Калинка-малинка для Кощея

И внезапно дошло, что Эсай мог попросту сказать девушкам нечто другое. Ведь Кощеям врать негоже, все равно поймём, что и к чему. А Второй голос… Это приличный чин в змеином государстве. Там, если не ошибаюсь, тринадцать голосов в их совете. Поэтому Второй — это серьёзно.

— Почему это жених? — услышал я шёпот белокурой красотки на ухо Калине.

Вот, не зря проводил опыты со слухом. Настой мертвянки обладает восхитительными свойствами. Правда, поначалу на правое ухо я почти не слышал несколько дней, думал, что уже не верну прежнее состояние. Но нет. Всё обошлось. Теперь вот человеческий шёпот чудно различаю с приличных расстояний.

— Потому что в лоб получит, — донесся еле различимый голос Калины.

«Что за женщина! — мысленно восхитился я. — Может быть, в этот раз Лишка правду сказала? Эта девица и есть судьба Дивислава и надежда рода Кощеева?

Брат стоял ближе, следовательно, тоже всё прекрасно слышал. Но по — прежнему изображал сурового молодца, чью почти жену вознамерился змей проклятый увести в полон.

— А куда это вы собрались? — невинно осведомился он.

Желание Эсая двинуть по наглой кощеевской морде было столь же недвусмысленно, сколь намерение матушки женить Дивислава. Я мысленно даже посочувствовал первому. Мы и впрямь ребята нахальные. Чтобы выдержать, надо иметь не абы какую сноровку. До сих пор для всех загадка, как купеческая дочь Рада терпит Кощея-старшего. (Правда, должен сказать, что на самом деле это он терпит её и никак не иначе.)

— Змеиный царь изволил пригласить твою невестушку в гости, — ответил невозмутимо Эсай. — Она любезно приняла приглашение и даже сочла, что ей обязательно нужна подруга.

Белокурая красотка нахмурилась, в глазах заплясали синие молнии. Так-так, змеиный молодец, ты поосторожнее с формулировками-то. А то оглянуться не успеешь, а тебя уже утопили. И кожу сняли. И на сапожки пустили. Ведь жажда женская принарядиться да прихорошиться — она вечна. Поэтому надо быть осторожным в этом деле. Ведь в наше время может найтись и любительница украсить своё ожерелье кощеевым черепом.

— О-о-о… — понимающе протянул Дивислав, отступил на шаг и подцепил Калину за запястье. — Я всё понял. Калинушка, душа моя, отойдём-ка за этот кустик, потолковать.

— Кустик ему подавай, — проворчала спутница Калины.

— Забава, — шикнула на неё та.

Ага, значит, Забава. Имечко, кстати, подходит. Это сейчас она хмурая да настороженная, а как веселиться, так, наверное, аж лес шумит.

Стоило Калине и Дивиславу и впрямь скрыться за впечатляющих размеров кустом смородины, я подошёл к Забаве. Эсаю это совсем не понравилось. Как и лёгкий защитный полог, который пришлось накинуть на брата и его суженую.

Змеелюд нахмурился. Я ослепительно улыбнулся:

— Не находите, что сегодняшний вечер просто дивно хорош?

— Да вы почти сказитель, — проворчала Забава.

Она явно не понимала, зачем я устраиваю это представление, но в то же время не пыталась помешать.

— Чудесный просто, — отозвался Эсай, сложив руки на груди и сверля меня недобрым взглядом.

Моя улыбка не померкла. Всё так же гляжу на него, словно и впрямь увидел старого доброго знакомого, которого несказанно рад видеть и готов сжать в объятиях.

— А что, в Удавгороде все такие? — невинно уточнил я, прислушиваясь к разговору за кустом.

— Значит, жених? — вкрадчиво спросила Калина.

— «Будущий муж» можно, — ни капли не смутился Дивислав. — Не в словах дело.

— Что-то не помню предложения.

— Это не беда, всегда можно повторить. Повторение вообще мать учения, как говорил один прекрасный человек, мой наставник по мертвоведению.

Я прикусил нижнюю губу, чтобы бессовестно не заулыбаться. Как же, помню-помню, распрекрасный Мирослав Восстанкович. По крови умрун, упырь и учитель. Всё сразу. И не надо рассказывать, что последнее никак к расам не относится. Ещё как относится! Ибо чтобы выучить малолетних балбесов, просто необходимо обладать особой магией и навыком профессионального чароплётства. Иначе все усилия насмарку.

— Ты меня язык не заговаривай, — прошипела Калина. — Что будем делать?

А сообразительная. Мне она что-то нравится всё больше и больше. Если братец закуртычится — сам женюсь. Такую деву упускать нельзя.

И тут же сам оторопел от собственных мыслей. Да уж, нехорошо. Не надо об этом думать.

— Вечера, как и ночи, тут прекрасны, — мягко сказал Эсай и пристально посмотрел на Забаву.

Любая другая бы на её месте смутилась, кончик косы затеребила бы в длинных изящных пальчиках. И Забава… косу, конечно, за спину отбросила. Но вот пальцы почему-то начала разминать как-то вовсе не по-девичьи, с хрустом. Да и одарила Эсая таким взглядом, что впору бы задуматься о своих дальнейших словах.

— Змеиный царь так просто ничего не делает. И вряд ли зовет тебя поболтать за чашечкой чая, — донесся голос Дивислава.

— Знаешь, я как-то догадалась, — язвительно отозвалась Калина. — Спасибо, что тоже заметил. Но я спрашиваю не об этом.

— А я и пытаюсь донести, — немного раздражённо бросил Дивислав. — Предлагаю сделку: ты становишься моей женой и сразу же таким образом переходишь под кощеево покровительство. Тогда у царя куда меньше способов тебе навредить. Ну, и всё такое.

— А от меня что тогда требуется?

— Ну… выполнять супружеские обязанности.

— Это ты меня так замуж, что ли, зовешь?

— А тебе разве не нравится?

Послушался странный глухой звук, возмущённое шипение и подозрительная возня.

— Негоже заставлять ждать посланца царя, — ласково сказал я, чуть повернув голову к смородине. — Потом миловаться будете, никуда уж от друг дружки не денетесь.

— Да что-то заболтались, — проворчала Забава, не спуская взгляда с Эсая. — Всю дорогу уж отношения выясняют-выясняют, да никак не выяснят!

— Влюблённые, — пожал я плечами.

Калина и Дивислав вышли молча. Можно сказать, угрюмо. И всё бы ничего, но при этом держались за ручки. Выглядело так, словно на самом деле это всего лишь отвлекающий маневр, и стоит только змеелюду отвернуться, как его одновременно треснут по затылку чем-то очень тяжёлым.

— Вопросов больше нет, — лучезарно улыбнулся Дивислав. — Мы готовы следовать за тобой, Второй голос Змеиного гнезда.

Эсай понял, что его больше не спрашивают. На мгновение в тёмно-зелёных глазах вспыхнул гнев.

Но потом вспыхнуло нечто большее, больно ударив нас по глазам. Я зажмурился и отвернулся. Забава тихонько охнула, Калина выдохнула. Поднялся невероятно горячий ветер — не продохнёшь.

А потом разнесся над берегом и рекой голос:

— Ну, сколько можно ждать?

Вокруг дико заревел вихрь, земля исчезла из-под ног. Забава взвизгнула. Я успел ухватить её за руку. Вот же ж… впечатлительная особа. И не надо так верещать. Ай, бить по морде меня тоже не надо!

Твёрдая почва вновь оказалась под ступнями. Вихрь исчез. Открыв глаза, я огляделся. Щека горела, потёр её и укоризненно посмотрел на взлохмаченную Забаву. Она гордо сдула с лица светлую прядь и даже не подумала раскаяться.