Камбрия — навсегда!

Королева, напротив, пришла в отличное расположение духа, обыграв очередного сакса на его же поле — в этот раз варварского права. Собралась помогать камбрийке в остальных делах, да та сама прекрасно управилась. Всё поняла — и то, что ремесленники едва концы с концами сводят. И то, что именно оттого они заносчивость показывают. Ибо кроме гордости за душой только инструменты. И те, того и гляди, продавать придётся. Однорукая не покупала и требовала — просила и взывала. Цену дала невысокую, да пристойную. Да и заказ большой. И куда деваться мастерам да мастерицам? Сговорились!

Над Глостером — недовольное мычание согнанных в город стад. Под городом стучат топоры, воины ставят частокол. Одна за другой вспухают палатки. Обычная вечерняя работа. Рождение лагеря. Пока — очень скромного. Но есть и те, кому можно от неё отлынивать. Не заносчивые ещё позавчера рыцари Клидога Кередигионского — эти как раз роют ров, не хуже прочих. Интересные приключения выпали на долю их отряду. Сперва — гонка с сидой. Тут-то и выснилось, что лучшая конница на большое расстояние передвигается не быстрее, чем её обоз! Так что в первый день кередигионцы вырвались вперёд, собирая восторги и вассальные клятвы, а к вечеру ушли назад. Ужинать и ночевать. Так и на второй день марша было. А на третий догнать гленцев не смогли. Своё наверстали на вражьей земле. Начали жечь деревни саксов — больше пустые. Главное — старались найти зимние запасы. И себе нужны — в котлы да в тороки. И врага голодным оставить хорошо. Хвикке, что жили вдоль границ, убегать да прятаться оказались свычны — и кередигионцы с хода залезли поглубже. Пешее ополчение саксов за ними не успевало. Само его наличие стало для многих немалым сюрпризом. Пленив нескольких врагов, удалось выяснить: саксы вообще не прерывали мобилизацию. Главное войско в поход выступило, а вторая очередь только собиралась, рассчитывая успеть к осаде. На границе с Гвентом остались заготовленные для Кер-Мирддина тараны — брёвна с железной оковкой. Порубленные да обугленные. Теперь они саксам не нужны! Теперь у них другая забота — алое, скачущее по соломенным крышам деревень. Алое, стекающее по лезвиям камбрийских мечей. Гарнизон же в каждую деревню не поставишь: и слаб окажется, и от войска ничего не останется. Пришлось семьям гордых завоевателей бежать в леса. Обычно — наспех. В заросли камбрийцы пока не лезли.

Так что, хоть рыцари Клидога и отказывались согласовать действия, польза от них была. На их фоне маленькая армия Немайн, звенящая копытами по римскому тракту, не сворачивая, казалась меньшим злом. Росомаха над строем, не отвлекающемся на грабеж и фуражировки, выглядела сущей насмешкой. Саксам никто не доложил, что на одной из проповедей Немайн пообещала армии — возьмём много. Но — разом. А по мелочи пусть другие крысятничают. Что возьмёшь в деревнях? Впереди же — Глостер!

* * *

И вот он, город на восточном берегу Северна. Реку перешли, не промочив ног, да и топоры остались без работы. Урок — и ученицам, и самой Немайн, полководице начинающей. И слава — шести человек, что тянут руки к огню и с нетерпением поглядывают на котёл. Сегодня они освобождены от любых работ. А чествование — будет тихим. Пусть привыкают к особенностям новой службы.

— Вы подарили мне мост. Благодарю ещё раз. Отныне каждый из вас будет числиться как пять рыцарей. И получать соответствующие деньги. Что до тебя, Нион Вахан — ты отдала приказ, о котором я забыла. Я бы отблагодарила — да как-то неловко говорить спасибо себе. Ты — это я, но мне временами начинает казаться, что я — это ты, и никак иначе…

Нион аж покраснела. Барды-аннонцы переглянулись.

— Я не понял, — спросил один, — а при чём тут мост?

Спросил беззвучно. Теперь игры в аквариум начинались просто в присутствии сиды. Что поделать, права говорить: «Я — это ты!» барды пока не заслужили. Для этого нужно получить следующее звание, пророческое. Причём со специализацией по Неметоне. А другого знака отличия Немайн пока не придумала.

— Сейчас расскажу, — сида зябко охватила предплечья ладонями. Это людей костёр на открытом воздухе спасает от холода. А сиду колотит! Полтела прогрелась — и организм решил, что не стоит тратить ограниченный запас топлива на обогрев. И другая половина — мёрзнет, как ни повернись! А палаток поставить не успели. Можно, конечно, уйти от костра подальше, но не мёрзнуть же десятерым ради одной. — Хотя нет… Хочу услышать, как поняли ваш успех ученицы.

Старшая шепчет на ухо. Права.

— Сестра, расскажи ты.

Эйра тянет руки к огню. Не так уж ей и холодно. Но — повод время на размышления получить. Хоть капельку.

— Мы много говорили про Северн, — начала издали, а сама думает, решает задачку. Хороший дипломат получится. — Река — проблема для армии. Большая река — проблема большая. На целый мост мы надеяться не смели. Всё, что придумали — это снова сделать наплавной. Как через Нит.

Вопросительный взгляд. Кивок в ответ. Пока всё верно.

— Немайн говорила: получим барки из Роксетера, поставим на половину лучников, и так прикроем строительство переправы. Так бы и сделали: надёжно, но долго. А тут вы со своим языком…

Барды переглянулись. Пущенное Неметоной прозвание для захваченных пленников им понравилось. И понемногу приживается в войске. На деле языков было трое. Один ничего не сказал, другой пытался лгать. А толку, если было с кем сверить показания? Ну, разве прожил подольше — но неприятно.

— Так мы узнали о засаде. Наследник Хвикке — до гемота, ихнего народного собрания, он все ещё не король — решил поймать наших союзников из Кередигиона. Отобрал из ополчения вояк похрабрее, присмотрел лощинку, куда те собрались наведаться за добычей. По бокам — лес, поперёк дороги завалы приготовлены, деревья подсечённые… Всё и случилось, как задумывал, только позади кередигионцев принц Рис шёл. Со всей нашей конницей. Саксы окружили союзников, а за спиной следить забыли. Рис навалился на саксов сзади — сразу стали не вепри, а поросята: бегут и верещат. Молодой Хвикке на коня залезть успел, а удрать не сподобился. Вот и получилось — не стало у саксов ни короля, ни наследника. А от полутора тысяч самых сорвиголов несколько беглецов на тот берег прибежали. Что понарассказывали — не знаю, только Глостер затворил ворота, ополчение отступило дальше, на восток, да ещё и на части развалилось: всяк норовит свой хутор прикрыть. А про мост забыли. Вот и выходит: не узнай мы о засаде, не видать нам моста, как своих ушей!

Немайн скосила вбок глаза. Вытянула уши вперёд…

— Не видно, — пожаловалась. Дождалась улыбок, продолжила:

— Всё верно. А о засаде мы узнали благодаря вам. Так что к мосту добавьте и три сотни клидоговых упрямцев: все согласились, что до подхода главных сил будут меня слушаться.

Теперь у неё было больше тысячи всадников — и дело нашлось всем. Иные пытаются задержать сбор ополчения, отвлекают саксов рейдами. Остальные, вместе с пехотой, превратились в кротов. Которым каждый вечер напоминают: ведро пота — капля крови. Твоя — или товарища. Вокруг Глостера встали три лагеря — напротив каждых ворот. Между лагерями протянулся частокол — в два ряда. Потом — рвы. С обеих сторон. За рвом — ещё ров. В каждом лагере выросло по наблюдательной башне. Саксам внутри наверняка ясно: камбрийцы готовят долгую осаду. И хорошо.

Работа трудная и не совсем привычная, но понятная. Зачем рвы и частокол, ясно. Зачем колья, ясно. Зачем капканы-стрекала, тоже вполне понятно. И триболы, шипастые железные шары, нужны тоже. Скоро ополчение Хвикке оправится от потерь — и явится на помощь городу. А ведь в одном городе не меньше тысячи воинов засело. Придётся держать осаду снаружи и вести внутри. А решит всё река: Глостеру не помочь, а гленцы получат всё нужное. Раненых вывезут, и даже подкрепления получат.

«Сида знает, что делает!» — таков был общий глас. Немногие скептики нашлись на военном совете.

— У них там припасов на три года! — заявил Окта. — Я знаю, я им сосед. И бывший союзник. Мне показывали.

— Поэтому я предлагаю сделать мангонель. Разобьём стены — и на приступ.

Понравилась принцу Рису мощная машина.

— Можно ещё малыми машинами огонь кидать, — заметил Ивор, — углей раскалённых в железную клетку насыпать… При полёте ещё и раздует.

Немайн слушала, подперев кулачком подбородок. Как добрая мать слушает лепет детей. Первой — сестра заметила.

— Ты всё уже решила!

— Не то чтоб решила. Мангонели — построим. И перрье. И огонь метать хорошо. Но все забыли штуку, что случилась на Белтейн!

— Суд? Это когда ты римский ход в Кер-Мирддин создала?

— Не создала, нашла. Такой же должен и в Глостер вести. Римский стандарт. Если саксы озаботились найти, приставить стражу или засыпать — поставим мангонели. Советник у них был. Вот только вряд ли озаботился обороной.

— Да какая разница, как называть: нашла, создала… А почему не торопиться?

— А рвы? А стрекала? А камнемёт? А те двести тысяч стрел, что нам привезли? Что, добру пропадать? Я жадная! Я подожду ополчение. Пусть придут. Пусть — отведают. И когда они подожмут хвост и разбегутся — мы возьмём город.