весть, что нападение отбили. Пожарный вертолет затушил платформу, в акваторию прибыли боевые катера и тюлени убрались прочь. Два санитарных вертолета забрали раненых, а Светозара, еще одного десантника и одного морпеха оставили дожидаться плановой эвакуации.

— Мы еще двух пленных взяли, — возвестил знакомый полковник, добравшийся до стола с чаем. — Одного вот этот парнишка скрутил, одного — мы с Кайратом, а третьего из воды выловили, когда катера подошли. Кто-то гранату кинул, его осколками не задело, но оглушило. Ермек! Свяжись со штабом, узнай, когда переводчики будут.

— Один уже в пути, расчетное время прибытия пятнадцать минут, второй будет часа через два, застрял в аэропорту, в Корытинске туман, погода нелетная.

— Отлично, — потер руки полковник. — Первый как раз вылежался, возьмем его в оборот. Кайрат, чаю. И добудь пожрать что-нибудь, жрать охота.

— Товарищ полковник! — Ермек переступил с ноги на ногу. — Разрешите обратиться? А кого из переводчиков вызвали? Неужели?..

Полковник улыбнулся. Осмотрел притихших волков и сообщил — с самодовольной улыбкой:

— Так точно. Когда общий сбор объявили, она первая откликнулась.

Поларские морпехи дружно завыли — это было выражение восторга и одобрения.

Кайрат расстарался, добыл галеты, консервы и несколько плиток шоколада. Светозару тоже досталось немного еды — в награду за поимку тюленя. Поларские галеты были солеными и попахивали рыбой. Консервы — мясными и рыбными, не солеными, зато саморазогревающимися, и Светозар жадно съел две банки.

Шум идущего на посадку вертолета приблизился, когда всем раздали по очередному стакану чая. Грохот бил по ушам, проникая сквозь стенки ангара. Светозар, которого морозило от кровопотери и последствий отравления, съежился в комок, не выпуская из рук автомат — вдобавок ко всему ужасно разболелась голова.

Когда стих звук винта и мотора, в ангаре воцарилась настороженная тишина. Молчали волки. Не трещали рации. Прекратил булькать чайник. Даже тюлень в брезенте, стучавший пятками по полу, перестал шевелиться.

Цоканье донеслось издалека. Этот звук — вне всяких сомнений — издавали каблуки женских туфель. Светозар — как, впрочем, и все волки в зале — поднял голову и уставился на темный коридор, из которого несся цокот. Шаги приближались — уверенно и неотвратимо. Полковник встал со стула, и все поларские морпехи последовали его примеру.

— Здравь желаем тарищ майор! — дружно рявкнули они, когда статная волчица в форме вошла в зал.

— Любезная моя Есения Андроновна! — взвыл полковник и метнулся к волчице, чтобы облобызать ей запястье. — Как я счастлив! Мое почтение! Мы все, с замиранием сердца, ожидали вашего прибытия, и даже сделали чаю и раздобыли казенной еды, на случай, если вы захотите перекусить с дороги.

— Вася, прекрати ломать комедию, — строго сказала волчица. — Сколько пленных взяли? Кто старше, кто моложе, с кого начнем?

Светозар поморгал. Дважды. Потом, на всякий случай, потер глаза ладонью и убедился — не мерещится.

В ангар на искусственном острове среди Трескового залива вошла его соседка. Поэтесса Есения. В форменной юбке, отутюженной белой рубашке и кителе с майорскими погонами.

Поларские морпехи загалдели, Кайрат последовал примеру полковника и тоже поцеловал Есении руку, уверяя, что его супруга будет счастлива узнать, что они увиделись — пусть и в не самой приятной обстановке.

Светозар снова съежился — на это раз не из-за плохого самочувствия, а желая остаться незаметным. Есения и полковник Вася тихо переговаривались, удалились в коридор, снова вернулись в зал. Кайрат сделал чай, открыл свежую пачку печенья, а когда парочка приблизилась к столу, спросил:

— Тетя Сеня! Можно отвлеку на минуточку? Жена переживает, будете ли вы дальше переводить ту серию детективов с комиссаром-медведем? Где гролар на острове умер от передозировки рыбьего жира, а потом шторм начался и еще троих прямо под носом у полиции убили. Там же, вроде, еще десять книг.

— Это не от меня зависит, — ответила Есения. — Издательство выкупило права только на первый том, книга пользовалась успехом, но за продолжение заломили непомерную цену. Невыгодно. Если сторгуются, я Васеньке напишу, он тебе сразу скажет.

— Спасибо, тетя Сеня! — просиял Кайрат. — А то жена пыталась читать на медвежьем, сказала, там такой диалект, что только одно слово из пяти понятно.

— Да, там очень самобытный автор, — кивнула Есения. — Потом поговорим, Кай. Того, в брезенте, немного распакуйте, привяжите к стулу. Мы его сейчас допрашивать будем.

Она пригубила чай и остановила взгляд на Светозаре.

«Узнала, — отметив изменившееся выражение лица, понял он. — Будет орать или не будет? Я же не специально».

«Не специально» относилось к появлению на искусственном острове. Ежей, мышей и даже дохлого енота Светозар бросал в сад Есении с умыслом. И теперь ожидал, что поларские волки устроят ему за это хорошую трепку.

Глава 6

Есения ему кивнула и повернулась к полковнику. Вместо рассказа о Светозаровых преступлениях против калинового сада, она заговорила о тюленьих кланах — спросила, не утратили ли Лунные Раковины влияние на Скальных и Гротовых. Полковник перестал быть любезным и резко высказался о своем начальстве, прекратившем финансирование отдела морской разведки.

— Мы под плинтусом, Сенечка! Хуже, чем когда начинали. Тогда все толкались локтями, чтобы получить информацию, совали взятки там и тут, не брезговали шантажом. А как замирились, поставили пяток памятников, у вас и у нас, и на этом решили покончить с ненужными тратами. Я полгода назад скатался на острова — разумеется, частным образом — и поговорил с Торосом. Он был уклончив. Лунные наладили торговлю со старыми приятелями, поларами с Ледовитого побережья. Те ценят разноцветный тюлений жемчуг, верят в его магические свойства — и не только они, ты же знаешь, медведи к северному жемчугу слабость питают из-за его редкости. Желающих купить много, жемчуга мало, цены стали заоблачными. Что тюлени покупают на эти деньги — точно неизвестно. Официально — еду. Неофициально — что угодно. Государство утратило монополию на торговлю, потеряло контроль — каждый катер в море не проверишь — а армия теперь в самой дальней стороне. Начали поговаривать, что мы действовали негуманными методами и надо проводить расследование, чтобы выявить военные преступления. Тьфу!