Камень предтеч (Джорн Мэрдок)
Шрифт:
Затем на глаза Истамфы попалось необычное растение, которое кто-то, имеющий амбиции, спрятал в его личной коллекции экзотических цветов, и потому он внезапно скончался. Мой отец благоразумно отказался принимать участие в борьбе за власть. Вместо этого он откупился от Гильдии и уехал на Ангкор.
Думаю, какое-то время он жил довольно спокойно. В это время он изучал планету и возможности для начала прибыльного бизнеса. Это был малонаселённый, ещё не освоенный мир. Он не интересовал в то время ни сильных мира сего, ни Гильдию. Хотя отец, наверное, уже слышал о том, что должно что-то начаться. Некоторое время он ухаживал за местной женщиной, чей отец держал маленькую лавочку недалеко от единственного космопорта. Вскоре после женитьбы тесть моего отца умер от какой-то иноземной лихорадки, которая распространилась после
Затем, спустя пять лет, синдикат «Фортуна» организовал активную межпланетную торговлю в Валторианском звёздном скоплении. Ангкор сразу стал крупным перевалочным пунктом. Бизнес моего отца процветал, хотя он и не стал расширять его.
Имея многочисленные межпланетные контакты, как легальные, так и нелегальные, он мог бы иметь больше, но не стремился к этому. Всем астронавтам рано или поздно попадаются в руки различные драгоценности или редкости. Всё, чего они хотят – это найти покупателя, который сразу заплатит и не станет задавать вопросов. Таких людей можно найти в любом порту, где есть игорные дома и другие развлечения, быстро опустошающие карманы.
Такое спокойное процветание длилось несколько лет и, казалось, это и есть то, чего он хочет.
Глава вторая
Скорее всего, Хайвел Джерн заключил брак только ради собственного удобства, однако он оказался на редкость стабильным. У него было трое детей: ваш покорный слуга, Фаскел и Дарина. Дочь мало интересовала моего отца, однако он рано начал заниматься со мной и Фаскелом, хотя способности моего брата оставляли желать лучшего.
В обычае нашей семьи было собираться на ужин за большим столом в задней комнате (мы жили при магазине). В такие моменты отец приносил какой-нибудь предмет из своих запасов и спрашивал наше мнение о нём. Мы должны были определить его ценность, возраст и происхождение. Драгоценные камни были его страстью, и он заставлял нас изучать их так же тщательно, как другие дети изучали учебники. К радости моего отца, я оказался способным учеником. Он старался сконцентрировать всё своё внимание на мне, так как Фаскел то ли не мог, то ли не хотел учиться, делая ошибку за ошибкой, приводя отца в дурное расположение духа.
Я никогда не видел, чтобы отец выходил из себя, но мне не хотелось бы ощутить его холодное недовольство. Нельзя сказать, что я боялся его неодобрения, просто его наука завораживала и заинтересовывала меня. Я был ещё ребёнком, когда отец разрешил мне оценивать вещи из его магазина, отданные в залог. И когда к отцу время от времени приходили торговцы драгоценностями, меня представляли как самого способного ученика.
С течением времени наш дом разделился на две части. В одной жила моя мать, Фаскел и Дарина, а в другой – я и отец. Моё общение с другими детьми было ограничено, а отец всё чаще и чаще привлекал меня к своему старинному ремеслу оценщика. В те дни через наши руки проходило много странных и прекрасных вещей. Часть из них мы продавали открыто, другие предлагались только избранным, и из этих вещей я видел не все.
Здесь были вещи из развалин и захоронений, которые существовали задолго до того, как представители нашего мира объявились в космосе. Здесь были также вещи из разграбленных империй, которые исчезли с лица земли так давно, что даже от их планет ничего не осталось. Были и новые вещи из мастерских других миров, где талант ювелиров был направлен на то, чтобы привлечь внимание людей с тугим кошельком.
Мой отец больше любил старинные вещи. Иногда, держа в руках ожерелье или браслет (по форме которого можно было предположить, что он украшал запястье отнюдь не человеческого существа), он рассуждал о том, кто мог носить его и какой цивилизации этот индивид принадлежал. От тех, кто приносил ему такие безделушки, он требовал рассказать об истории их обнаружения и записывал на плёнку всё, что ему удавалось узнать. Думаю, сами по себе эти плёнки представляли большую ценность для знатоков. Я задавался вопросом, догадался ли потом Фаскел об истинной их цене и смог ли ими
воспользоваться? Думаю, что смог, так как был в некоторых отношениях прозорливей моего отца.Однажды, во время одной из вечерних встреч за круглым столом, отец показал одну из таких чужеземных вещиц. Он не стал передавать её из рук в руки по своему обыкновению, а положил на чёрную до блеска отполированную поверхность стола и уставился на неё подобно факиру, пытающемуся прочитать будущее домохозяйки по рассыпанным горошинам.
Это было кольцо или что-то на него похожее. Судя по размеру, его надевали на палец вдвое толще моего. Металл был тусклый и изъеденный, как будто от старости. В лапках был зажат камень, по размерам сходный с ногтем моего большого пальца. Он был такой же тусклый и непривлекательный, как и металл. В нём не было ни цвета, ни блеска, ни жизни, но чем больше я его изучал, тем больше мне казалось, что он был частью чего-то живого и прекрасного, что давно уже умерло. Мне почему-то не хотелось дотрагиваться до него, хотя обычно я с жадностью изучал вещи, которые отец использовал для нашего обучения.
– Из какой могилы на сей раз? Я бы попросила не класть эти останки на стол! – моя мать говорила резче, чем обычно. Внезапно меня поразила странная мысль, что она, совершенно не обладающая фантазией, ассоциировала кольцо со смертью.
Отец даже не оторвал взгляда от кольца. Он обратился к Фаскелу тоном, требующим немедленного ответа:
– Что ты об этом думаешь?
Мой брат протянул руку к кольцу, словно хотел дотронуться до него, но тут же отдернул её.
– Кольцо слишком большое, чтобы носить. Может, оно было сделано в подарок храму?
Отец никак не отреагировал. Вместо этого он обратился к Дарине:
– А ты? Что видишь ты?
– Оно такое… такое холодное, – голос моей сестры замер, и она отпрянула от стола. – Оно мне не нравится.
– А тебе? – наконец отец повернулся ко мне.
Вполне возможно, что оно было из даров храму, да и сделано оно было словно для руки бога или богини. Я видел вещи, подобные этой. И многие из них при прикосновении вызывали неприятные ощущения. Но если оно принадлежало богу… Нет, я не мог в это поверить. Дарина права. От него веяло холодом и смертью. Тем не менее, чем больше я на него смотрел, тем сильнее оно меня завораживало. Мне хотелось дотронуться на него, но я боялся. Казалось, это было нечто большее, чем те драгоценности, которые мне доводилось видеть, хотя сейчас передо мной лежал лишь безжизненный камень в изъеденной временем оправе.
– Я не знаю. Возможно, это символ власти, – я был так уверен в этом, что говорил громче, чем нужно, и последнее слово эхом отдалось в комнате.
– Откуда оно взялось? – быстро спросил Фаскел, наклонившись вперёд и протягивая руку, словно хотел накрыть кольцо. Однако его пальцы лишь нависли над ним. В этот момент мне пришла в голову мысль, что тот, кто возьмёт его крепко, последует правилу торговцев драгоценностями: положить руку на драгоценность означало согласие с предложенной ценой. Однако Фаскел не решился принять вызов и вновь отдёрнул руку.
– Из космоса, – ответил мой отец.
В космосе действительно попадаются драгоценные камни, и некоторые люди платят большие деньги за обладание ими. Как они образуются, ясно не до конца. Существует теория, согласно которой драгоценные камни получаются, когда осколки метеоритов, состоящих из определённых металлов, проходят через атмосферу планеты. То, что космические капитаны делают кольца из таких тектитов, отчасти можно считать причудой. Я видел несколько таких вещей, которым было несколько сотен лет, и носили их, должно быть, первопроходцы космоса. Но этот камень, если он действительно драгоценный, не похож ни на что из них. Он не был ни тёмно зелёным, ни чёрным, ни коричневым. Просто бесцветный кристалл, немного тусклый, словно глубоко в его поверхность впитался песок.
– Он не похож на тектит, – осмелился заметить я.
Отец покачал головой.
– Он не был образован в космосе, его там нашли.
Он откинулся на спинку стула, взял свой фолгаровый чай и, рассеянно прихлёбывая, продолжал смотреть на камень.
– Любопытная история…
– К нам сейчас должны придти советник Сендз с женой… – перебила его мать, словно уже знала историю и не хотела слышать её ещё раз. – Уже поздно.
Она начала собирать наши кружки, а затем собралась позвать Стаффлу, нашу служанку.