Камень. Книга восьмая

— Цыц, малолетки! — буркнул он в их сторону. — В жаб превращу!

— Ой, боимся!

Я же с перспективами, описанными Ванюшей, был, в принципе, согласен, особенно на фоне откровений братцев, да и скучно без колдуна проклятого, опять же, будет…

— И как же ты собрался отслужить? — поинтересовался я.

— Пасти их буду, как овец, и в стойло вовремя загонять, — говорил это Кузьмин уже на полном серьезе. — Царевич, решайся, не пожалеешь.

— А кто тут будет приглядывать за церковными колдунами?

— Так Лебедев с компанией и камеры видеонаблюдения, трансляцию которых мы можем организовать и в Монако.

— Прохор, Владимир Иванович, — повернулся я к ним, — вам решать.

— Колдун дело говорит, — поморщился воспитатель, — наши с Вовой возможности в княжестве будут ограничены, случиться может все что угодно, а обращаться к местной полиции… западло. — Ротмистр на это только кивнул. — Лешка, нужна санкция. Я звоню твоему отцу?

— Звони.

Переговоры с моим родителем надолго не затянулись, и добро было получено, но при условии, что Ванюшина семья никуда не едет.

— Чего скалитесь, ваши императорские высочества? — прикрикнул довольный Колдун на Николая и Александра. — Тащите еще одну бутылку этого пойла, надо обмыть мою ответственную миссию по спасению имперских мажоров и мажорок от запойного алкоголизма и пучин разврата!

Задумчиво глядя вслед резво удаляющимся в сторону столовой братьям, Прохор протянул:

— Лешка, надо бы продумать образ Ванюши, а то он в Монако в своих привычных плаще и кепке будет очень сильно бросаться в глаза… Мысли дельные у тебя есть?

— Фотографом можно его при нас сделать, — хмыкнул я, вспомнив просьбу Шереметьевых. — Бриджи, мятая майка не первой свежести, бейсболка и жилетка со множеством кармашков сделают его незаметной частью окружающего пейзажа.

— Э-э-э, — напрягся Кузьмин, — вы это… не серьезно же?

— Дворцовым можно нарядить, опять же, — продолжил перечисление я. — Хотя с его-то ростом и преклонным возрастом все заинтересованные лица сразу же заподозрят неладное… Валькирией нарядить тоже не вариант, нет в Ванюше грации от слова совсем, да и формами нужными наш колдун не вышел, хотя… Нет, отставить! — меня аж передернуло от нарисованного воображением образа. — Остается вариант с внешним прикрытием, когда Иван будет осуществлять охрану, так сказать, на дальних подступах, смешавшись с толпой, не имея доступа в гостиницы, бары, рестораны и на яхты, а жить станет на окраине Монако в какой-нибудь жуткой дыре, если там вообще есть что-то подобное…

— Хреновый вариант, царевич, — буркнул Кузьмин. — Тогда зачем меня вообще брать?

— Согласен, — кивнул довольный Прохор, — вариант действительно хреновый. Мне лично нравится образ фотографа, Ванюша, вот от него и будем отталкиваться. — И хохотнул. — Только представь меня в белом костюме, а ты такой суетишься вокруг меня с фотиком в руках, обливаясь потом в своей стремной жилетке цвета детской неожиданности, и ищешь лучший ракурс, чтобы запечатлеть для потомков меня всего такого красивого!

— Хватит издеваться! — отвернулся тот. — Я уже осознал и проникся.

— Так-то! Решено, Ванюша, будешь у нас состоять в сопровождающей делегации вместе с Петровыми и Михеевыми.

— Есть, Прохор Петрович! — засиял Кузьмин. — Коля, Саша, — это он повернулся в сторону столовой, — где вы там? Долго еще? — А когда братья появились в гостиной, буркнул: — Вас только за смертью посылать… И почему бутылка только одна?

— На кухне это вино закончилось, мы в погребок ходили… А что, надо было еще прихватить?

— Ой, молодежь, — вздохнул Колдун, — пошлешь их за бутылкой, они одну и принесут…

***

— Получила целых три сладких заказа на ближайшие два месяца, Лешка! — Алексия прижималась ко мне. — Буду выступать со всей группой, как на полноценном концерте. А все благодаря тебе! — она чмокнула меня в щечку.

— Прежде всего, благодаря себе, Лесенька, а уж потом… Что хоть за заказы?

— Юбилеи всякие у главных родов.

— Понятно. Как там бабушка моя с тобой себя вела, не обижала?

— Что ты, нет! Но намекнула, что медленные танцы с тобой были лишними.

— Мне она уже тоже успела об этом сказать, зато теперь к тебе, как ты тогда выразилась, никто не полезет с сальными предложениями.

— А если полезет? — она провела коготками по моей груди. — Ты же защитишь бедную девушку?

— На британский флаг наглеца порву! — прорычал я.

— А если ко мне воспылает чувствами особа женского пола? — хихикнула она. — В творческой среде и у богемы это не считается чем-то из ряда вон…

— Попрошу у бабушки пару валькирий, они этой… особе женского пола быстро за правильную ориентацию пояснят. Кстати, к бабушке можно не обращаться, а сразу переговорить с твоими сестрами. Уверен, они подобную акцию проведут с большим удовольствием и на пару порядков эффективнее, чем валькирии. Хотя показательность процесса, опять же, пропадет.

— Сестренки могут! — опять хихикнула она. — Главное, чтобы папа не узнал, а то случится с воспылавшей несчастный случай, а она ведь просто хотела любить и быть любимой…

— Похоть она хотела свою противоестественную удовлетворить, вот и все. А Виталий Борисович, тут ты права, вполне может решить вопрос столь радикальным способом… — я практически повторил слова Алексии и решил сменить тему. — Что тебе из Монако привезти?

— Себя, Лешенька, остальное — мелочи. Ну и духов французских каких-нибудь на твой вкус и вина, чтобы мы с тобой возвращение отметили.

— Сумочки, шмотье, модные аксессуары?

— Буду не против, — девушка опять провела коготками по моей груди. — Только из актуальных коллекций, Лешенька.

— Я это вопрос Маше с Варей поручу, они в этих актуальных коллекциях явно лучше меня разбираются. Будешь потом окружающим таинственно говорить, что эта шмотка есть только у тебя и великих княжон.

— Понимающие люди и без слов это поймут, Лешка. Может, уже будем спать? А то тебе завтра рано вставать.

— В самолете досплю…

***

В самолете поспать не удалось…

…С самого утра в особняке царила суета, организованная детьми Михеевых и Кузьминых, которые изо всех своих небольших сил пытались помочь взрослым с переноской чемоданов в гостиную. Не отставали и Петровы, вернее, в предыстеричном состоянии находилась Ангелина Ивановна, до которой только сейчас полностью дошло, с кем именно и куда именно она с семьей собралась на отдых. Сам Владимир Александрович был абсолютно спокоен, поглядывал на суетящуюся супругу с привычной улыбкой, но комментариев не давал.