Калиопа

то протягивает руки,

то на плющ глядит с тоской.

Но с волною озорною

трудно иве совладать,

ни зимою, ни весною

иву другу не обнять.

VI

Чернобровый поднял молот

двухпудовый

и, вздыхая, опускает,

тихо песню напевает:

«Как мила ты, моя люба,

как нежна ты.

Кто, скажи, тебя ласкает,

стан твой — стебель — обнимает?

Как прекрасны твои косы,

очи ясны.

Две звезды открыли очи —

чей ты свет средь темной ночи?

Два бутона — твои щеки,

два пиона,

губы — вишни, шея — сладость,

и кому такая радость?

Луч несмелый не касался

груди белой...

Кто же грудь твою ласкает

и, счастливый, засыпает?»

***

Шьет бедняжка за решеткой,

словно пташка,

занавеску поднимает,

тихо песню напевает:

«Мой желанный, мой красавец

ненаглядный,

будь мне другом, будь мне братом,

не сжигай мне сердце взглядом!

Взгляд твой сушит мое сердце,

мою душу...

В летний зной лоза томится,

ей росой бы освежиться...

Ей, бедняге, милый сокол,

надо влаги!

А тогда пусть солнце греет

и лоза зазеленеет.

Ласки жду я, молодая,

поцелуя;

для молодки поцелуи —

что лозе речные струи...»

VII

Так два сердца жарко любят,

встречи ждут за годом год...

Или время зря загубят,

или счастье Бог пошлет?