Камень Юноны
Шрифт:
Бортникова уже собиралась порвать со своим бойфрендом. Продумала речь и морально настроилась — не легко было расстаться с человеком, рядом с которым прошли пять безоблачных лет. Но тут появилась Сырникова. Нежданная и опасная, она налетела черным кондором и разрушила планы.
О том, чтобы самому марать руки в крови, и речи быть не могло — Николай Онищенко для этого был слишком труслив. Он не столько боялся совершить убийство, сколько понести за него наказание. Выступать заказчиком — это совсем другое. Здесь надо быть интеллектуалом, кем он себя и считал. Продумать все до мелочей, а потом разыграть, как шахматную партию: гладко, чисто, безупречно. И тогда никакая милиция вовек не сыщет, а наша — так и подавно. Больно надо им из-за какой-то девки землю рыть. Закроют дело за недостатком улик и думать забудут.
Свой план по устранению Олеси Николай вынашивал три дня. В его представлении выглядело все просто: была Олеся Сырникова, и нет ее. Он переезжает к Элине и
Когда дело дошло до воплощения плана, Николай столкнулся с трудностями, первой из которых стало отсутствие исполнителя. Не то, чтобы ему было жалко потратиться на приличного киллера, деньги у него просто отсутствовали. Хотя, жадность Коленьки была присуща. Его желания были противоречивы: получить результат и при этом сэкономить. «За бутылку горло перегрызут», — вертелась у него в голове фраза. Это стало решением задачи. Найти страждущего синяка и заключить с ним сделку: вы нам обеспечиваете ликвидацию девицы, мы вам — Енисей водки. Предложение выгодное со всех сторон: за пять минут неквалифицированного труда, утоление жажды на неделю.
Второй день Колясик уныло бродил по окрестным дворам, подыскивая кандидата. Алкашей пруд пруди, но никто из них не внушал доверия. С таким деликатным поручением не к каждому подойдешь: одни лыка не вяжут, у других на лице написана олигофрения, третьи, и того хуже, склонны к разглагольствованию — вмиг разнесут на всю округу тайну договора. Со временем придирчивость Николая поутихла — он уже готов был связаться с любым идиотом, лишь бы скорей уладить дело. Но и такие не попадались. Колясик впал в отчаяние: над его предприятием нависла угроза срыва. От безысходности он пошел к хорошо знакомому восемнадцатому дому по Разъезжей улице. До этого он специально к нему не приближался, чтобы не светиться. Еще совсем недавно Николай здесь жил и ходил через двор по-хозяйски, а теперь ступал нерешительно, озираясь по сторонам, словно шел воровать. Зайдя в парадную, он стал присматриваться, каким образом удобнее убить Олесю. Раньше он не обращал внимания на архитектурные сооружения, за которыми можно поджидать жертву. На первом этаже удачно находилась колона, чуть глубже — ниша — идеальное место для засады. Колясик уже смирился с мыслью, что убивать придется самому. Делать этого ему ужасно не хотелось, и, главное, он не был уверен, что сумеет.
От неожиданности Николай вздрогнул. Где-то рядом послышалось сопение и шорох. Он резко обернулся и увидел перед собой бомжа — грязного, небритого с язвами на опухшем лице.
— Слышь, брат, — замычал он. — Есть, что пожевать?
Бомж жил в подвале, он был тихим и старался не доставлять жильцам хлопот своим существованием. Когда-то он имел паспорт на имя Игоря Юрьевича Бондарева и даже диплом педагогического института. Дипломом и паспорт, а с ними и имя владельца канули в лету. Осталась лишь специальность, ставшая прозвищем — в своей среде его знали, как Педагога. Сейчас Педагог переживал не самые лучшие времена. У станции метро снесли стихийный палаточный рынок, где он трудился подсобным рабочим. Стабильный доход исчез, а найти другую работу сразу не получилось. Потом бомж Юрьич заболел, что повлекло полное разорение. К настоящему времени он представлял из себя исхудавшее, шатающееся от голода существо.
Онищенко сразу все понял. Через двадцать минут они сидели в подвале. Колясик устроился на предложенной Педагогом картонке за импровизированным столом из пластикового ящика. Бомж с жадностью поедал нехитрую снедь из ближайшего гастронома. Николай разделить трапезу брезгливо отказался. Он ждал, когда подопечный набьет желудок, чтобы изложить ему суть дела.
Яна никогда не была завистливой, но успехи Олеси ее раздражали. Мало того, что Егора собой увлекла, так еще и в карьере процветает. Все видели, как Сырникову назначали на серьезные проекты, и это было верным признаком, что руководство имеет на нее серьезные виды. Недавно «Парадиз» выиграл тендр, и их компании достался очень выгодный объект. Для сотрудников «Парадиза» работа над этим проектом была желательной потому, что по завершении ожидались крупные премии. Но далеко не каждый мог рассчитывать на участие в проекте. Ни кого не удивило назначение Сырниковой ведущим специалистом на одном из ключевых участков. Это обстоятельство Яну очень огорчало. Пришлось признать — преимущество на стороне соперницы. Избалованный женским вниманием, Егор мог себе позволить быть разборчивым. Чтобы ему понравится, одной красоты было не достаточно. Агеев обращал внимание на хорошеньких пустышек, но они были в его жизни временным явлением. Яна это знала, и особо не беспокоилась по этому поводу. Ее даже забавляло, когда она видела, как девицы напрасно пытаются его очаровать короткими юбками и томными взглядами. Сама Яна стала его фавориткой благодаря сочетанию привлекательности и ума. К сожалению, мозги у Сырниковой наличествовали. Внешность тоже, как это не прискорбно. Хоть бы грымзой была, которая кроме работы ни о чем думать не хочет.
Будучи гордой и знающей себе цену, Яна решила: бороться за Агеева она ни в коем случае не станет.
Хоть и любила его. Раз он ею не дорожит, отдавая предпочтение Сырниковой, значит держаться за такого мужчину не стоит. Бортникова чувствовала себя прескверно — очень тяжело расставаться с любовью, заставить себя уйти от человека, который рядом. Егор от нее не отворачивался, но и не искал с ней встреч. Он проявлял удивительную деликатность и ухитрялся сохранять олимпийское спокойствие, когда атмосфера вокруг него наколись до взрывоопасного состояния. Выдержка Егора Яну бесила и толкала на конфликт. Ей уже хотелось отомстить не только сопернице, но и ужалить бессердечного ею Агеева.К оказанному ей доверию Олеся отнеслась не без волнения — работы предстояло много, сроки — сжатые, ответственность — сверхвысокая. Надо было напичкать техникой деловой комплекс, принадлежащий крупному металлургическому холдингу. В задачу Сырниковой входила установка и отладка пакета программ. Из-за большого объема сформировали целую группу программистов, которую возглавила Олеся.
Не считая незначительных мелочей, все шло гладко. Работа спорилась, и ничто не мешало завершить ее к назначенному сроку. Группа Сырниковой успешно справлялась со своей задачей, до полного окончания которой осталось провести всего несколько операций — одному специалисту работы на неполных два дня. Группу перевели на другой объект, а Олеся была оставлена доводить дело до конца.
То, что престижный проект достался именно ей, для Сырниковой неожиданностью не явилось. Успех никогда с ней не расставался — так было всегда. В «Парадизе», как и везде, многие считали ее баловнем судьбы. И как водится, никто не задумывался о том, сколько труда она вкладывает в построение собственного успеха. Методично, словно мозаику, складывала она свое будущее. Тщательно работала над каждым камушком, сама оттачивала и отшлифовывала их. Тогда общая картина смотрелась игрушечкой: все ладно, легко изящно. Олеся интересовалась новшествами не только своей профессиональной сферы, но и сопряженных с ней, чтобы быть на одной волне со специалистами других систем. Она знала языки, много читала и не отставала от моды, увлекалась спортом, разбиралась в искусстве. Не все и не всегда ей нравилось, но Олеся знала, что мозаика успеха состоит не только из привлекательных камней, любоваться которыми одно удовольствие. Серые, будничные слагаемые также необходимы.
Она преуспела в карьере и в личной жизни. Интересную, не лишенную привлекательности Олесю, окружала толпа поклонников. Она не торопилась делать окончательный выбор, и считала что заветная встреча еще впереди. Цветы, стихи, милые подарки и свидания каждый раз с новым кавалером — в разнообразии была своя прелесть. Все же, больше всего Сырникову увлекала работа. И от того, что она ладилась и приносила моральное удовлетворение, Олесе было особенно хорошо. Она была благодарна Ритке за то, что та вытащила ее из «Ламинора», и привела сюда. Как хорошо иметь близкую подругу, которая позаботится и поможет просто так, только потому, что желает ей добра.
У Сырниковой все складывалось замечательно. Казалось бы, наступила полная гармония. Но нет же. В последнее время отношения с Риткой сделались натянутыми, и это очень тревожило. Вроде бы, ничего не изменилось — они так же общались, иногда, когда было время, вместе обедали, делились новостями. Рита стала какой-то чужой. Олеся догадывалась, что причиной их размолвки был Агеев. Почему — она не понимала. Как только речь заходила об ее шефе, через Катасонову словно пропускали электрический ток: она будоражилась и цеплялась к каждому слову. Было заметно, что эта тема ее очень волнует. Олеся попыталась прояснить ситуацию, узнать, что у Риты стряслось, но та замкнулась. Самое логичное объяснение происходящему, которое пришло в голову Сырниковой, выглядело так: Ритка чем-то обижена на Агеева, и обида эта, скорее всего, давняя потому, что за то недолгое время, пока она работает в «Парадизе», никаких эксцессов не произошло. «Раз Ритка решила набрать в рот воды и молча переживать, то приводить ее в чувства — бессмысленно. Предлагать участие, в этом случае, — занятие неблагодарное. Сама еще и виновата окажешься», — пришла к выводу Олеся, и оставила подругу в одиночестве лелеять свою обиду.
Мог ли Егор обойтись с ней несправедливо? Вполне. Скорее всего, это произошло без умысла, и он сам того не заметил. А Ритка вместо того, чтобы сразу во всем разобраться, придумала мотивы его поступка и молча надулась, как мышь на крупу. Олеся не сомневалась, что большинство конфликтов происходит из-за того, что люди считают лишним обсудить недоразумения в момент их возникновения, предпочитают подождать, пока они разрастутся до серьезного раздора. Тогда, наконец, их прорывает на разговор, и он, как правило, происходит на повышенных тонах. Олеся знала: такое поведение присуще и ее подруге. Только Катасонова не выплеснет негативные эмоции на Агеева, когда те ее переполнят. Она будет себя накручивать и пребывать в дурном настроении, злиться на окружающих и тихо ненавидеть обидчика. Егору Ритка ничего не скажет только потому, что он при должности, хоть ей и не начальник. А может, и не из-за должности вовсе. Есть такая категория людей: рассорюсь со всем миром, выскажу претензии всем, кроме того, кому следовало бы. Такая теория разворачивалась в голове Сырниковой, когда она наблюдала, как Рита нервно реагирует на Агеева.